Наташа Маркович - Я – необитаемый остров
– Ну, пипец… – произнес он, и мы пошли в машину.
В сумке, которая все это время провела в прихожей Родиона, я нашла свой телефон с восемнадцатью пропущенными вызовами. Все от Юры. Да, я же в неадеквате звонила. Парень, наверное, уже в истерике. Я набрала его номер.
– Наташа!!! – заорал он. – Какого черта ты не перезваниваешь? Я тут переживаю!
– Не могла.
Переживает он. А я тут веселюсь.
– Ты охренела?! Ты себя слышала вообще, когда звонила?
Блин, ну все я понимаю, но у меня, кажется, просто эмоциональное истощение произошло. Недосып, дурацкие капитанские звонки, ругань с Лехой, пляски перед маменькой, сербская тетя, психованный дизайнер с Мухомором, – слишком много для одного дня. В общем, принятие закончилось, и я не смогла быть доброй, мудрой и принимающей женщиной. Смогла быть только нервной истеричкой.
– Я не охренела. Ты со мной так не разговаривай, психопат!
– А как с тобой разговаривать, бестолочь?!
Разговор продолжался долго, дошел до взаимных оскорблений, после этого мы бросили трубки, и я снова разревелась. Леша остановил машину, обнял меня и долго, терпеливо слушал о том, что эта сволочь не имеет права со мной разговаривать таким тоном и обзывать такими словами, что я уважаемый в обществе человек и вообще женщина.
Бедный Леша. Поехал со мной, чтобы поговорить про Игру.
Голова заболела так, что чуть не треснула. Ужас. Причем она у меня за всю жизнь до этого болела-то раз восемь.
– Как у тебя дела с Миланой? – спросила я, вспомнив, что сегодня даже не поинтересовалась его жизнью, сука эгоистичная.
Он только рукой махнул. Я даже уточнять не стала – по какому поводу. Хватит с меня на сегодня.
Вечером ругань с Юрой продолжилась.
– Ты как со мной разговариваешь? Ты совсем, что ли?
– А ты как себя ведешь? Ты хоть понимаешь, что я волновался? Ты голос свой слышала, когда звонила?
Юра обрушивает на меня энергичный и эмоциональный монолог, из которого в общем-то следует, что с ним все отлично, а я – дура.
Я, конечно, понимаю, что он волновался за меня и должна, наверное, радоваться этому, но что-то не выходит. Пытаюсь отстоять свои права, но вставить хоть словечко некуда. В результате я психую и ору, а непосредственно после этого опять плачу.
Нервы ни к черту, устала, а ведь после отпуска чуть больше месяца прошло.
– Ну ладно тебе, не реви, – Юра расстроился, но сдаваться не собирается. Он вообще не покупается, похоже, на слезы. Это я заметила. И ни на какие манипуляции.
– Почему это мне не реветь?
– А почему тебе надо реветь?
– Потому что мне больно и обидно. Я там не дурака валяла, и мне было еще страшнее, чем тебе, поверь. Я испугалась. И не могла последовательно и вообще логически рассуждать. Кошки эти, дрели…
– Какие дрели? Я рассказала.
– Ну и ну. Шиза. Что делать будешь?
– С чем, с дрелями? Не знаю. Красиво.
– С дизайнером, Господи…
– Родион завтра вернется.
– Ты что, его не уволила? – заорал опять Юра.
– Нет.
– Ты, крейзи, ты понимаешь, что делаешь? Он тебе всю работу сорвет! И дисциплину разрушит!
– Не разрушит. Начнут борзеть – уволю кого-нибудь другого. Или двух.
– Но почему, объясни?
– Он начал этот проект. Напридумывал кучу всего. И он талантлив! Его кошки под коричневым солнцем до сих пор у меня перед глазами.
Юра покачал головой и обнял меня, и пока я тихонечко плакала, он гладил меня по голове и приговаривал:
– Дурочка с переулочка… Чудо чудное… Ребенок недозрелый… Я-то думал, она взрослая тетя, людей учит…
И все такое. Ну и фиг с ним. Мне прямо легче стало. Ну и денек!
Нас спасет Солнце
Утром в окно засветило солнце, и я поняла, что жизнь прекрасна и удивительна, меня окружают замечательные, талантливые и необыкновенные люди, я живу в лучшем городе, с лучшим мужчиной и занимаюсь удивительными делами. Еще я поняла, что у меня вчера случился ПМС, вот почему я такая нервная была. Как только я диагностировала причины своего состояния – оно исчезло. Да, это всегда помогает.
Раньше мне один мой парень даже подсказывал. То есть, когда я нервной становилась, он спрашивал: «У тебя не ПМС случайно?» Я вспоминала даты, прикидывала и, если обнаруживала вот-вот грядущее совпадение с красными датами в календаре ставила себе диагноз. Сразу становилось легче, от понимания происходящего. Мне разрешалось хандрить и вести себя неадекватно. А когда позволение есть, то иногда и хандрить-то не хочется. Великая штука – принятие.
