Джеймс Скадамор - Клиника «Амнезия»
Фабиан выдохнул тонкую струйку дыма и впервые за день посмотрел мне в глаза.
— Я представляю все до последних мелочей.
— Тебе, наверное, стало легче после того, как ты наконец-то рассказал правду, — предположил я. — Вспомни, что говорила Салли: чтобы стать сильнее, надо пожертвовать частью себя.
— Ну да. Конечно. Старая добрая Салли. Вот что я тебе скажу: если наша поездка пошла на пользу — а мне кажется, она пошла — и заставила меня вернуться в реальный мир (возможно, так оно и есть), то это не имеет никакого отношения к твоей любительнице китов. Усек?
— Ладно-ладно.
— Если кого и следует за это поблагодарить, так только Сол. Она вновь научила меня веселиться и радоваться жизни. Когда я играю с ней в эти дурацкие детские игры, прошлое отступает на второй план.
— Но ты не можешь-играть в них вечно! — возразил я.
— Ты прав. Не могу. Ты только посмотри на эту руку, — согласился он и снова вытащил бутылочку спирта. — Я избавился от мертвой кожи снаружи и теперь займусь тем, что внутри. Возможно, будет больно, но это по крайней мере реально. Это в натуре реально. Поэтому сегодня я пойду в ту пещеру с факелами и найду тоннель, который ведет сквозь толщу скалы к куполу. Хватит неопределенности, хватит догадок.
— Ну а почему бы прежде, чем идти туда, тебе не сходить посмотреть, как будут отрезать последний кусок от туши кита?
— Дался тебе этот кит! Что ты в нем нашел такого особенного? Нет. Я останусь здесь и обкурюсь до потери пульса. Потом мы с Сол отправимся в пещеру. А ты иди.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Ступай. Развлекайся. Делай то, что тебе нравится. Удачи, — сказал он, уставившись в пивной бокал. Сквозь сигаретный дым до меня донеслись его последние слова: — Если ты сейчас не уйдешь, я тебя ударю.
Я молча встал и вышел из бара.
На этот раз Салли разрешила ей помочь. Скажу честно, я не испытал особой радости, вырывая из кита последнюю кость. Мы оба работали быстро, чтобы успеть до прилива, ведь тушу уже отнесло южнее и теперь ни за что не прибьет обратно к берегу в заливе Педраскада. Салли Лайтфут уже предвкушала окончание наших трудов, и это придавало ей сил. Я же периодически оглядывался то на бар, то на скалы северного мыса в надежде заметить фигуру Фабиана с его «маленькой сестренкой».
Похожие на огромный серый носок, останки кита лежали на песке, выставленные на поживу грифам. Салли взяла свое ведро с костями и потащила конец хвоста.
— Этот кусок — самый трудный, — объяснила она. — Огромное количество мелких косточек и хрящиков. Думаю, я пока оставлю его в покое, а варить, чтобы отстали все ткани, буду потом. Ну, молодец! — потрепала она меня по голове мокрыми руками. — Спасибо, что помог. Тебе не кажется, что это дело следует отметить?
Закинув последние куски кита в свой грузовик, она встретила меня в баре. Рей был занят ремонтом остатков мебели.
— Где тут у вас девушка может принять ванну? — спросила у него Салли.
— Есть только душ, вон там, — ответствовал Рей сквозь зажатую во рту кучу гвоздей.
— Я не собираюсь стоять под жалкой струйкой отстойной ржавой воды! — отказалась Салли. — Я только что закончила работу и хочу принять нормальную ванну.
— Если нужна чистая свежая вода, могу порекомендовать водопад, — предложил Рей. — Слышишь? Это журчит подземный ручей. С другой стороны дороги он течет уже на поверхности. Иди вдоль него по плантации через дорогу мимо вон тех чахлых деревьев. Там увидишь водопад. Негусто, конечно, но он хотя бы с чистой водой.
Столь сказочные указания были слишком заманчивыми, чтобы не составить ей компанию.
Мы вышли к домикам и повернули к шоссе. Мимо с грохотом промчался шумный автобус, из окон которого доносились звуки сальсы, и я подумал, что это вполне мог быть от самый автобус, который доставил нас сюда три дня и миллион лет назад.
Наш путь лежал через заброшенное поле по ту сторону дороги. В зарослях кактусов трещали сверчки. Я, как ни старался, не мог разглядеть нигде поблизости никакого водопада.
— Наверное, ручей здесь все еще течет под землей, — предположила Салли и уверенно двинулась дальше.
Она оказалась права. Скоро мы вышли к ручью, впадавшему в бетонную трубу, и пошли вдоль узкой тропинки дальше и дальше от пляжа. Растительность по мере приближения к воде становилась все более зеленой и пышной. Нити зеленых водорослей, подобно русалочьим волосам, медленно извивались вдоль ручья. Рядом цвел розовый водяной гиацинт.
