Ираклий Квирикадзе - Пловец (сборник)
Черный американский боксер пытается пробить глухую защиту советского боксера. Мощные удары следуют один за другим. Но вот советский наносит свой удар. Он незаметный, но чувствительный для американца. На мгновение американец остановился, опустил руки, этим воспользовался советский. Шквал ударов сбил с ног американца. Рефери открыл счет. Удар гонга спас положение, черного подняли с пола секунданты.
В ресторанном зале гостиницы «Метрополь» много гостей: американские и советские спортсмены, чиновники от спорта, военные, красивые женщины.
На сцене поет рыжеволосая Наталья Филиппова.
Эрвин Кристофер идет вдоль стены, идет по коридору, заходит в дверь туалета, на которой нарисован силуэт мужчины.
Зеркала. Белые кафельные стены. У писсуара Эрвин замечает знакомую фигуру. Фигура оборачивается – это генерал Галахов.
Увидев Кристофера, Галахов улыбнулся и, почувствовав замешательство американского капитана, жестом радушного хозяина пригласил:
– Не стесняйтесь, капитан…
Эрвин подошел к соседнему писсуару.
– Читали в газете «Правда»… о русских девках, которые выходят замуж за иностранцев?
Эрвин молчит.
– Кончилось их блядство. Вышел закон. Никаких браков с иностранцами…
– Почему блядство?
– Вы думаете любовь?.. Нет, капитан, блядство… Их цель – женить на себе иностранца, уехать из России, изменить Родине… ради сладкой жизни на Западе. Так что вы должны быть мне благодарны. Я избавил вас от одной такой шлюхи.
Галахов засмеялся. Весело, с хохотком, отошел от писсуара, подставил руки под теплую струю из-под крана.
Увидел в зеркале подходящего Кристофера.
Первый удар отбросил генерала к зеркалу, второй удар бросил генерала на пол туалета. Все произошло быстро и крайне неожиданно. Галахов потерял сознание. Эрвин стоит над генералом и моет руки.
Потом потянулся к полотенцу, тщательно вытерся и пошел к выходу… Услышал голос:
– Кристофер.
Эрвин обернулся. Генерал тяжело вставал с пола.
– Бить без предупреждения не очень хорошо. У вас сильные кулаки, давайте мы сядем в машину и поедем куда-нибудь…
– Зачем?
– Сегодня день американо-советского бокса…
– Согласен. Вы и я, одни…
– О’кей.
– О’кей.
По вечерней улице Москвы едет машина. За рулем сидит Александр Сергеевич Галахов. На заднем сиденье – Эрвин Кристофер. В окнах видна набережная Москва-реки. Машина сворачивает к парку, едет по аллеям, к местам, что зовутся Нескучным садом. Машина останавливается. Из машины выходят Галахов и Кристофер. Эрвин замечает вторую машину, которая стоит невдалеке с потушенными огнями. От машины отделились две фигуры, они подходят к генералу.
– Капитан, сколько вы весите?
– Какое это имеет значение? Вы предложили мне драться один на один… Зачем эти люди?
– Вы весите килограммов восемьдесят, а я сто пятнадцать…
– И что?
– Большая разница в весе. – Подошедшие встали рядом с генералом.
В одном из них Эрвин узнал советского боксера, который дрался сегодня на ринге. Шофер в военной форме похож на шофера машины набриолиненного лейтенанта. Одна порода, порода НКВД.
– Чтобы все было справедливо, я ставлю вас в паре с моим другом…
Эрвин засмеялся:
– Браво, генерал…
Эрвин не успел досмеяться, получил сокрушительный удар в челюсть. Пролетев метра два-три, он упал в кусты. Слышен голос Галахова:
– Так быстро? Неинтересно! Вставайте, Кристофер.
Эрвин пытается встать, схватившись за ветки куста, он поднялся.
– Еще раунд?
Эрвин молча кивнул головой.
И неожиданно для всех, и для Галахова в первую очередь, Эрвин головой врезался в подбородок генерала, и так сильно, хлестко, что генерал как подкошенный рухнул на траву.
С ним же рядом упал Эрвин. Чемпион по боксу схватил Эрвина за ноги и оттащил от генерала. Потом поднял Эрвина и ударил. Одной рукой он держал американца, не давая ему возможности упасть, другой бил его, бил, бил…
Ночью в бывшей квартире Анны Шагал в городе Зубы раздался звонок. Выходит заспанная толстая женщина в ночной рубашке, поднимает телефонную трубку.
Голос в трубке:
– Попросите Федора Федоровича!
– Ты что, рехнулась?! Который сейчас час?!
Голос в трубке:
– Зовите! Это НКВД! Москва!
– Он пьяный в стельку… Спит как мертвый, – отвечает женщина.
Голос в трубке:
– Будите!
Толстая женщина идет к двери, стучится, открывает, включает свет. Ленин-Федор спит на полу. Женщина расталкивает его. Пьяный Ленин открывает глаза.
– Вставай! К телефону! НКВД!
