Роберт Хелленга - 16 наслаждений
Хотя доктор почти не сомкнул глаз за ночь, он встает отдохнувшим, бреется, облачается в неброский старый костюм, потерявший былой вид (нет смысла раздражать пожилых служителей культа в высшем суде Римско-католической церкви своей безупречной внешностью), целует своего боевого товарища в голову, чуть за ухом. Покупает небольшой пакетик клементинов[144] в палатке недалеко от того места, где был сожжен Джордано Бруно, очищает одну из них, пересекая площадь по дороге к Палаццо Канчеллерия – грандиозному дворцу в стиле Ренессанса, раннего Ренессанса, в котором вот уже девятьсот лет заседает Святая римская рота, постоянный трибунал Ватикана, этакий апелляционный суд, который слушает матримониальные дела, направляемые сюда низшими судами первой и второй инстанции. По дороге он вытирает пальцы о чистый платок. В баре напротив главного входа во дворец, с его узкими пролетами и двойными рядами пилястров – флорентийскими, как он думает, во всем, кроме размера, – он раскладывает клементины на столе и пьет эспрессо со своим адвокатом, который там его ждал, просматривая номер «Оссерваторе», газеты Ватикана. У адвоката к газете профессиональный интерес, так как он не просто юрист, а адвокат консистории, специалист по каноническому праву, имеющий лицензию представлять тех, кто попал в лапы священного высшего суда Римско-католической церкви, «священного колеса».
Адвокат, которому столько же лет, как и доктору Постильоне, снимает солнечные очки и кладет их в кожаный футляр. Он пробует на ощупь лацкан пиджака доктора и поднимает вверх ладони.
– Неплохо, – говорит он, – но вы выглядите слишком довольным собой.
– Не могу ничего с собой поделать.
Адвокат, Джианоццо, улыбается и дотрагивается до руки доктора. Так же, как и доктор Постильоне, он из Абруцци. Они оба знают вкус горных танцев и ягненка, запеченного с яйцами и сыром.
– Ваша жена сказала, что вы путешествуете с молодой подругой.
Доктор Постильоне наклоняет голову набок и проводит рукой по чисто выбритой щеке.
Адвокат делает предупреждающий жест рукой.
– Va bene, но вам придется перестать улыбаться.
Доктор пытается при помощи пальцев придать лицу хмурое выражение, но как только он отпускает руки, лицо опять расплывается в улыбке.
– Не волнуйтесь, – говорит адвокат, – скоро вы перестанете улыбаться, когда старые канюки начнут впиваться в вас своими когтями.
– Попробуйте один из этих клементинов, Джианоццо, они вкусные.
Скрип стульев, покашливание, трое судей – двое итальянцев и один «англосакс», англичанин или ирландец, – входят в длинную комнату. Одетые в черные рясы (без всякой фиолетовой пышности), они подтыкают полы под себя, когда садятся. Священный трибунал высшего суда Римско-католической церкви желает допросить Алессандро Антонио Постильоне, чье дело было направлено в высший суд Римско-католической церкви защитником супружеских уз епископального суда второй инстанции в Турине (откуда оно было передано защитником супружеских уз епископального суда первой инстанции во Флоренции). На длинном столе, за которым восседают судьи, клерк разложил папки, содержащие документы по данному делу, которые называются «акты судебной власти». Того, чего нет в этих актах, в соответствии с юридическими принципами не существует совсем: Quod non est in actis, non est in mundo.[145]
Комната плохо освещена, и доктор Постильоне вынужден подавлять в себе желание широко распахнуть фиолетовые портьеры, закрывающие высокие окна. Он по-прежнему улыбается, хотя уже еле заметно. Лица судей, кажется, не выражают ни сочувствия, ни враждебности. Их обязанности (как будто говорят их ничего не выражающие лица) неприятны и даже, с точки зрения церкви, бессмысленны; уступка слабостям плоти и духа, которых не смогли победить почти два тысячелетия дисциплины. Но их на самом деле интересует происходящее, несмотря на поддельное безразличие. Они – профессионалы, эксперты в юридических, психологических, теологических, метафизических и физиологических вопросах в области таинственных уз священных супружеских отношений, которые из двух разных плотей делают одну. Неделимую, кроме как при особых условиях.
