Дмитрий Тростников - Знаменитость
– Короче! Если я в соседнем вагоне наберу меньше рубля, значит, проиграл и отдаю вашу кепку обратно. А если наберу – вы это все кончаете и едете домой к маме…
– В натуре отдашь? – прищурился пацан.
– Падла буду! – поклялся Алеша, по-блатному щелкнув ногтем большого пальца о зубы, и полоснув себя ладонью по глотке.
Пацаны закатились бойким детским хохотом. Приключение со странным типом больше не пугало их, а начинало нравиться.
Мы всей компанией вышли в тамбур.
– Так! Главное репертуар, – соображал вслух Алеша, прежде чем открыть двери в соседний вагон. – Думаю спеть, «По приютам я с детства скитался, не имея родного угла»? Как думаешь, нормально? Или правильнее «Друзья купите папиросы! Подходи пехота и матросы, посмотрите, ноги мои босы»…
И он выставил на обозрение свои босые ноги. Мальчишки снова взвизгнули от хохота.
– Лучше про приюты, а то еще решат, что ты, правда, папиросы продаешь, – решил я. – К тому же пехота и матросы в электричках не ездят. Война-то давно закончилась, дяденька! – подначил я Алешу. Впрочем, его внезапная озорная затея хотя бы отвлекала меня от грустных мыслей.
– Значит так, пацаны. Я пою, а вы все трое деньги собираете. И, чтобы жалобные глаза все строили! – скомандовал Алеша. – Можно еще жалобно бормотать, что, мол, папка только что из ЛТП деру дал. Мол, пьет, не кормит, запомнили? Ну, начали! – и он распахнул дверь в соседний вагон.
Я остался в тамбуре, держа разбитый «Стратакастер», и со стороны наблюдал, как Алеша медленно с песней бредет по вагону, а пацаны шныряют между пассажирами. И только когда они прошли вдоль всего вагона до конца, присоединился к компании в следующем тамбуре. Мальчишки самозабвенно пересчитывали собранную мелочь.
– Тридцать семь копеек! – разочарованно шмыгнул носом один из младших.
– А ты говорил рубль! Умею петь сиротские песни!.. – издевательски расхохотался старший. Поддакивая ему, захихикали и двое других.
– Тихо! По любому в десять раз больше собрал, чем вы! – прикрикнул на них Алеша.
Но выглядел он все-таки разочарованным.
– Что-то не так делаем, – признался певец. – Оптимизма какого-то не хватает, надо пободрее, что-то спеть, развеселить людей. Типа нам совсем плохо, но мы не унываем, поняли?..
В этот момент электричка как раз остановилась на более-менее крупной узловой станции. Народа в вагонах прибавилось. Алеша подождал, пока поезд тронется и пока все пассажиры рассядутся на местах.
– Вот еще что! Надо водки глоток для куража! – спохватился Алеша. –Какой может быть успех, если не обмыли? Серега у тебя там еще осталось в бутылочке? Ты будешь? – деликатно поинтересовался он, красноречиво потряхивая на донышке чекушки ее последним жалким содержимым.
Я отказался и заранее перешел в следующий вагон, чтобы посмотреть представление. Когда электричка уже набрала скорость, двери тамбура разъехались, и Алеша с компанией беспризорников ввалился в вагон.
– Граждане и товарищи! Дамы и господа! – заявил он приосанившись. – Широко известный в узких кругах ансамбль малолеток «Беспризорники», путешествуя из Одессы в город на Неве, дает вам сегодня небольшой концерт для поднятия настроения и счастливого пути! А сейчас песня, которую с таким чувством исполнял всеми любимый артист Олег Даль!
Я наблюдал, как поднимаются головы пассажиров одна за другой. Он сумел привлечь их внимание.
– Призрачно все! В этом мире бушующем! – неожиданно запел Алеша. – Есть только миг – за него и держись!..
Он очень старался. Это было видно, даже по тому, как напряглись вены на худой шее. Его голос бархатными переливами наполнил вагон.
Встречный поезд с ревом налетел за окнами. Его вагоны мелькали бешеным вихрем. Они полностью заглушили и «съели» второй куплет. Состав пролетел мимо, когда песня уже заканчивалась.
– Есть только миг между прошлым и будущим!.. Именно он называется жизнь! – Алеша медленно шел последние метры вагона, улыбаясь пассажирам и даже разводя руками в такт песне. Беспризорники суетились в проходе, собирая мелочь.
Закончив петь, Алеша повернулся к пассажирам и даже церемонно поклонился.
– Спасибо и счастливого пути!
Несколько человек захлопали в ладоши. Правда сразу застеснялись и скомкали аплодисменты.
Я нагнал компанию в тамбуре.
– Рубль и еще десять копеек, – с уважением пересчитал добычу маленький. – На обед в столовке хватит, – прикинул он.
