Ирина Потанина - Русская красавица. Кабаре
— Ты не представляешь даже, как сейчас меня подставила… — шепчет отрешенно, — Ну, дела! — теперь он, похоже, больше удивлен, чем зол. — Сука ты Маринка редкая…
Не ожидал. Не ожидал он, что я так поступлю. Конечно, в его кругах открыто ничего не делают. Если уж предают, так за спиной, исподтишка и шепотом. В его кругах…
Артур отступает, бросает на меня странный взгляд, полный не бывавшей в нем ранее грусти и горечи. Качает головой, уходит в другой вагон.
Чувствую вдруг, что никогда больше не увижу Артура… Молнией по сердцу проходит предвиденье. Чувствую, знаю и…страшно боюсь этого.
Кинуться за Артуром? Извиниться? Вернуть? Нет. В конце концов, все идет верно. Я еще не настолько сошла с ума, чтобы, будучи предупрежденной об опасности, не поставить о ней в известность близких коллег. И обещания молчать я Артуру не давала. Уехать с ним — обещала. А молчать — нет. И с-с-сукой я была бы, только в том случае, если б ничего Зинаиде не сказала. Так что сам пусть Артур кидается, извиняется, возвращается… А я делаю то, что считаю честным, и раскаиваться в этом не намерена.
Вот!
* * *— Уехали! — на лице передвижного начальника пятнами проступает ярость. — Нет, вы представляете? Уехали! — его перебивают вопросами. — Не знаю… Может и все. — отвечает понуро.
Рыжевласая Клавдия растеряла всю свою искрометность. Робко наливает из графина воды, протягивает Передвижному вместе с таблетками. Тот опрокидывает стакан залпом, словно водку, а таблетку закидывает в рот потом. Вероятно, в качестве закуси.
Я приглашена на это дикое застолье вовсе не от гостеприимности хозяев. Похоже, они боятся, что я тоже сбегу, потому предпочитают держать при себе. Нет. Я бежать не буду. Бегут, когда чего-то опасаются, а мне, собственно, терять нечего, и потому не страшно ничего. Тебя, Димка, у меня не отнимут, а остальные давно уже сами из числа «моих» людей выпали.
— Убрались, как крысы с корабля! — Передвижной корчит презрительную физиономию, сплевывает на пол. Ощущение, будто он сильно пьян. Хотя мы-то знаем, алкоголь наш передвижной принципиально не употребляет. — Предали!
— Отказались от оплаты? — Лиличка недоверчиво щурится. Бедняжка, она, как Маугли, не встречала в своей жизни людей. А если и встречала, то не разглядела. Оценивала всех под одну гребенку. Все вокруг нее — людишки. То есть те, кто, по ее представлению, от денег отказаться не может.
— От оплаты? — передвижной усмехается, то ли нервно передергиваясь, то ли просто пожимая плечами. — За первый тур мы уже расплатились, второй — еще не начинался… — бывший Слащов моего воображения беспомощно разводит руками, потом нечаянно задевает меня взглядом и оживляется. — Да где же Артур?! — вопрошает в сердцах.
— Артур скрылся. — на этот раз отвечает Рыбка, достает из кармана тетрадный листок в клеточку. — Оставил это дурацкое письмо и… не знаю что. Не пешком же он ушел?
— Может, вместе с крысами? — это Лиличка про моих друзей.
— Нет, нет, — Передвижной отмахивается с неподдельным испугом. — Артур не мог уехать… И потом, артистов я лично отправлял. Уехали четверо. Зинаида, Малой, Гала и Еремка — подлец. Думал, не отпускать… Да как не отпустишь? Официально договор на новый тур еще не подписывали. Официально — все чисто.
— А вообще вы договора с артистами заключали? Давайте-ка их сюда, любезный, мы их сейчас проштудируем… — внезапно оживляется дедуганчик. Мумифицированным чучелом персонажа с портфелем сидел он до этого во главе стола и сурово молчал. А тут вдруг очнулся, копошится в бумажках, радуется…
— Повторяю, Артура мы здесь больше не увидим. — это Рыбка говорит. — Привыкайте решать проблемы самостоятельно. Итак, что будем делать?
Рыбка звучит спокойно, но тон дребезжит, как испортившийся электросчетчик. Скрывшийся в самый горячий момент Артур — серьезный удар для Рыбкиного мировоззрения. Геннадий и представить не мог, что тоже может оказаться жертвой азарта подчиненного. Теперь будет знать. Держишь дома хищника — будь готов к укусам!
Дим, подтверди! Помнишь, как ты Шумахера раздразнил, и потом с расцарапанным запястьем ходил, а все шептались, уверяя, мол, ты из-за нас с Ринкой, наверно, пытался вскрыть вены…
— Этого просто не может быть! — твердо говорит Передвижной и отходит к окну. Стоит там — твердокаменною громадою, сопротивляется очевидному.
