Кристофер Бакли - С первой леди так не поступают
Выходит, если им известно о звонке Бойса Фелисио, а это, видимо, так и есть, они узнали о нем без посторонней помощи.
Неужели они прослушивали его конспиративный телефон? Он сможет потребовать признать это прослушивание незаконным.
Однако дело нешуточное. Надо позвонить Бет. Наверняка она уже всё знает. Эту новость уже наверняка слышали монгольские скотоводы, сидящие в своих юртах.
— Бойс! Это правда?
— Разве тебе я этот вопрос задавал?
— Как ты там?
— Через час я отсюда выйду.
— Я бы не стала держать пари, адвокат.
— Как только внесу залог.
— Кто это там?
— Агент Докинз, мой новый лучший друг. У меня тут целый клуб поклонников. — Он заслонил трубку ладонью. — Эй, Джей Эдгар, ты же не будешь утверждать, что я склонен к побегу?
Агенты заулыбались.
Бойс вздохнул:
— Ну конечно, когда дело касается освобождения под залог, они становятся твердолобыми болванами. Пусть будет через два часа. Бет!
— Да?
— Ты понимаешь, что́ всё это значит? Ничего не говори. Ты ничего об этом не знала, значит, у тебя всё будет отлично. Можешь рассказать всю правду. Ты ни о чем не знала. Теперь всё будет отлично. Понимаешь?
— Бойс, ты звонишь из главного управления ФБР после того, как тебя арестовали за попытку оказать давление на присяжных. Что значит в твоем понимании это «отлично»?
— Просто передай Бабкоку, чтобы принес чистую рубашку, «Тернбулл и Ассер», и галстук цвета бургундского. Вместе с суммой залога. Я не собираюсь выходить отсюда в той же рубашке.
* * *Из здания Джея Эдгара Гувера Бойс вышел четыре с половиной часа спустя, элегантно одетый и бодрый — для человека, оказавшегося перед угрозой пятилетнего срока и запрета на профессиональную деятельность. Его хотели выпустить через боковую дверь, но он настоял на том, чтобы выйти тем же путем, которым вошел. Там были почти все телекамеры Северной Америки, увековечившие это мгновение.
— Я хочу сделать краткое заявление, — сказал он под жужжание затворов. — Прямо отсюда я поеду к себе в контору и посмотрю, где в Конституции США сказано, что правительство имеет право издеваться над адвокатами и сажать их в тюрьму во время судебных процессов. Похоже, правительство так боится проиграть это дело — которое ему вообще не следовало бы возбуждать, — что оно ни перед чем не остановится. Оно уже дошло до такой низости, что основы законодательства, возможно, оказались надолго подорванными. Благодарю вас. До встречи в суде.
* * *Он сразу понял, что она проплакала почти всё утро.
— Не надо так много плакать. От этого лицо становится отечным.
— Зачем ты это сделал?
— Сейчас не время объяснять. Зато самое время выпить.
Он заказал в номер «кровавую Мэри». Потом плюхнулся на диван и ослабил узел своего галстука цвета бургундского.
— Как я смотрелся по телевизору?
— В программе «Сегодня» — уже лучше. По крайней мере, во время этой передачи тебя не арестовали. — Бет села напротив. — Я не стану спрашивать, правда ли это.
— Спасибо.
— Это правда?
— Правда — то, что у судьи Голландца не будет другого выхода, кроме как вынести постановление о пересмотре дела. А это значит, что для тебя все начнется снова. На сей раз у тебя будет другой защитник. Но кто бы это ни был, как адвокат он будет лучше меня, потому что не разрешит тебе давать показания.
Бет заметно побледнела.
— Ты пожертвовал собой ради меня?
— Господи боже! Не могу же я допустить, чтобы мой ребенок родился в тюрьме.
— Как они тебя поймали?
— Наши отношения «адвокат — клиент» скоро изменятся. Наверно, чем меньше мы будем это обсуждать, тем лучше.
Он посмотрел на телефон.
— Начну-ка я, пожалуй, звонить. Фелисио понадобится адвокат. Мне нужен адвокат. Тебе нужен адвокат. — Он тихо засмеялся. — Очередной великий день для юристов. Всем нужен адвокат. Возможно, мы добьемся высокого рейтинга в одной из тех фирм, которые размещают рекламу в ночных телепрограммах.
— Твое спокойствие просто ужасает.
— Интересно, предоставляет ли тебе суд адвоката, когда ты добираешься до райских врат? Раньше я об этом не задумывался. Вот где была бы большая практика!