Англосакс, как и Доктор Постильоне, лысый. Доктор пытается поймать его взгляд, ему это удается, и он думает, что замечает слабый ответ.
Также присутствуют нотариус и defensor vhicidi – защитник супружеских уз, длинный и тонкий, почти чахлый. Его работа заключается в том, чтобы защищать узы супружества от тех, кто нападает на них, а именно, доктора и синьоры Постильоне. Он является тем противником, который не может проиграть, но которого можно перехитрить.
То, что Господь Бог соединил вместе, не может быть разделено ни одним человеком, кроме случаев, когда изначально в таком соединении была допущена ошибка, и в таком случае не было настоящего супружества (conjugium ratum) с самого начала. К таким ошибкам, которые называются преградами, относятся: 1) умопомешательство, 2) ложное установление подлинности личности, 3) принуждение, 4) условное согласие и 5) импотенция coeundi.
Доктор Постильоне предпочел бы другую линию защиты, но по совету лучших адвокатов, согласился воспользоваться тем фактом, что у них с женой не было детей, и решился выступить в суде с заявлением о своей импотенции.
К сожалению, свидетельства основных сторон не было достаточным для того, чтобы установить impotentia coeundi. Требовалось приобщить к делу письменные показания братьев Изабеллы (которые пошли на это без особого энтузиазма), ближайших друзей доктора, психоаналитиков. И еще медицинских экспертов, назначенных судом – специалистов в проведении унизительных визуальных, тактильных и инструментальных осмотров, предписанных каноническим правом при разборе дел такого рода, тех, кто знает, как описать (к удовольствию суда) длину, диаметр и другие отличительные признаки рассматриваемого пениса, а также форму, толщину и эластичность девственной плевы, и отметить, была ли нарушена ее целостность, были ли на ней рубцы или была ли она перфорирована каким-либо другим образом; тех, кто знает, как вдохновить женщину, которую они осматривают, рассказать все интимные детали, могущие иметь отношение к нарушению ее физической целостности (чтобы облегчить суду задачу при вынесении приговора); тех, кто также должен быть начеку, допуская возможность того, что физическая целостность могла быть искусно подделана за счет средств новых хирургических технологий.
Также в случаях с impotentia coeundi было необходимо установить факт предшествования импотенции, поскольку импотенция, развивавшаяся после заключения брака, не признавалась истинным препятствием, и брак считался действительным. Предшествование импотенции считалось доказанным, только если жалоба стала предметом тяжбы сразу же после заключения брака. Если заявление об импотенции делалось спустя большой промежуток времени, она считалась последующей.
Чтобы доказать предшествование импотенции, доктор и синьора Постильоне представили на рассмотрение суда несколько открыток, которые синьора Постильоне, посылала мужу сразу же после их замужества, и в которых пеняла мужу на то, что он не выполняет супружеский долг. К счастью, старые почтовые открытки, соответственно маркированные (со старыми марками) и погашенные (с любыми требуемыми датой и местом отправления), можно было купить для этих целей в любом крупном городе Италии, вместе с соответствующими пишущими инструментами и чернилами. Современные супруги часто из предусмотрительности посылают друг другу открытки, начиная со дня помолвки, оставляя при этом место для самого сообщения пустым, чтобы его можно было заполнить позже, если этой паре захочется представить основания для аннулирования брака. Например, жена может написать: «Дорогой Джиованни, я так рада, что ты собираешься стать адвокатом. Я никогда не смогла бы любить человека, если он не адвокат…». Итак, то что Джованни собирается стать адвокатом, являлось необходимым условием для их брака. Однако Джованни не адвокат, а водопроводчик. Следовательно, брак считается недействительным.
Именно об этих открытках высший суд Римско-католической церкви, который всегда подозревает возможность тайного сговора, когда речь идет об импотенции, и собирается допросить доктора Постильоне. Допрос проводится неформально. Offcialis, или главный судья, начинает с рассмотрения имеющих отношение к делу фактов:
– В соответствии с вашими первоначальными показаниями, доктор Постильоне, вы не смогли выполнить супружеский долг прямо в брачную ночь.
– Совершенно верно.
– И несмотря на повторные попытки, делавшиеся добросовестно, никогда внешняя плоть вашего пениса не проникала в девственную мембрану вашей супруги?