— Ваш лепший друг изволили кинуть нас всех! — обворожительно улыбается Лиличка, явно отвечая передвижному начальнику
Ах, вот как?! Так значит, Артур — действительно близкий друг Передвижного? Вот и последнее звено встало на свое место. Теперь, кажется, выстроен весь сюжет…
Помнишь? Всю дорогу Передвижной косился на меня, будто что-то знает. Ясное дело, знает — Артур, наверняка, нарассказывал. И про то, как шоу бизнес наш делали, и про остальное. Причем, рассказывал, судя по отношению Передвижного, далеко не в лестных для меня тонах. Вот отсюда-то и наши с бывшим Слащовым стычки-столкновения… Что бы я ни делала, что бы ни говорила — всегда оставалась для него капризной особой, попившей крови его гениальному другу. Нет, Димка, я не выдумываю! Артур сам когда-то подобную характеристику давал. “Вампир моего гения…”, — говорил. И, знаешь, так обидно сделалось, что, будь под рукой грузовик, — переехала бы. Потому что, не только артур ля тогдашниз наших проектов что-то придумывал. Я тоже много чего делала! В общем, по-хорошему, Артур должен был бы не ргуать меня Передвижному, а воспевать /ты гений,/я тоже гений/… Впрочем, когда Артур что-то делал по-хорошему?
Вспомнился отчего-то дурацкий эпизод из жизни Передвижного. Бывшую проводницу вагона-ресторана помнишь? Ну да, Лизку. Забавная девка, смешливая, — сочетанье доброго нрава, крутых форм и маленького роста. Да, да, та, об чей зад ты все время спотыкался, в ресторан заходя. А что такого? Она так пол мыла. Да постоянно. Не из трудолюбия, разумеется, а от желания понравится. Умеет человек красиво прогибаться — грех не продемонстрировать. Не льсти себе! Она, как только хлопок двери в тамбуре слышала, сразу исходное положение занимала. И крутилась себе, согнувшись, пока, глянув между ног — своих, разумеется, расставленных, — не идентифицировала вошедшего. Если это был мужчина, Лизка продолжала усердно мыть пол, а коли женщина — моментально бросала уборку. А разговоры какие у нее были потрясающие! Нет, Дим, я не подслушивала, просто, когда к Валюше-официантке заходила, парой фраз и с Лизкой перекинуться довелось. Смеется вся, краской заливается, хихикает безостановочно.
— Что? — спрашиваю с участием. Потому что странно было бы не спросить, видя, как человек прямо трусится весь от смеха, без всякой видимой на то причины…
— Ой, — отмахивается Лизка и снова хохочет.
— Не обращайте внимания, — советует Валюша, тоже улыбаясь. — С Лизаветой у нас вечно что-то пикантное случается. То одному отказать не сможет, то другому…
— Зашла на пять минут в купе к Ваське-повару, — решила-таки поделиться Лиза, — Теперь все колени стесаны… Ну что ты будешь делать!
Помню, я тогда еще подумала, что Ринке Лиза, наверняка, была бы страшно интересна. Даже как-нибудь затащить Лизу в наши с Ринкой поверхностные разговоры подумывала. Но потом, Зинаидиными заботами, Лизку убрали с глаз долой. Помнишь, Дим?
Неужели не знаешь этой истории? Весь поезд знает, а ты нет! Зинаида бедную Лизу изначально невзлюбила. За все — начиная от наглого пожирания глазами всех мужиков без разбора, заканчивая плохо вытертой пылью на подоконниках. В принципе, Зинаиду можно понять. Прима давно бы уже что-нибудь сделала, но разница в статусах не позволяла связываться. Но однажды…
Уж не помню, на какой станции это было, но стоять мы там должны были долго — вечер и полночи, если не ошибаюсь. Лизка позже, смеясь и краснея, рассказывала:
— Выглядываю с вагона, гляжу — коханэць!
Ну и понеслось-поехало, отмечали знакомство весело, с большой компанией в привокзальном кабаке. Коханэць уверял, что тоже, только с Лизкой глазами встретился, понял — все планы на вечер срочно нужно отменять. В общем, такая себе у них оказалась страсть с первого взгляда. А потом пьяная Лизка, собрав все силы, бежала по предрассветной платформе за последним вагоном нашего поезда и кричала, что есть мочи. Увы, никто ее не услышал. Хорошо, коханэць оказался человеком деятельным и обеспеченным. Меньше, чем через час, рыдающая Лизка была доставлена на место службы быстроходным такси. К счастью, наш поезд должен был сделать кратковременную остановку неподалёку от предыдущей станции.
Не удивительно, что после таких ночных переживаний, в положенные шесть утра Лизка не проснулась. Как и всякий проводник, спала она в своем вагоне. Только у остальных было свое купе, а Лизка жила непонятно как: вещи все по шкафам, а самой спать прямо на полукруглых диванах-сиденьях вагона ресторана полагается. И спала себе прекрасно, и не жаловалась. А в то утро не жаловалась особенно, потому что уж больно спать хотелось. Посапывала себе блаженно, бесстыдно обхватив обеими ногами ватное одеяло. Сладостно причмокивала губами, источая перегар на весь ресторан. Добрая Валюша-официантка, памятуя о ночных приключениях Лизки, прогонять ее в шесть утра не решилась. В конце концов, накрывать на столы развалившаяся на сидении тушка совсем не мешала. И вот надо же… Именно в этот день и мне, и Зинаиде взбрело в голову проснуться пораньше. И не просто проснуться, а отправиться в вагон-ресторан для поглощения раннего кофе. Было еще без пятнадцати восемь, Валюша как раз собиралась растолкать Лизавету, как вдруг…