— Пожалуйста, не принимай выходки Фабиана близко к сердцу, — сказал я, с трудом переводя дыхание. Я еле успевал за ней, очень хотел пить и уже успел пожалеть, что не захватил с собой воды. — Честное слово, он не хотел тебя обидеть вчера вечером. Просто злится на самого себя, а ты попалась под горячую руку.
— Не беспокойся. Чтобы меня обидеть, мало накричать на меня, — ответила Салли, не оборачиваясь. — У меня и в мыслях не было таить на него обиду.
Ее слова удивили меня, потому что мне не приходило в голову, что она действительно может затаить на него обиду.
Наконец мы пришли к водопаду. Он был совсем крошечный: слабая струйка воды, падающая на скалистые камни, зато водоем, в который он впадал, оказался довольно глубок и широк, и в нем можно было свободно поплавать. Я боязливо сунул ногу в воду и впервые за последние несколько дней ощутил приятный холодок. Темную толщу воды рассекали серебристые рыбки, хаотично сновавшие туда-сюда, периодически натыкаясь на заросшие серо-зеленым мхом камни. Салли выскользнула из шортов, стянула футболку и, дрожа от удовольствия, вошла в воду. Я заметил, как по ее веснушчатой спине пробежали мурашки. Это привлекло мое внимание к остальным частям ее тела. Мой взгляд притягивала покрасневшая кожа под перекрученной бретелькой лифчика. Затем я начал любоваться тонкой, очерченной поверхностью воды талией. Бедрами, почти скрытыми от меня под водой. Салли оттолкнулась и поплыла брассом. Нырнув под воду, она с остервенением стала тереть волосы, а потом опять с радостным криком вынырнула на поверхность.
— А ты чего ждешь? — крикнула она мне и, перевернувшись на спину, отплыла подальше, к противоположному краю заводи.
Я медленно расстегнул рубашку, снял кроссовки и вошел в воду. Длинные водоросли тут же обвились вокруг моей правой ноги. Еще один шаг — и моя левая нога утонула в сером иле. Я осторожно передвигал ноги, размахивая руками, чтобы не потерять равновесие. Чем дальше я заходил, тем сильнее ощущал холод через намокшие шорты. Повсюду, приятно щекоча мне ноги, сновали рыбки. Я зашел по пояс и невольно вздрогнул.
— Да не бойся! Рыбы тебя не укусят. Прыгай!
Я послушно нырнул и поплыл. Еще пара секунд — и я вынырнул с ней рядом. Я заранее набрал в рот воды, думая обрызгать Салли, как только вынырну, но стоило мне оказаться с ней рядом, как она обвила ногами мою талию и, притянув к себе, медленно повела за собой к небольшому углублению на противоположной стороне заводи. Я неуклюже балансировал, стараясь удержать равновесие. В этой части водоема рыб было особенно много, и они возбужденно сновали вокруг нас, как будто в неистовом ожидании корма, словно Салли Лайтфут имела власть над водными созданиями.
— Мальчик мой! — негромко произнесла она, глядя на меня своими слегка раскосыми глазами.
Она крепче сжала меня ногами и притянула к себе так, что треугольнички ее глаз оказались прямо напротив моих. В трении частей наших тел рождался новый, горячий мир. Сам того не замечая, я выгнул спину, придвигаясь ближе к ней, и она приоткрыла рот. Убедившись в том, что теперь она завладела мной, Салли ослабила хватку, и теперь ее ноги лениво скользили по поверхности моих.
— Мальчик мой, — повторила она. — Знаешь, что индейцы называют водопад спермой гор?
Я при всем желании не смог ничего ответить, потому что она накрыла мои губы своими. Ее язык по вкусу напоминал яблоко. Одна рука скользнула в воду, стягивая с меня шорты. Другой она гладила меня по лицу, очерчивая мои губы обрубком безымянного пальца. Пальцы Салли скользили по моей шее, ее взгляд не отрывался от моих глаз.
— Ну что, покормим рыбку? — спросила она, удерживая меня правой рукой и не сводя с меня глаз.
Стараясь не смотреть ей в глаза, я так и кончил посреди тонкой паутины водорослей. Действительно, подплывшая рыба сгребла все, до последней капли. Последние крохи, должно быть, остались на мне, потому что какая-то рыбешка вынырнула и в благодарность поцеловала меня. Я продолжал смотреть в воду, избегая взгляда Салли.
— Ну, как тебе первобытный супчик? — спросила она.
— Ты никогда не жалела о том, что отрезала себе палец? — поинтересовался я на обратном пути, не зная, что еще ей сказать.
— Мы есть то, что с нами происходит. А это лучшее, что произошло со мной. Даже если бы я и жалела о том, что сделала, уже ничего не изменишь. — Она задумчиво остановилась. — Человек — коллаж, ни больше ни меньше. Коллаж событий, которые с ним произошли. Я только что добавила еще один кусочек к твоему. И теперь у тебя есть история, которую ты можешь рассказать своему маленькому глупенькому другу.