В выходные, даже если приходится работать, все равно жизнь легче. Город живет в расслабленном ритме, люди улыбаются, на дорогах и тротуарах днем словно разлит релакс, а ночью бульварное кольцо точечно взрывается клубками веселья. Вот бы так было всегда.
Я, несмотря на эту медитативность, даже, по-моему, больше успеваю сделать. Наверно, тоже из-за принятия и отсутствия суеты. А может, из-за того, что пробок нет. Какая разница – от чего.
Познакомилась с Юлиным Сашей. Саша как Саша, ничего особенного. Судя по тому, что ей необходимо мнение окружающих, он ей не особо нужен. Когда по-настоящему любишь – советов не спрашиваешь. Просто заявляешь – вот он, мой избранник, и не слушаешь больше никого. Какие там советчики, я умоляю!
Влюбленные дико упрямы во всем, что касается предмета их обожания. Ну и правильно, а то советовать все горазды.
С Юриком мы съездили к его родителям, поздравили папашу с днем рождения. В общем, совершенно дикая и дурацкая неделя закончилась более или менее спокойно.
В понедельник Юра выделил мне из своего штата водителя.
– Вот, до окончания проекта, – сказал он. – А то помрешь раньше, чем надо.
Я, конечно, взгрустнула от таких слов. В общем-то довольно грубо он напомнил мне о том, что счастья нынешнего нам осталось всего несколько месяцев. Но зато жизнь моя превратилась просто в сказку! Нет, серьезно. Наличие водителя меняет жизнь кардинально.
Пробки перестали для меня существовать. Я работаю – звоню, читаю, в компьютер пялюсь. Сплю. Сворачиваюсь калачиком в Субарике, меня трясет, подбрасывает, но мне это безразлично – сплю как сурок. Когда я хочу спать, мне ничего не страшно, хоть в барабаны бейте и прожекторами в лицо светите! Хочу еще научиться спать стоя, как лошадь.
Да, вот это шикарный подарок! Юра подарил мне не просто водителя на пять месяцев, Юра подарил мне сон и отдых. Кроме того, исчезли какие то многочисленные мелкие проблемы, типа туфли в ремонт сдать, деньги на карточку отнести и т. д. Коля с удовольствием на лице все это делает. А удовольствие на лице подчиненного многого стоит.
Самое ценное в моем водителе то, что, когда у меня словесный понос, – он поддерживает со мной разговор, а когда я хочу молчать, – Коля молчит, как мышка. И заботится обо мне. Ему даже будить меня жалко. Он это как-то аккуратно делает, тихим голосом. И не опаздывает. В Москве!
Следующие пару недель я счастлива без меры – бессонные ночи компенсированы поездками на заднем сиденье машины. Игра, наконец, перевалила за середину. Мы на чек-пойнте устроили кровавые разборки со срывом, и все теперь бегают, как укушенные, результаты опять повалили вверх. Бизнесы заразвивались, отношения в семьях улучшились, худеющие стремительно начали худеть, в общественный проект повалили деньги…
Ресторан как был в болоте, так и остался. В болоте, это значит без положительной динамики развития. Мягко говоря. Еда, слава богу, пока нормальная – это самое главное. Жалоб не было. У меня обычно так: если с едой косяки начинаются – сразу шквал звонков от постоянных гостей. С наездом. Не забалуешь с такой обратной связью. Эти звонки в принципе единственный эффективный стимул для меня – если вдруг такое происходит, то я врываюсь в ресторан, кладу персонал на пол, выбираю каждого четвертого и расстреливаю.
Юля поменяла Сашу на Васю и вновь меня познакомила. Разницы я не заметила.
– Не сблядуйся, – предостерегла я ее.
– Не выйдет, я не даю. Единственного ищу. По сексу я еще не соскучилась – семь лет с мужиком в одной постели провела.
– Разнообразия не хочется?
– Не, на фиг оно мне? Я хочу своего, родненького. Если честно, то я пыталась продвинуться в сторону секса, но не могу. Понимаешь, они мне чужие совсем, я не представляю – ну как я буду с ними?
– Так они и не станут родными, пока не начнешь соединяться на всех уровнях. Физическом в том числе. Не одним же духом жить. Главное, Юля – начать!
– Знаю я все, головой. Но не могу пока. Может, позже, когда время пройдет.
Может. Я тоже такой период проживала. Разные у меня периоды были. И когда я мораль блюла изо всех сил. И когда у меня сносило башню от злости, что годы идут, а я еще не все удовольствия получила. И периоды, когда я к сексу относилась исключительно как к источнику мощного удовольствия. И как к чему-то нежному, трепетному и доступному только одному-единственному. И как к средству для духовного единения. Колбасило меня по сексуальной жизни туда-сюда будь здоров.
