Михаил Веллер - Легенды Арбата
- Христопродавцы! - восхищенно плюнул зам. - Вот замутили? Съешь вкусный пряник - и ты наш!
- И рыбку съесть, и попку не ободрать, - подытожил начальник задачу. - Подкинь-ка еще две тысячи.
И после литра ацетоновой сивухи на керосине с осетинским спиртом, пожертвовав часть здоровья чести флага, они упрятали послание в сейф, убедив друг друга про утро вечера мудреней. Для людей, знакомых с похмельем, это странное утверждение.
Мы мало знаем про тонкие миры и связь небес с земным несчастьем, но закон парных случаев срабатывает с неукоснительностью дуплета. Назавтра перекошенный зам продевал тело в двери эдаким собачьим извивом.
- Ты вчера телевизор смотрел? - спросил он вместо «здравия желаю».
- Ну, нет, - выжидательно посмотрел начальник, особым офицерским рецептором предощущая отыгрыш за свою вчерашнюю выпученность.
- И Кобзона не видел?
- Вместо телевизора, что ли? Тоже нет. Я его вообще не люблю.
- Я тоже. И никто не любит. Но побаиваются. Значит уважают. Что и требовалось доказать. А устраивается неплохо. Знаешь, что он вчера делал?
Заинтригованный замовским сбивчивым поносом:
- Что? - предположил начальник прозорливо. - Хотел взять над нами шефство? Говорят он мужик денежный и щедрый.
- Ему хорошо быть щедрым, он гангстер!
- Так что он вчера? банк грабил?
- Хуже. Он пел! - выкрикнул зам.
- Не может быть! С чего бы? Новости дня. А ты чего хотел? Чтоб он прыгал с шестом?
- А с кем он пел?
- С кем пил, с тем и пел!
- Отнюдь. Т у т вам не филармония.
- Да хрен ли ты ко мне приклепался со своим Кобзоном! - вскипел начальник. - Головка со вчера бо-бо? Иди постучись ей об стенку!
- С Ансамблем Александрова он пел! - торжествующе объявил зам.
- Ан сам бля… сам бля… один бля… Ну и что?
- А то, что они подпевали!
- И что?
- А то, что при этом еще и приплясывали! Всем ансамблем!!!
- Н-у и ч-т-о???!!!
- То!!! Ты вообще сегодня тупой! А что они пели и приплясывали?
- Что! то! в пальто! цыганочку!
- Евреечку! Хаву-нагилу они пели и приплясывали!
- А это что?… - помолчав, спросил начальник.
- Ну тундра, - сказал зам. - Ничего, скоро узнаешь. Сам плясать будешь.
Он по- ленински сунул большие пальцы в проймы воображаемого жилета и стал выбрыкивать ногами вперед среднее между канканом и еврейским танцем «фрей-лахс», дудя под нос с гнусавой одышкой: «Ха-ва-а -на-гила! ха-ва-а - нагила!»
- Песец всему, - сказал начальник. - Ты температуру мерил? Санитаров позвать?
- Вот те крест! Честное офицерское! Под салютом всех вождей! Он пел, хор подпевал, а потом стали вот так выплясывать, всем строем, в ногу, человек двести на сцене!
Начальник представил картину. Картина была сюрреалистическая. Длинное многослойное построение Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии имени Александрова, ряды фуражек, звезд и погон, вдев пальцы за проймы воображаемых жилетов, сионистски-мюзикхолльно выбрыкивает фрейлахс или как его там: зеленые штанины с кантом согласованно вздымаются кверху, а еврей Кобзон задает перед ними темп и солирует. Смесь богохульства с шизофренией. Этот милитаризованный шабаш сокрушал устои.
- Вот только Нахимова на той сцене и не хватало, - произнес начальник под впечатлением.
- Конец света. Давай застрелимся? - предложил зам.
- Тебе хорошо, ты дурак… Тебя жена еще из дому не выгнала, что зарплаты полгода не приносил? Вы что едите, кстати?
- Так я же бомблю, - пожал плечами зам. - Как все. Ты же знаешь.
- А я - ночным охранником, - печально сказал начальник училища. - Ты тоже знаешь.
- Но нельзя же сдавать Нахимова в израильскую аренду за вторую зарплату! - с истеричной ноткой вознегодовал зам и встал на фоне портрета Нахимова с воздетой рукой, как на плакате «Родина-мать зовет!»
- Почему нет? - с одесской интонацией спросил начальник неожиданно для себя и хихикнул. - Довольно удачный бизнес. Безотходное производство. У нас теперь рыночные отношения, ты не слыхал? Продается все, что не крадется. А здесь ты получаешь товары и услуги, а взамен у тебя ничего не убывает!
- Кроме чести, - сказал зам.
При слове «честь» товарищи офицеры посмотрели друг на друга и захохотали с отвязанным цинизмом.
