Артур Кангин - Запах денег

— А! — вяло отмахнулся Алексей.

Купили особнячок, круче первого.

В 57 комнат! На Рублевке! Одно помещение назвали заветным. Его щедро засыпали хлынувшей наличностью.

Алла оставила лишь пятачок для ритуальных осыпаний.

Когда было все готово, Аллочка позвала мужа.

— Милый! Входи!

Алексей вошел и повел носом:

— Пахнет мышами… Не бойся! Я работать не брошу.

На очереди была коллекция “Московский бомж- 3”.

— Но ты хоть немножко посыпь себя деньгами? — моляще попросила Алла.

Леша брезгливо взял жменю купюр и расфыркал у себя над головой.

Алла с тревожно взглянула на суженого.

Ничего, отойдет. Отдышится.

Капсула 14. САНАТОРИЙ “АРКТУР”

Модный писатель ужастиков Егор Головенкин приобрел путевку в Валдай, в раскрученный в элитных кругах санаторий “Арктур”.

Разнеженный кристально чистым провинциальным воздухом, очарованный сосенками-березками, Егор забросил криминальные рукописи, отдался тихим санаторным радостям.

Кефирчик по утрам. Велосипедная прогулка по берегу кристально чистого озера. Сбор крепышей боровичков в специально отведенном месте. Плотный обед. Чудненько сервированный ужин с бутылкой “Мадам Клико”.

Вот она жизнь!

В Москве остались зануда-жена, язва-теща, сребролюбивые дети. Ты — один! Царь и бог! Втягивай жадными ноздрями хвойную атмосферу. Вкушай калорийную и витаминизированную пищу.

За три дня до завершения отдыха к господину Головенкину пожаловал сам управляющий, Валентин Валентинович Махнорылов.

Он, молитвенно сложа руки, попросил подписать последний бестселлер Егора, а потом задал странный вопрос:

— Вы согласны уплатить полные услуги санатория?

— Разве я не все оплатил?

— Не все, — потупился Махнорылов. — Вы у нас не простой постоялец. Эксклюзивный… Парочка тысяч долларов, и вы увидите такое!

— Не дорого ли? — лихой размер суммы смутил Егора.

— В самый раз! — широко управляющий.

— Что ж…

— Можете заплатить сейчас. Прямо мне. В нашем учреждении нет бюрократизма. Все сотрудники многостаночники. И массажисты, и бухгалтеры, и столяры… Пламенные энтузиасты. Работают не покладая рук.

— Поглядим.

— Не сомневайтесь!

Первую ночь в “Арктуре” Егорушка не мог уснуть.

Когда же начнутся их эксклюзивные услуги? Махнорылов намекал на полную неожиданность. Что это такое? Горячие тела оливковых таитянок? Полет на дельтаплане над озером? Осетровая уха в ночном с шальными девками?

Не угадаешь!

Егор, покряхтывая, встал, побродил по ковровому настилу номера. Выпил снотворное. Ну же, Морфей, чего медлишь?!

И только Головенкин почувствовал легкую дремоту, только он лег на хрустящую от крахмала простыню, как началось такое…

Ударом кованого сапога дверь его номера была оглушительно выбита. В комнату ворвались трое спецназовцев в масках.

— Лежать, сука! — заревел двухметровый детина, хотя от испуга Егор и так скульптурным изваянием вытянулся в кроватке.

За спиной Головенкина хищно лязгнули наручники.

Потом его сбросили на пол.

— На кого покусился, стервец! — зло ощерился широкоплечий коротышка.

Егор стремительно пополз на четвереньках, ударился макушкой о стояк напольной лампы, чуть не заплакал:

— Братцы, в чем меня обвиняют?

— В покушении на Римского Папу!

Головенкина пинками вывели в коридор.

Из номеров выглядывали испуганные постояльцы.

— На помощь! — крикнул Егор. — SOS!

Точный удар по зубам заставил его замолчать.

Очнулся Головенкин в кромешной темноте. Дико ломило суставы плеч. На металлических подпругах он был подвешен к потолку.

Щелкнул выключатель.

Егорушка глянул вниз и обалдел. Он болтался над огромным чаном с грязной водой. Подозрительные пузыри всплывали на поверхность и, помедлив, с хлопком лопали.

Истошно завизжали засовы стальной двери, и проем шагнул Валентин Валентинович Махнорылов, собственной персоной.

На нем был с иголочки, со складочками, отутюженный эсэсовский костюм. Матово блестели сапоги.

— Ну, Егорка, будем молчать?! — Махнорылов сплюнул в чан со зловонной водой.

— По какому праву? Вас разоблачат! Выгонят!

— Все так говорят, — хищная улыбочка мелькнула на устах Валентина Валентиновича.

