Том Вулф - Голос крови
– Невероятно! – несколько раз повторяет он, а потом спрашивает: – Но как вы ее заполучили? Взяли да позвонили в полицию Майами-Дейд и спросили, что у них есть на Королева и Друковича, а они вам прислали это фото?
Нестор отвечает довольным смешком – как человек, причастный тайн, неведомых собеседнику:
– Нет, никто мне ничего не присылал. Я позвонил одному копу, с которым мы вместе служили в морском патруле. Такие вот вещи не добываются, если действовать через официальные каналы. Нужно подключать братство.
– Это как?
– Если у тебя есть где-то лично знакомый офицер и ты его о чем-нибудь попросишь, он сделает все, что может. Вот это и есть братство. Мой приятель еще…
– Господи, Нестор, – говорит Джон Смит, не отрываясь от разглядывания фотографии, – это же чудесно! Если придет момент и нам нужно будет доказать, что Королев все это время знал Игоря, так вот он катит с ним на пару в своей игрушке за полмиллиона долларов. Что нам нужно сейчас, так это немного информации о личной жизни Игоря. Мне бы хотелось встретиться с ним так… ну, знаете… невзначай.
– Ну, я как раз собирался рассказать вам, что еще передал мне мой товарищ. Этого нет ни в какой картотеке. Вообще-то, слухи чистой воды, но говорят – а этого Игоря ведь трудно не заметить, – говорят, он частенько наведывается в один стрип-клуб на Санни-Айлз под названием «Медок». Как насчет повысматривать пару усов в толпе шлюх?
Регата на День Колумба
Вторая неделя октября – и что? Огромная тропическая сковорода небес с прежней силой кипятит тебе кровь, опаляет плоть, превращает глазные яблоки в ноющие сгустки головной боли, если долго на что-нибудь смотреть, даже сквозь непроглядно-черные очки, которые они оба надели.
На переднем сиденье Норманова кабриолета ветер развевает Магдалене волосы. Но ветер горячий, как суп. Подставлять голову такому ветру – все равно что пить из горячего крана. Норман до предела поднял боковые стекла и на полную поставил кондиционер. Но в результате лишь вялые прохладные дуновения, время от времени лижущие Магдалене ноги.:::::: Да не раскручивай ты кондиционер, Норман! Ради бога, подними верх!::::::
Но она благоразумно не открывает рта. Норман не может без… шика – белый «Ауди A5», кабриолет с опущенным верхом… верх обязательно опущен… чтобы волосы развевались на ветру… его длинноватые светло-каштановые и ее длиннющие черные… волосы в мили длиной, вылетающие из-за сияющих солнечных очков на пол-лица, которые они оба надели… Солнечные очки обязательно – все это, догадывается Магдалена, ради шика.
Пару месяцев назад Норман прочел ей небольшую лекцию о шике. Тогда она не поняла, к чему. Строго говоря, тогда она вообще не знала, что такое шик. Теперь-то она не торопится сразу же спрашивать, что значит незнакомое слово. Просто позже ищет его в Гугле. Ага… шик… он диктует… вот сейчас… что, если у тебя не «Мерседес», не «Феррари» или, в самом крайнем случае, не «Порше»… надо компенсировать шиком. И если скромному «Ауди A5», как у Нормана, нужно добавить шика, то он будет ослепительно-белым, с опущенным верхом, а впереди будет сидеть по-настоящему красивая пара в больших сверкающих очках-стрекозах, ослепляющая всех и каждого своей красотой и элегантностью. Но чтобы вышло шикарно, нельзя упустить ни одной детали, а одна из них – опущенный верх.
В эту минуту здесь, на эстакаде Макартура, шик обходится слишком дорого. Магдалена просто обугливается. Перед съездом на Майами-Бич проплывает указатель «Фишер-Айленд». За последние два дня Норман, наверное, раз десять говорил ей, что держит лодку у пристани на Фишер-Айленде и что они заедут на Фишер-Айленд… Фишер-Айленд… Фишер-Айленд, чтобы сесть в лодку и отправиться на эту сегодняшнюю прогулку к Элиотт-Ки на регату в честь Дня Колумба. Магдалена явно должна была проникнуться важностью этого обстоятельства… до того явно, что она не посмела признаться, что впервые слышит о Фишер-Айленде.
Норман съезжает с эстакады и катит по пандусу к паромной переправе. Рядом с огромным, по меньшей мере в три этажа высотой, белым корпусом парома, уже причалившего к берегу, все кажется игрушечным.
На переднем плане выстроились три очереди из машин – видно, на контроль, к будкам охраны дальше по дороге. Зачем Норман пристраивается в хвост самой длинной очереди? Спросить – или это выдаст космические масштабы ее невежества?
Магдалена напрасно волновалась. Норману не терпится пояснить.
– Видишь вон ту очередь?
