Трейси Шевалье - Падшие ангелы

Сначала речь зашла о платье Мод. Я не разбираюсь в таких вещах, но на ней было вполне приличное шелковое платье, которое явно вызвало зависть у Лайви. Она заявила, что для девочки тринадцати лет подобное платье слишком демонстративно.

Мод на это ответила: «Лавиния, ты это слово написать без ошибок не можешь, а значения его и вовсе не понимаешь. Траурные платья по определению не могут быть демонстративными».

Я немного удивился, потому что Мод всегда так сдержанна в выражениях. Правда, она потеряла мать.

Да и Лайви была потрясена и, к сожалению, просто вышла из себя.

— Я понимаю достаточно! Например, я понимаю, что с таким платьем тебе не нужно было надевать это канотье, — сказала Лайви. — И волосы не следовало под канотье убирать — так у тебя глупый вид. И они выбиваются сзади. Волосы у тебя не такие густые, как у меня, чтобы так их подбирать.

— Наверное, ты забыла, что у меня нет матери и мне не с кем посоветоваться, — сказала Мод. — И сестры нет, и даже горничной теперь нет.

— У меня тоже нет сестры! Ты что — забыла?

Мод сама пришла в ужас от того, что сказала, и если бы Лайви дала ей возможность извиниться, то дело могло бы на том и закончиться. Но Лайви, конечно, не смогла противиться искушению — она уцепилась за слова Мод.

— Ты только о себе и думаешь! А у тебя возникла хоть одна мысль о бедной маме, которая только что потеряла дочь? Что может быть хуже, чем потерять ребенка?

— Может быть, потерять мать, — тихо произнесла Мод.

Эти сравнения были столь одиозны, что мне пришлось наконец вмешаться — нужно было сделать это раньше. Я часто сожалею, что не сделал чего-то раньше, когда еще было не поздно.

— Лайви, ты не хочешь пройти с мамой к экипажу? — спросил я, одновременно посмотрев на Мод сочувственным, как мне хотелось думать, взглядом.

— Папа, сколько тебе напоминать — меня зовут Лавиния. — Лайви повернулась к Мод спиной и пошла к матери. Я хотел было что-то сказать (что — я не знал), но, прежде чем успел это сделать, Мод побежала по тропинке в глубь кладбища.

Позднее этим вечером мне никак не удавалось уснуть, и я спустился со свечой, чтобы взять «Касселл» и «Куин». Я никогда прежде не заглядывал в женские руководства — к счастью, мне не приходится заниматься домашним хозяйством. Наконец я нашел то, что искал: в обоих сказано, что ребенок носит траур по умершему родителю столько же, сколько и родитель — по ребенку: один год.

Я оставил обе книги открытыми на этих страницах на столе, но, когда спустился на следующее утро, их там уже не было.

Мод Коулман

Меня просто трясло. Я никогда еще не была в такой ярости.

Больше всего я ненавидела себя за те слова, которые сказала. Лавиния разбудила во мне худшие чувства, и жить с этим намного труднее, чем с ее колкостями. Я уже привыкла к тому, что она говорит всякие глупости, и обычно мне удавалось не опускаться до ее уровня. Но не в этот раз.

Я долго сидела у спящего ангела. Я не знала, куда меня несут ноги, пока не оказалась здесь. Тут-то он меня и нашел. Мне кажется, я знала, что он меня отыщет. Он сел на краешек мраморной плиты, но на меня не смотрел и ничего не говорил. Такая у него манера.

Я подняла взгляд в ярко-синее небо. Для похорон день был неприлично солнечным, словно Бог подсмеивался над всеми нами.

— Я ненавижу Лавинию, — сказала я, ударяя по стебельку, росшему из плиты.

Саймон усмехнулся.

— Такое скорее могла бы сказать Лайви.

Он был прав.

— Но ты не Лайви, — добавил он.

Я пожала плечами.

— Послушай, Мод, — начал было он, но замолчал.

— Что?

Саймон постучал пальцем по мрамору.

— Мы сейчас копаем могилу для твоей ма.

— Да? — Я не могла сообразить, что еще сказать.

— Сейчас еще слишком рано ее копать. Похороны назначены на послезавтра, а почва там песчаная. Копать нужно бы начать завтра к вечеру. Иначе она обвалится, если простоит лишний день. Оно и без того опасно. Крепи в песке не всегда помогают. Да и могила Айви Мей совсем рядом. Не люблю копать две могилы рядом. Вот как эти. Да еще одновременно — земля с той стороны плохо держится. Но выбора, похоже, нет.

— А кто вам сказал копать мамочкину могилу сейчас, а не завтра?

— Хозяин. Сказал нам сегодня утром. Наш па попытался было ему возразить, но он сказал начать сразу, как кончатся похороны Айви Мей. За последствия он, мол, отвечает.