— А, может, это и есть эксклюзивные услуги? — прозрел Головенкин.

— Поговори мне! — Махнорылов выхватил из голенища сапога стек, оттянул Егорушку по животу.

— Караул!

— Кто у тебя на очереди следующий? Шейх Саудовской Аравии? Президент США? Генеральный секретарь ООН?

— Я не киллер!

— Ну-ну, — Махнорылов нажал кнопку, и стальные цепи принялись выворачивать лопатки беллетриста.

— Я просто писатель!

— Ах, вот как?! — Махнорылов стеком покрутил в чане. — Тотошка! Принимайся, братишка, за дело.

Из воды тут же показалась крокодилья могучая пасть. Мутно-желтые глаза гадины глядели с лютой ненавистью.

Валентин Валентинович похлопал рукой в черной перчатке крокодила по щеке.

Аллигатор пружиной выскочил из чана и сорвал с Головенкина лаковую туфлю.

— Я! Я! Я хотел убить Римского Папу! — белугой взвыл Егор.

Тотошка зловеще согнулся перед очередным прыжком.

— Отставить, — обронил Махнорылов. — И что за клиенты пошли? Ломаются на крокодиле.

Валентин Валентинович с оттягом огрел Головенкина стеком, и тот блаженно потерял сознание.

Ему было хорошо… Щекотно… Славно…

Трое обнаженных таитянок, а это были именно они, Егорушка в них знал толк, массировали ему спину.

Ни людоеда Тотошки. Ни Махнорылова в эсэсовской униформе. Ни вонючего чана.

Любовные схватки с оливковыми девчушками вернули Головенкина к жизни.

Он вышел на балкон, блаженно закурил, глотнул виски.

Ну, и приснится же! Надо переходить с ужастиков на сентиментальные романы.

Березовая роща нежно шумела. Озеро вспыхивало янтарными всполохами.

В дверь позвонили.

На пороге стоял Валентин Валентинович Махнорылов. И в каком виде!

Черные чулки в сеточку. Плиссированная мини-юбка. Накладной бюст под шелковой блузкой.

Махнорылов поцеловал Егора в щеку:

— Ну, миленький, поиграем?!

— Во что? — споткнувшись, сдал Головенкин.

— Садо-мазо! Возьми меня, мой сладенький!

Махнорылов стремительно стащил с себя юбку. Ажурные трусики туго обтягивали его массивный зад.

— Вон! — взвизгнул Головенкин и осекся.

Ловкой подножкой Махнорылов сбил его на пол. Привычно щелкнули наручники. Пластырь намертво заклеил рот.

— Молчи, нехороший! — интимно прощебетал Валентин Валентинович. — Мамочка научит тебя науке любви.

Вспыхнул огромный экран домашнего кинотеатра.

Головенкин зажмурился. Он был посажен от экрана в метре.

— Открой глазоньки, медовый! — Махнорылов большими пальцами поднял веки беллетриста.

И Егорушка стал глядеть.

Кассета щедро делилась пряными зрелищами голубой любви. И не только! Мужики спаривались с лебедями, аллигаторами и даже кроликами. И все это на шизоидном фоне садо-мазо. С цепями, шипатыми ошейниками, плетками и кожаными сапогами со шпорами.

Головенкина мутило.

Монитор захлебывался пиршеством плотских утех. Но это был еще не весь режиссерский замысел. В готический экранный зал вбежала рота полуобнаженных, длинноногих автоматчиц и открыла ураганный огонь по похотливым мужикам и тварям.

Красотки доразделись и рядом с теплыми трупами предались лесбийской любви.

— Убедил, котик? — Махнорылов выключил телевизор.

— Кастрируй меня! — со слезами попросил Головенкин.

Проснулся он в своей накрахмаленной кроватке.

Рядом, на модернистки изогнутом стульчике, примостился Валентин Валентинович.

— Ну, как наши эксклюзивные услуги? — Махнорылов подобострастно взглянул в глаза Егора. — Дерут по коже?

Головенкин схватил Махнорылова за горло.

…Теперь Егорушка навещает санаторий “Арктур” регулярно, раз в квартал.

Ведь это так бодрит, будит воображение!

Головенкин только попросил Махнорылова убрать крокодила Тотошку и избавить его от голубых садо-мазо радостей.

Зачем ему кричать о кастрации?

Валентин Валентинович пошел Егору навстречу. И каждому приезду классика готовит что-то особенное, в его стиле, но, однако, сугубо эксклюзивное.

Капсула 15. ХАЛЯВНАЯ ПАСТА

Семену Пигалеву, механику фабрики бульонных кубиков, ее всучили в подземном переходе, на выходе метро “Баррикадная”. Зубная паста “Свежесть истины”. И назовут же! Рекламщики, мать их! По глобальным понятиям решили протанцеваться.