Он старательно вытягивает указательный палец и всю руку, будто до очереди не с пятнадцать футов, а целая миля. Огромные угольно-черные очки закрывают половину его лица, но Магдалена замечает зарождающуюся усмешку.
– Это слуги.
– Слуги? – переспрашивает Магдалена. – Слуги должны вставать в отдельную очередь? Никогда ничего подобного не слыхала.
– Слуги, массажисты, личные тренеры, стилисты, думаю, так. Остров – частная собственность. Принадлежит людям, у которых на нем недвижимость. Они могут задавать любые правила. То же самое, как закрытый поселок, только тут целый остров, а вместо ворот – паром.
– Да я и не слышала про такие закрытые поселки, где отдельный въезд для обслуги, – говорит Магдалена.
Она не понимает, почему эта история так ее злит.
– А как насчет медсестры? Предположим, меня вызвали к пациенту на Фишер-Айленд?
– Тоже туда, – отвечает доктор Льюис, все шире улыбаясь.
Похоже, его все это забавляет… особенно как он вывел Магдалену из себя.
– Тогда бы я не поехала, – говорит Магдалена заносчиво. – Я отказалась бы от этого пациента. Не желаю, чтобы со мной обращались как с прислугой. Я не прислуга. Я профессионал. Мне слишком непросто достался этот статус.
От ее слов улыбка Нормана перерастает в смех.
– Но ты нарушишь тогда клятву Гиппократа.
– Ладно, – говорит Магдалена. – А как насчет тебя? Если бы тебя вызвали на Фишер-Айленд, тебе тоже было бы в ту очередь?
– Никогда не слыхал, чтобы психиатров вызывали на дом, – отвечает Норман. – Но полностью исключить такое нельзя.
– И тебе пришлось бы в ту очередь?
– Формально да, – соглашается Норман. – Но, естественно, я бы проскочил в объезд очереди и заявил: «Срочный вызов». Еще ни разу не слыхал, чтобы у кого-то хватило духу потребовать от врача соблюсти протокол, когда врач заявляет, что он по срочному вызову. Нужно просто вести себя так, будто ты Господь Бог. А врач и есть бог, когда нужна неотложная помощь.
– Беда в том, что ты сам в это веришь, – сердито комментирует Магдалена.
– Ххыххх Хокхокхок хок хок! Смешная ты. Ты в курсе? Но тебе не о чем беспокоиться. Всякий раз, как поедешь на Фишер-Айленд, ты будешь со мно-о-ой-йхх-хы-ы-хок хок хок хок!
– Ха-ха, – говорит Магдалена. – Я животики надорвала от смеха.
Нормана это веселит еще больше.
– Я тебя не в шутку возбудил, а, детка…
Магдалену это бесит. Норман ее дразнит.
– Ну, если хочешь знать правду, – продолжает Норман, – мне не придется изображать Бога в очереди для персонала. Видишь вот этот медальончик?
Круглая блямба размером с двадцатипятицентовик, но не такая толстая, изнутри приклеенная к ветровому стеклу в верхнем левом углу.
– Это медальон собственника. Наша очередь только для собственников. Ты сейчас в высшем обществе, девочка.
Магдалена досадует пуще прежнего. Ей резко становится безразлично, подумает ли Норман, что она темная.
– А что это должно значить – собственник?
Норман ухмыляется ей в лицо.
– Это должно значить и, строго говоря, значит, что у тебя есть на этом острове недвижимое имущество или что ты владеешь собственностью.
Магдалена уже зла не на шутку. Норман издевается над ней – одновременно заваливая незнакомыми словами. За каким чертом нужен этот медальон? Что за чертовщина это «недвижимое имущество»? Чем отличается от «собственности»? Что за черт этот «собственник»? Откуда она все это должна знать?
Ее негодование отбрасывает к черту все приличия.
– Не сомневаюсь, ты сейчас скажешь, что у тебя на Фишер-Айленде есть домик. Ты просто забыл сообщить, так, да?
На сей раз весельчак доктор, похоже, понимает, что Магдалена по-настоящему злится.
– Нет, не скажу. Скажу только, что у меня есть медальон и удостоверение собственника.
Норман вынимает из нагрудного кармана рубашки небольшую карточку, торопливо показывает Магдалене и сует обратно.
– Ага… но если у тебя нет там дома, как вышло, что у тебя есть все эти штуки… удостоверения… и ты весь такой «высшее общество», как ты выразился?
«Ауди» продвигается на несколько футов и вновь замирает. Норман оборачивается к Магдалене, хитро улыбается… и подмигивает, блестя глазами. Улыбка того типа, что обещает: «А сейчас я открою тебе маленький секрет».
– Ну, скажем, я принял кое-какие меры.
– Это какие?
– О… Оказал кое-кому весьма немалую услугу. В общем, у нас с ним quid pro quo[23]. Можно сказать, что это…