– НКВД?
– Из Москвы.
Ленин встает, качаясь, держась за стенку, выходит в коридор, берет трубку:
– Алло!
Голос в трубке:
– Дядя Федор, это Наташа Филиппова, помните меня? Я подруга Анны Шагал. До войны жила в вашем доме… Наташа…
– Да, помню, помню… Что случилось?
Голос в трубке:
– Анну арестовали! Спрячьте ее сына!
– Какого сына?!
Голос в трубке:
– Вы знаете какого!.. А лучше, если привезете его в Москву и отдадите отцу…
– Ты из НКВД?
Голос в трубке:
– Нет, дядя Федор, я Наташа Филиппова! Я хочу сделать… хорошее… Бог… Он же смотрит на нас сверху, да, дядя Федор?..
Пьяный Федор не очень вникает в путаные слова Наташи Филипповой:
– Да, смотрит… смотрит… все видит…
Посольство Соединенных Штатов Америки. На ветру развевается звездно-полосатый флаг. Через арку посольства въезжают и выезжают машины.
Недалеко от арки, под деревом, стоят двое. Ленин и священник, одетый в потертый пиджак, с неумело повязанным галстуком. Ленин и священник смотрят на машины, на людей, входящих и выходящих из посольства.
– Где ж этот чертов американец?
– Помнишь школьную песенку: «Один американец засунул в жопу палец», – вдруг говорит священник.
– Батюшка, что вы?!
– То, что устал ждать…
– Вот он идет!
– Слава богу!
– Пойдем за ним, здесь встречаться опасно…
Высокий священник в коротком мятом пиджачке и Ленин в аккуратном ленинском наряде, в галстуке в горошек, идут за Эрвином Кристофером, не упуская его из виду. В сквере они решили подойти к нему.
У старой гостиницы стоит пикап Американского Красного Креста. Из гостиничного подъезда выходят священник и Ленин, они несут большую сумку. Открывают дверь пикапа, кладут сумку на заднее сиденье. Прощаются с Эрвином. Пикап трогается.
– С Богом! – произносит священник.
Священник и Ленин провожают взглядами пикап, который выезжает на набережную Москвы-реки.
Эрвин едет по темным московским улочкам, боясь хвоста, он долго петляет, делая резкие, нелогичные завороты, наконец, успокоившись, останавливается в пустом переулке, у освещенной витрины фотоателье. Оборачивается и в нетерпении раскрывает сумку. На большой подушке лежит младенец.
– Эй!
Младенец спит. Эрвин смотрит на сына. Неожиданно он слышит женский голос:
– Кормящая мать не нужна?
Незнакомая женщина улыбается, открывает дверцу машины.
– Вы что?
За спиной Эрвина раздается мужской голос:
– Спокойно, Кристофер, спокойно.
Мужские руки прижали Эрвина к сиденью. Он почувствовал себя полупридушенным.
Женщина достала сумку, руки отпустили Эрвина. Он увидел троих, поспешно садящихся в черную машину. Эрвин мгновение тупо смотрит им вслед, потом выскакивает наружу. Машина срывается с места и исчезает. На лице Эрвина отчаяние, слезы. Он никогда не плакал, а тут непонятно откуда появились эти мокрые струйки.
Он едет по узким московским переулкам. Неожиданно он увидел ту черную машину. Она стоит с поднятым капотом. Двое мужчин склонились над испорченным мотором.
Эрвин напрягся, проехал мимо. На него не обратили внимания. Остановился. Вышел из машины. Вошел в подъезд дома, сквозь который можно выйти на улицу, где стоит та машина.
Эрвин прижался к дверям подъезда, видит машину НКВД.
Женщина сидит на заднем сиденье, смотрит на витрину продуктового магазина, в которой стоят большие гипсовые фигуры трех поросят.
Женщина вышла из машины, пошла к магазину, на ходу что-то сказав мужчинам. Эрвин решительным шагом вышел из подъезда.
Подойдя к машине, Эрвин осторожно открыл заднюю дверцу и взял сумку. На удачу мимо прогромыхал рефрижератор, поэтому шум открываемой дверцы не был услышан.
Эрвин пошел назад к подъезду. Тут его сквозь витринное стекло увидела находящаяся в магазине женщина. Она выскочила и побежала к Эрвину наперерез.
Эрвин удивился, когда увидел свою ногу, которая изо всей силы ударила женщину в живот. Он бежит к своему пикапу. Впрыгивает в него. Выезжая со двора, видит бегущих ему навстречу мужчин. Он объезжает их. Видит разъяренные лица. Оставив позади преследователей, Эрвин засмеялся, сам не веря в удачу.
Москва. Аэропорт. Летное поле аэродрома. Стоит самолет американского воздушного флота. Огромная толпа провожает великого американского певца Пола Робсона. В руках у него гигантский букет цветов. Винты самолета медленно раскручиваются. Робсон поднимается по трапу, скинутому из открытой двери самолета. Он поворачивается к толпе и поет по-русски любимую советским народом песню:
