Марат Немешев - Книга для...
Весь мир переворачивается. Лучи Солнца освещают обратную сторону Луны. Некоторые слова перестают обладать смыслом. Ранее ничего не значащие сочетания букв – наоборот. Мир перевернулся. Густые кофейные ручейки уже не текут по направлению к укромным ложбинкам. Они капают с ее тела на мое. Мир перевернулся, но продолжает вращаться вокруг той же оси. Она смотрит сверху сквозь опущенные веки. Взгляд касается моего тела во всех точках одновременно. Странно. Она тоже должна касаться меня. Почему я не чувствую этих касаний? Но внизу живота появляются тягучие липкие следы. Они сделали прикосновения тел нежными. Незаметно нежными. Вина не видно. Ни капли вина. Мы все выпили. До последней капли. Вино внутри. Запах вина? Нет, это запах дыхания. Горячего, но не обжигающего. Что общего между нами? Между нами осталось хоть что-то? Лишь тонкая прослойка расплавившейся плитки шоколада. Но она не разделяет. Она скрепляет, связывает, склеивает. Ты знаешь вкус? Ты чувствовала на своих губах этот вкус? Свой вкус. Ты могла лизнуть свое плечо. Могла почувствовать запах своего пота. Но этот вкус сейчас на моих губах. Сок твоего тела терпко балансирует на кончике моего языка. Попробуй. Тебе нравится? Мне тоже.
Ночь сменяет день все быстрее. Я замечаю лишь рассветы и закаты. Нет цветов, остались лишь оттенки. Мы смешиваем краски на палитрах своих тел. Первая нота звучит долго, но на смену ей приходит новая. Похожая на предыдущую. Не имеющая ничего общего с предыдущей. Клубничный йогурт? Ананасовый йогурт? Груша-Дыня-Яблоко? Нет ложки? Попробуй вот эту. Когда йогурт заканчивается, ты говоришь, что на самом деле я пахну барбарисками. Или на вкус, как карамель. Или… ты перестаешь говорить. Шелест старой кинопленки, скрип половицы под ножкой кровати, приглушенное всхлипывание матраса. Вокруг нет тишины, но эти звуки отчетливее других. Незнакомый цветок. Его всегда нюхаешь с опаской. А вдруг внутри бутона пчела? Желто-черная пчела, на лапках которой россыпь жемчужин пыльцы. Капельки нектара. Упругие стебли и нежные лепестки. Все нуждается в поливе. Красная головка мака, скрывающая пьянящий аромат. Тысячи зародышей новой жизни. При посадке необходимо обильно увлажнить лунку, заботливо взрыхлить ее кончиками пальцев. Шоколад плавится при комнатной температуре. А кипит? При какой температуре он кипит? Он въелся в кожу, придется вылизывать тщательнее, чем можно было бы предположить. Перед тем как почувствовать горьковатый вкус язык успевает среагировать на другие раздражители. Язык и сам раздражитель.
Одна нота заканчивается. Нет, не заканчивается – перетекает в следующую. Куда подевались эти двое? Исчезли два человека. Остался лишь постоянно изменяющий форму пластичный и гибкий мир в миниатюре. Одновременно войны и перемирия, слезы и смех, укусы и ветерок выдохов. Кажется, что это не закончится никогда. Но не это главное. Главное, чтобы это не закончилось с одной стороны. Атомный взрыв. Планету трясет, и она разваливается на сотни частей, они вновь притягиваются друг к другу. Лопаются годами собиравшиеся по капле цистерны парфюмерных заводов. Все сливается в один радужный запах-вкус-цвет. Просыпаются вулканы, пробегают цунами, трещат вековые сосны, по их изломам течет клейкая, пахучая смола. На секунду все замирает. Но мир вновь переворачивается. Ураганы ослабевают, однако ветер продолжает дуть. Смола смешивается с шоколадом. С вершин сходят зазевавшиеся лавины. Где-то в камине гаснет огонь, но свет продолжает заливать комнату. Глаза закрыты, но этот свет не остановить тоненькой мембране век. Мир продолжает вращаться. Неспешно готовится к новой эре. Динозавры вымерли, Адам и Ева на час вернулись в рай…
Аня отвела трубку от уха, затем вновь поднесла. Короткие гудки. Сорвалось? Или он сделал отбой? Подумала о том, что хочет сейчас шоколадку. Затем, подождав еще пару минут, решила перезвонить.
– Слушай, это круто. Очень, очень. То, что ты рассказал. Ты так и напишешь?
– Ну, может, не дословно…
– Классно. Мне очень понравилось. Пойду сейчас подруге своей расскажу. Такие высокие чувства…
– На такую низкую тему.
– Да, что ты. Где же тут низкая тема? Ааа… Ты просто все наоборот мне говоришь? Правда?
– Кривда. Ладно, давай уже. Тебе дорого, наверное.
– Нормально. Ты звони еще. Я тебе тоже буду. Пока, солнышко.
– До встречи.