– А если бы еще гитара была? – подмигнул Алеша.
Тем временем, старший поскорее ссыпал добычу в карман. Он с деланной независимостью, заявил Алеше:
– Ты выиграл, мы пошли!
– Куда?! – опешил певец. – Мы только начали! Только успех пришел. Мы сейчас до конца электрички дойдем. Можно и червонец набрать.
В следующем вагоне он спел «и снится нам не рокот космодрома». Но успех был поменьше. Поэтому до конца электрички Алеша пел «есть только миг» – и в каждом вагоне дело заканчивалось аплодисментами. В последнем тамбуре Алеша ссыпал всю выручку в карманы пацанам. Старший, подумав, выгреб горсть мелочи и протянул Алеше.
– Возьми, твоя доля!
– Оставь себе, – снисходительно мотнул головой певец. – Лучше куревом угости, а то у нас закончилось.
Пацан, без разговоров, вытащил из кармана пачку самых дешевых, без фильтра сигарет «Астра» и отдал своему неожиданному компаньону. Электричка тормозила перед очередной остановкой.
– С деньгами аккуратней. Смотри, чтобы гопники постарше не отобрали, – напутствовал Алеша. – Поешьте сразу где-нибудь нормально! – крикнул он еще вслед удаляющейся троице.
Двери электропоезда закрылись. Алеша с наслаждением закурил. Недавний хмель выветрился, пока он пел.
За окном вечерело, и начинался мелкий дождь. Я с сомнением посмотрел на его босые ноги.
– Босяк, бродяга настоящий! – ухмыльнулся он, отметив мой взгляд. – А знаешь, Сережа, если все-таки доведется выступать в большом зале, как бы я хотел?.. Представь, большая такая сцена, вся в огнях, полный зал народу замер в ожидании. Все ждут меня! Но первым, на сцену выходит просто мальчик с аккордеоном. В белой рубашечке, с бабочкой. И аккордеон роскошный с хромированными боками – размером с него самого. И вот садится такой ботаник в очках на стульчик в центре сцены и начинает играть мелодию. И первую минуту – только мальчишка, да мелодия его аккордеона в тишине замершего зала. Голос диктора за сценой объявляет: «Встречайте!!» – и тут уже вступает оркестр, и выхожу я. Сразу с песней…
– Губы тебе накрасят, нос напудрят, глаза подведут. Ничего? Стерпишь? – подколол я. – На больших концертах без этого на сцену не выпустят.
– Придется гримироваться, – всерьез согласился Алеша. – А как без этого? Мне даже интересно. А то ведь, сколько не пел – меня никогда не гримировали. Только стакан портвейна и вперед – к микрофону. А там, на сцене, прикинь, девочки на подпевках, все из себя такие…
Он, наверное, мог бы долго мечтать вслух о бэк-вокалистках, сексуально извивающихся, с голыми плечами перед микрофонными стойками. Или о большом оркестре с лысым дирижером, озабоченно взмахивающем палочкой. Но за нами в тамбур из вагона вышел пассажир в болоньевой дачной куртке.
– Простите, а вы случайно не Алексей Козырный? Голос очень похож, – явно волнуясь, спросил он.
– Нет, Козырный же только «блатняк» поет! – соврал Алеша. – Ну и он знаменитость – широко известная в узких кругах. Говорят, ему такие деньги за выступление платят – закачаешься! Чтоб он стал по электричкам побираться… Даже как-то смешно такое подумать. Так что ошибочка вышла.
– Извините, – стушевался пассажир и заторопился покинуть прокуренный нами тамбур.
Алеша, глядя в сторону, погасил свой окурок и щелчком отправил его вниз на ступеньки. Он как-то сразу замолчал и скис. Глядя на это, меня невольно подмывало поделиться идеей, которая возникла еще вчера. И с тех пор свербела в голове, не давая покоя.
– А ведь, если Зяблик соберет свой чудо-магнитофон – можно попробовать на него записаться? – подумал я вслух. – Я Витьку знаю, если он говорит, что характеристики будут лучше, чем у «Sony» – значит, он точно что-то такое изобрел. Оркестр на запись собрать уже точно не получится. Но можно же записать акустический альбом? С минимумом инструментов: ну там, гитара, может еще пианино, или действительно аккордеон?..
Алеша молча, отрицательно покачал головой. Электричка уже подъезжала к Великим Лукам, к конечной остановке. Дождь только усиливался. Он сек двери снаружи косыми каплями.
– Нет, Сережа, в другой раз запишем концерт, когда ты с северов вернешься. Сейчас надо нам расстаться, хоть и не хочется, – вздохнул Алеша. – Как же тебе в Питер-то успеть? По ночам электрички не ходят. Пересесть не на что. Надо что-то придумать.