Я ждала, что Саймон скажет что-то еще. По его лицу я видела — ему есть что сказать, и знала, что шаг за шагом он все выложит.

— Ну, я тут немного повыведывал. В графике работ в его книге ничего не значится. Потом я услышал, что здешняя часовня заказана на завтрашнее утро. Но я знаю все могилы, что копаются на завтра, — гробы для них привозят из города. Для кого из них заказана часовня — не известно.

Я покачала головой.

— Мамочку будут отпевать в церкви Святой Анны в пятницу утром. Так мне сказал папочка.

— Но тут один из плакальщиков, нанятых для Айви Мей, только что мне сказал, что у них завтра еще отпевание в часовне, — продолжал Саймон так, будто и не слышал меня. — Это наверняка твоя ма. Это единственная могила, которая будет готова.

Я встала — мне было больно слушать, как он говорит о мамочке, но я не хотела, чтобы он видел, как расстроили меня его слова.

— Спасибо, что сказал, — поблагодарила я. — Я постараюсь узнать у папочки — не изменилось ли что.

Саймон кивнул.

— Просто подумал, тебе надо бы об этом знать, — неловко сказал он.

Я спрашивала себя, известно ли Саймону, что мистер Джексон разговаривал со мной насчет кремации, — обо всем остальном он, казалось, уже разузнал. Но если ему и было это известно, то мне он ничего такого не сказал. Когда я стояла у могилы Айви Мей, мистер Джексон поймал мой взгляд, и на его немой вопрос я просто покачала головой. К этому времени он уже все равно, наверное, догадался, что папочка сказал «нет», иначе мы бы дали ему знать.

Вместо этого я спросила Саймона о другом — о том, что он наверняка знал.

— Что случилось с Айви Мей в тот день? — спросила я, глядя ему в глаза. — Мне никто не говорит.

Саймон заерзал на мраморном постаменте. Он долго молчал, и я уже собиралась было повторить вопрос. Но тут он откашлялся.

— Ее задушили.

Его ответ был таким прямолинейным, что я почувствовала, как у меня самой напряглось горло.

— Мужчина? — выдавила я из себя.

Саймон кивнул, и по его лицу я поняла, что дальше задавать вопросы мне не следует. Некоторое время мы сидели молча.

— Мне так жалко твою ма, — сказал вдруг Саймон. Он наклонился и неожиданно поцеловал меня в щеку, а потом вскочил с надгробия и унесся прочь.

Вернувшись домой, я столкнулась в передней с бабушкой — она разглядывала доставленные букеты: лилии, перевязанные зелеными, белыми, пурпурными и черными лентами.

— Суфражистки! — бормотала она себе под нос. — Хорошо, что мы…

Она замолчала, увидев меня, и спросила:

— Ты уже вернулась с поминок?

— Я еще не была у Уотерхаусов, — призналась я.

— Не была? Тогда поспеши. Отдай дань уважения. Несчастная мать поседела от горя. Такая ужасная, ужасная смерть. Я надеюсь, они поймают негодяя, который… — Она замолчала на полуслове.

— Я пойду, — солгала я. — Но сначала мне нужно поговорить с миссис Бейкер. — Я скорее побежала вниз, чтобы не нужно было объяснять ей, почему я не иду на поминки. Я просто не могу видеть миссис Уотерхаус — она как-то вся посерела, и жизнь словно ушла из нее. Я не могла себе представить, что чувствует мать, потеряв ребенка, к тому же потеряв так ужасно и непонятно. Я могла это сравнить только с тем чувством, которое испытывала сама, потеряв маму: боль, пустота и неуверенность в жизни теперь, когда из нее ушло то, что казалось таким обязательным и естественным. Пусть я редко видела мамочку в эти последние годы, пусть мы были не очень близки, но она хотя бы была жива. Мамочка словно загораживала меня от огня, а потом внезапно исчезла, и теперь я чувствовала обжигающее пламя у себя на щеках.

Но миссис Уотерхаус, наверное, не испытывала ничего, кроме ужаса, который я даже и описать не могу.

Было ли второе страшнее первого, как на это намекала Лавиния? Я не знала. Я знала только, что не могу встречаться с пустым взглядом миссис Уотерхаус, не чувствуя при этом, как пропасть разверзается внутри меня.

Вместо поминок в доме Уотерхаусов, я пошла вниз к миссис Бейкер — узнать о наших. Поскольку она готовила еду для поминок, то ей лучше всех было известно, изменилось ли что-то.

Она мешала бульон под студень в кастрюле на плите.

— Здравствуйте, мисс Мод, — сказала она. — Вам бы поесть надо. Вы к еде в последние дни и не прикасались.

— Я не хочу есть. Я… я хотела узнать — как, к пятнице все будет готово? Бабушка просила у вас узнать.