Павел Астахов - Рейдер
– Але, Миша?
– Артем? Ты, что ли? – рассмеялся за тысячи километров Мишка. – Как дела, господин адвокат?
– Нормально. На днях квартиру едва не обчистили… – тоже рассмеялся Павлов.
– Вот те раз! – возмутился Рыбак. – Они что – вообще не въехали, с кем…
– Да все нормально, Миш, – поспешил его успокоить Артем, – и «въехали», и даже извинились… как могли. У меня другая беда.
– Выкладывай, – решительно предложил Рыбак, – чем смогу, тем помогу.
– Заказали меня, Миша… – сказал Артем. – И даже исполнили – здесь, на Среднем Урале. Чудом выжил. Сейчас на перекладных еду в Пермь.
Рыбак потрясенно присвистнул.
– А кто – знаешь? Хоть какие-то концы есть? Сам понимаешь, пока заказ не доведен до конца, для тебя ничего не кончилось.
– Понимаю, – вздохнул Артем. – Предположительный заказчик – рейдер Петр Спирский, предположительный исполнитель – пристав, подчиненный моего армейского друга Шамиля Саффирова… Но имени пристава я не помню.
– Хочешь, чтобы на них наехали?
– Ни в коем случае! – чуть не закричал Артем. – Шамиль мне друг и таким останется, пока все не станет ясно, как день!
– Ну… так не пойдет, – возмущенно пыхнул Рыбак, – если твой дружбан серьезный человек, ты этого пристава живым уже не увидишь.
– Да знаю я… – болезненно поморщился Артем, – но у меня, если что, улика есть – телефон этого мальчишки. Там номеров – штук сто…
– Годится, – принял решение Мишка, – передашь телефон моему человеку в Перми, а я всю эту цепочку по своим каналам пробью. Уж точно быстрее, чем менты!
– Спасибо, – вздохнул Артем и огляделся.
Его некогда столь хороший, а ныне почти не пригодный к использованию костюм уже привлек внимание всего автовокзала. По крайней мере, несколько сбившихся в кучку молодых девчонок уже прыскали от смеха, бросая на Павлова заинтересованные взгляды.
Павлов дружелюбно помахал им рукой и набрал третий номер:
– Соломин? Юра, извини, конечно, за нахальство, но у меня к тебе снова есть просьба.
Усач
Зал суда быстро наполнился рабочими с лесопилки, а вместе с ними – глухим бормотанием, прокуренным покашливанием и запахом натруженных мужских тел, неделю не видавших бани. Григорова начала слушание, и делу совершенно не мешало отсутствие ответчика – директора, улетевшего в срочную командировку в район Шарм-Эль-Шейха. Работе мешало другое: перед глазами судьи стоял позорно изгнанный рейдерами Саша Батраков – идеал мужской красоты 60-х годов и нахальный, но столь убедительный адвокат, сгоревший в аварии вместе с молоденьким приставом.
А когда второй час близился к концу, дверь зала судебных заседаний распахнулась, и на пороге появился крепко сложенный усатый майор в форме, похожей на форму подразделений государственной безопасности. Майор сразу, безо всякого разрешения двинулся к столу судьи:
– Вы федеральный судья Григорова О.А.?
– Да, это я, – строго посмотрела на него судья. – Но почему вы без разрешения врываетесь в зал суда?
– Майор Особой фельдъегерской службы Швыдкой, – представился бравый усач. – Прервите заседание, пожалуйста, у меня к вам срочный пакет. Из Москвы.
Ольга Александровна удивленно подняла брови, но тут же встала.
– Перерыв пять минут, – объявила она и повернулась к майору: – Пройдите за мной в кабинет.
В зале оживились, кто-то из лесорубов даже гоготнул вполголоса, но майор уже притворил дверь.
– Ольга Александровна, вам лично пакет. – Фельдъегерь протянул судье тонкий конверт формата А-4 и следом за ним формуляр: – Распишитесь в формуляре.
Григорова отметила, что обратный адрес московский, в то время как пакет, судя по отметкам фельдъегерской службы, отправлен намного ближе, из Перми, и расписалась.
– А что там?
– Этого нам знать не положено, ваша честь, – отчеканил усач, – иначе нарушилась бы конституционная гарантия на тайны переписки и телеграфных сообщений. Одно могу гарантировать точно: это не споры сибирской язвы!
Судья улыбнулась.
– Извините, – улыбнулся усач в ответ, – вынужден попрощаться… дела. Честь имею.
– Подождите, – остановила его Григорова.
У нее внезапно созрел вполне законный в правовом смысле план.
– А могу я передать вам документ обратно в Москву, вашему отправителю?