Глава 28
После некоторых колебаний судья Голландец вынес разумное постановление. Полный решимости — даже одержимый навязчивой идеей — не допустить своего отстранения от дела в результате обжалования, он посоветовался со своим бывшим наставником, членом Верховного суда, а заодно и с некоторыми другими мудрыми представителями судейского корпуса. После чего сделал то, что дозволено только судьям: вынес постановление.
Пересмотра дела не будет.
В результате его дознания выяснилось, что репортаж о процессе смотрели по своим гостиничным телевизорам в общей сложности шестеро присяжных. Их предстояло отстранить от исполнения обязанностей как запасных. После этого у судьи оставалось двенадцать присяжных. Эти двенадцать уже были изолированы на военной базе под круглосуточной охраной спецназа армии США. Телевизоров у них в комнатах не было. В суд федерального округа и обратно их перевозили на военной автоколонне, словно пленных из «Аль-Каиды» на Кубе. Некоторые критиканы заявили, что это немного отдает театральностью, но судью Голландца больше не интересовало чужое мнение, а мнение журналистов — и подавно. Его единственная цель в жизни теперь состояла в том, чтобы добиться вердикта. Если придется поселить присяжных в подземных пещерах пустыни Нью-Мексико — отлично. Он начал туманно намекать на то, что прикажет убрать телекамеры из зала суда. Журналисты тут же прикусили языки.
Он огласил свое постановление в суде. Присяжные отсутствовали. На Бойса он старался не смотреть. Когда же он перешел к той части постановления, где было сказано, что в дальнейшем Бойсу запрещается исполнять обязанности защитника, то посмотрел ему прямо в глаза.
— Возражаю. Ваша честь, можно подойти?
— Нет.
Судья Голландец продолжал читать. Защитнику было предъявлено обвинение в преступном сговоре с целью оказать тайное давление на федеральное жюри присяжных. Кроме того, Комиссия по этике адвокатуры округа Колумбия наверняка скоро начнет процедуру его исключения из коллегии адвокатов. Было бы «совершенно недопустимо» и невыносимо в моральном отношении, если бы мистер Бейлор продолжал выступать в качестве защитника до рассмотрения этих дел. Хотя до тех пор, пока его вина не доказана, он, разумеется, считается невиновным.
Судья предоставил миссис Макманн недельную отсрочку для того, чтобы подыскать нового адвоката. Потом в последний раз с отвращением посмотрел на Бойса. Бойсу показалось, что сейчас он объявит смертный приговор: И да помилует всемогущий Господь вашу душу.
* * *По возвращении в «Джефферсон» они пригласили в гости небольшую мрачную компанию. Были сдвинуты стулья, и все уселись в кружок. Бойс, Бет и полдюжины лучших юридических умов страны принялись обсуждать план дальнейших действий. Уже через несколько минут после сообщения об аресте Бойса у Бет начал звонить телефон: адвокаты горели желанием представлять ее интересы, хотя в тот момент шансы на победу были близки к нулю. Бет Макманн грозил суровый приговор. Утешало лишь то, что в конце концов им с Бойсом, возможно, предстояло отбывать срок в одной тюрьме. Разве это не удобно? Слава богу, еще никто не знал, что она беременна.
Были включены три телемонитора, без звука. Пока адвокаты совещались, Бойс поглядывал на экраны. Программу «Судейский молоток» вела Перри, выглядевшая сногсшибательно. Она беседовала с Крадманом. Бойс сгорал от любопытства, но не мог заставить себя прибавить громкость. Он мог бы смириться со смертной казнью через повешение, со смертельной инъекцией или сожжением заживо, но только не со снисхождением Алана Крадмана.
Одни комментаторы утверждали, что это Бет подговорила Бойса оказать тайное давление на присяжных. Другие возражали: нет-нет, судя по почерку, всё это явно его рук дело. Разве не он двенадцать лет назад добился оправдания этого террориста Фелисио Андалуса, пытавшегося взорвать американское посольство в Эскантадо? За что же он, по-вашему, получил свое прозвище?
Бойс взглянул на другой экран.
РЕЗУЛЬТАТЫ ОПРОСА:
МНЕНИЕ О БЕЙЛОРЕ
ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ: 3 %
ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ: 96%
По крайней мере один процент еще колебался.
На экране третьего монитора демонстрировались старые кадры с более молодыми Бойсом и Фелисио, снятые во время суда над Фелисио. Всегда странно, подумал Бойс, встречаться взглядами со своим молодым теледвойником — худым, волосатым, в неизменном широком галстуке. Какой странной пародией на самих себя кажутся, наверно, кинозвездам их первые фильмы, которые они смотрят на склоне лет. Фелисио смахивал на Че Гевару, заделавшегося правым радикалом — такой же революционер, только опрятный, стриженый, в новой рубашке.