- А почему ты уверен, что они написали неправду? - и начальник потряс вчерашним пакетом над столом.
Зам инстинктивно отстранился от идеологически вредоносной биографии:
- Это ж надо. Торговать компроматом на исторических героев. Вот до чего мы дошли.
- А-а. Всегдашняя позиция власти: называть компроматом ту правду, которая не нравится.
- Что, - осклабился зам, - на хал явную машину запал?
- Я и тебе буду давать покататься. Необходимость принять решение раздирала их, как буриданова осла между королевой красоты и чемоданом долларов. Когда надо принять решение, офицер распыляет ответственность.
- А что мы думаем? Соберем офицеров. И решим все демократически.
Офицерское собрание взволновалось, как море перед золотым дождем. И стали определять национальность адмирала методом голосования. Лучше лишиться иллюзий, чем денег. Перспектива второй зарплаты зомбирует моряка и превращает его в пирата.
- Англия… - мечтательно сказал строевик и закатил глаза, как умирающий петух.
Есть такая швейцарская поговорка: за спиной богача стоит черт, а за спиной бедняка - два. Два черта вышли из-за спин товарищей офицеров и разделили проблему на две неравные части.
Во- первых, все хорошее, само идущее в руки, однозначно надо брать и не отдавать. Решить только, что сказать: «спасибо» или «дайте еще»?
А во- вторых, что же касается подноготной адмирала:
- Черт возьми, - здраво рассудили офицеры, - а почему, собственно, платить должны за национальность? А если бы Нахимов был эскимос, то содержать училище должна тогда Гренландия?
- А какой идиот первый решил, что если признать Нахимова евреем, то дадут денег, - а если не признать, так не дадут?
- Вот пусть армия назовет суворовское училище имени Багратиона, и требует деньги с Грузии!
- А лучше имени Бенигсена - и с Германии!
- Если им нужен точно еврей - пусть берут своего дважды Героя генерала Драгунского и оформляют шефство над артиллерийскими курсами «Выстрел»!
- А нам-то с того что будет?…
Жизнь требует от военных прямолинейности. Национально-финансовую дилемму похерили как ложную и несуществующую. Не надо все усложнять.
В конце концов офицерское собрание выработало мудрое и простое соломоново решение. Деньги и все прочее немедленно взять. Евреев поблагодарить. Написать ответное письмо очень вежливо. Но в нем категорически объяснить, что великий русский флотоводец Павел Степанович Нахимов был русский. Резолюцию покрыли аплодисментами. Взяли биографию, взяли морскую энциклопедию, взяли историю флота, и засели за письмо типа запорожцев еврейскому султану.
Дворянский род Нахимовых берет свое начало от сотника Ахтырского казачьего полка Михаила Тимофеевича Нахимова, писали в письме. Он был казаком, и участвовал в суворовских походах на Очаков и Хотин, и был начальником ахтырской таможни, а в 1757 году был указом Елизаветы пожалован в сотники и возведен в дворянство, когда уволился со службы. Это и есть дед адмирала Нахимова, отец его отца Степана Михайловича. Так что Степан был уже нормальный дворянин, а никакой не отставной козы выкрест-барабанщик. И мать Феодосья Ивановна никакая не Раиса. И в доказательство есть запись в церковной книге, и дьячок Овсянников ту запись подписывал. Так что мы понимаем ваше желание породниться с героем, но против правды не попрешь. Но за ваши патриотические намерения благодарны страшно. Надеемся, что национальность нашего общего великого полководца никак не отразится на благородстве и полезности ваших намерений. С военно-морским приветом!
В Москве прочитати, и весь еврейский конгресс немного расстроился в лучших чувствах.
- То есть бабки ваши можем взять, раз вы сами так хотите. Но при этом никаким евреем никто нигде не был. Молодцы ребята! Хорошее решение.
- Что вы хотите? - рыночная эпоха… Они тоже стали мыслить как настоящие евреи. Сначала взять деньги, а потом договориться по остальным вопросам.
- Боже, что стало с русским флотом…
Моряков среди евреев мало, но историков до фига. Все-таки народ книги, а не народ моря. Свистнули историков и стали составлять ответ московской интеллигенции балтийской братве. Мол, это вам не 1 9 1 8 год, трезвее надо оценивать свои умственные способности. Своего рода письменное приложение к денежному переводу.
Во первых строках сего письма уведомляем, что суворовские сражения при Очакове и Хотине имели место в 1 7 8 8 году. Так что выйти в отставку и получить сотника в 1757 году, а принять участие в этих походах 31 год спустя даже у геройского казака вряд ли выйдет. Тем более что в 1765 году ахтырский казачий полк преобразовали в гусарский. А сам Суворов в 1 7 5 7 году лишь три года как получил первый офицерский чин на полях Семилетней войны против Фридриха II, и по крайней молодости о самостоятельных походах помышлять еще не мог.