Майор на секунду задумался и глянул на часы.
– Хорошо, готовьте ваш пакет. Я буду у вас через два часа.
Майор щелкнул каблуками и вышел, а Григорова вскрыла послание. Внутри конверта был обнаружен второй конверт, а в нем – квитанция Сбербанка об оплате госпошлины, два экземпляра искового заявления и все остальные необходимые документы: заявление о наложении мер обеспечения иска и доверенность на имя А. А. Павлова.
«Что же с тобой случилось, Артем Андреевич?» – покачала головой Ольга Александровна, вышла в приемную и положила вскрытый конверт на стол секретарше:
– Зарегистрируй, Катенька.
Теперь судье оставалось вынести определение о принятии встречного иска, рассмотреть заявление и вынести решение о частичном его удовлетворении. Она понятия не имела, как сгоревший в машине адвокат сумел отправить это письмо, но свое дело он сделал – несмотря ни на что.
* * *Юрия Максимовича Соломина вызвали в кабинет генерала к концу рабочего дня.
– Присаживайся, – пригласил генерал.
Соломин осторожно присел: этот вызов – и сам по себе – был весьма неординарным явлением.
– Ты те бумаги по Тригорску на место вернул? – заглянул ему в глаза генерал.
Внутри у Соломина тоскливо заныло.
– Никак нет, товарищ генерал, – еле выдержал он пристальный взгляд, – не успел.
– Слава Богу, – с явным облегчением вздохнул генерал и тут же пояснил: – Из аппарата Президента нештатное задание спустили. И как раз по Тригорску…
Соломин обмер. Такое случалось нечасто.
– Займешься, – сухо распорядился генерал.
– И… что от меня требуется? – осторожно поинтересовался Соломин.
Генерал протянул ему тоненькую папочку:
– Проверишь достоверность информации. Однако учти, это не приказ о вмешательстве; мы не можем нарушать закон. Только проверка. Ты все понял?
Соломин отчаянно закивал. После того, как Артем втянул его в Тригорскую историю, он ждал расплаты каждый день и не думал, что отделается так легко.
«Галоша»
Шереметьево встретило адвоката Павлова мелким моросящим дождиком. В последнее время в кругах метеорологов появилась новая особенность называть такие занудные моросящие дожди «слабыми ливневыми», и Артем сильно подозревал, что даже самый главный метеоролог страны не смог бы объяснить, чем отличаются эти два одинаково неприятных погодных явления. Если представить ливень мог любой человек от карапуза до пенсионера, то «слабый ливневый» дождь едва ли прорисовывался в воображении самых искушенных погодоведов.
Без багажа, в порванном и перепачканном костюме, Павлов вышел на площадь аэровокзала, и таксисты-частники, едва увидев, как он одет, на полуслове прекращали агитацию за «недорогой подвоз». Но чем дальше от входа, тем менее требовательными становились «извозчики», и в конце концов Артем предложил свою цену:
– Парни, у меня есть семьсот тридцать рублей. Мне нужно доехать в центр на Арбат – быстро, аккуратно и без лишних расспросов.
Желающих предоставить услуги заметно поубавилось. И лишь паренек, до этого скромно жавшийся в стороне, сделал приглашающий жест.
– Пойдемте, если вас не смущает мой автомобиль. – Мальчишка посмотрел Павлову в глаза. – Обещаю не расспрашивать, хотя узнать, как мой любимый телеведущий дожил до такого состояния, ужасно хочется.
Он улыбнулся такой открытой простодушной улыбкой, что Павлов мгновенно проникся к мальчишке симпатией.
– Поехали!
Автомобиль молоденького таксиста действительно оказался необычным. Это был укороченный вариант «Волги ГАЗ-21». Артем все детство провел в отцовской «двадцать первой», а видел почти все ее варианты, вплоть до кабриолетов, что встречались на Кавказе и в южных районах России и Украины. Это же был автомобиль-купе, то есть двухдверный, можно сказать, спортивный вариант. Выкрашенная в глянцевый черный цвет, с красной бархатной обивкой внутри, она смотрелась точь-в-точь как отполированная калоша.
– Слов нет, автомобиль отличный, – оценил идею Павлов, – но зачем ты сделал такое сочетание обивки салона и цвета кузова?
– Нарочно, – пояснил таксист, – тот, кто захочет обидеть мою старушку и назовет «галошей», не сможет этого сделать при всем желании. Она и так называется – «галоша».
Парень указал на выполненную поверх родного приемника и стилизованную под аутентичную надпись: «Галоша-2000-21».
– А почему 2000-21? – заинтересовался Павлов.