Девушка пошла в буфет. Там была небольшая очередь. Ноздри щекотал аромат моркови по-корейски. Аня достала розовый кошелек и начала шуршать липучкой. Каблучком при этом выстукивала простенький ритм. Очередь продвигалась медленно. Все хотели тёплых пирожков, приходилось ждать, пока они разогреются. Аня не любила ждать, всегда куда-то торопилась. Жизнь казалась ей такой короткой, надо многое успеть. Начала чаще шуршать, открывая и закрывая кошелек. Такое долгое стояние в очереди. Надо будет купить не одну, а две плитки, себе и Дане. Но думала она не только о медлительной буфетчице и шоколаде. Еще и о человеке, который рассказал ей историю, пропитанную скрытым желанием, пахнущую сексом. Как он появился в ее жизни? Вначале брат передал привет от одного из клиентов. Где он мог ее видеть? Она несколько дней представляла его лицо. А потом неожиданно пришел сам. Постучал в дверь, отбивая мелодию из «Яблочко». Аня открыла дверь. На пороге стоял молодой мужчина, страшно небритый, с моментально изменившимся взглядом. Он посмотрел на нее и рассмеялся:
– Этого и следовало ожидать!
Залетел в ее жизнь как ветер, даже не заходя в квартиру, перевернул в ней все вверх дном – она еще долго не могла понять, почему неожиданно открываются дверцы антресолей и шкафов, толчками бьет вода из крана и движется тюль на окне. Ее ускоренный темп на секунду замедлился, Аню затянуло в бездонные туннели его зрачков, затем время вновь сорвалось с тормозов и помчалось вперед. К новой встрече, новому разговору… Новому этапу?
Было что-то в нем, что притягивало и отталкивало одновременно. Наверное, эта самая двойственность и неопределенность как раз и притягивали. Да и отталкивали они же. А еще где-то внутри сознания формировалась, несмело пока, но поступательно, формулировка «Мой человек». От этого ныло где-то внутри, нельзя было даже точно определить источник мучительного, сладковатого сигнала.
Даня приоткрыла глаза, улыбнулась при виде шоколада и сладко зевнула. Аня продолжила переписывать реферат. Буквы приплясывали и кувыркались, падали на спину и теснее прижимались друг к другу.
8. Право на ошибку
В моем родном городке в центральном и единственном городском парке, между чертовым колесом и аттракционом «Ромашка», стоял огромный списанный самолет. Белый, с синими надписями «Аэрофлот», выкрашенными в оранжевый цвет трапами и красным прямоугольником на хвосте. В нем размещался видеозал. Показывали заграничные фильмы всех времен и жанров. Я всего пару раз попал внутрь, когда после нескольких недель экономии на мороженом, смог собрать необходимую сумму. «Звездные войны» и «Кинг Конг», какая-то непонятая моим возрастом мелодрама и «Пролетая над гнездом кукушки». Последний фильм остался в памяти калейдоскопом кадров, которые мое сознание не смогло связать воедино. А еще в этой картине главную роль играл Джек Николсон. Тогда я этого не мог знать. Для меня все актеры были не людьми, а персонажами, которых они играли. Прошли годы, я уже вполне осмысленно пересмотрел тогда еще трилогию о джедаях. Прочел книгу о большой обезьяне, понял, что целоваться с девушками можно так же просто, как это делали на экране. Многие другие фильмы, но кроме них еще один. Не могу вспомнить его названия. В нем играл актер, показавшийся мне очень похожим на рыжего шотландца – сумасшедшего, которого я видел на небольшом экране, в темном салоне самолета. В титрах я прочел его фамилию. Энтони Хопкинс.
Прошло много лет. Вначале чертово колесо, потом самолет, затем Ромашку разобрали и увезли. Сейчас в парке нет площадки с электромобилями, тира и другой площадки с электромобилями, поменьше, для самых маленьких водителей. Они исчезли не бесследно. До сих пор я встречаю их, показывая новым знакомым альбом с детскими фотографиями. Они остались в моей памяти и не собираются оттуда уходить. А еще в моей памяти остался факт, что в фильме «Пролетая над гнездом кукушки» главную роль играет Энтони Хопкинс. Я просто ошибся. По неизвестным для себя причинам записал в ячейку для хранения информации неверные данные. Мне показалось, что два артиста похожи, вот и ошибся. В Одессе, на чемпионате по Брейн-рингу, в почетном для нас четвертьфинале я показал большой палец капитану, он нажал на кнопку, зазвенел звонок, и загорелась красная лампочка.
– Отвечает красный стол, – ведущий протянул мне микрофон.
– Речь идет о фильме по произведению Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» и главную роль в нем сыграл Энтони Хопкинс.
Мы пролетели. Не «над», а «мимо». Мимо полуфинала. Я не поверил своим ушам, когда услышал, что ответ неправильный. Как? Ведь я знаю об этом с детства! Расстроился и растерялся. Так сильно, что никто в команде даже слова упрека не произнес. Они видели, что я места себе не нахожу. В тот же вечер я помчался во все магазины Одессы и нашел таки тот фильм. Джек Николсон…
