Олег Рой - Паутина лжи
– Да, ты решил все правильно… Вот что, Георгий… Оставь меня сейчас, хорошо? Мне нужно побыть одному.
Впрочем, в кабинете Саша долго не просидел, вскоре сорвался с места и поехал из центра по Садовому кольцу на проспект Мира, а по нему на север, вверх, как говорят те, кто привык ориентироваться в Москве по карте, – в Останкино.
Был далеко не самый удачный сезон для прогулок. Середина ноября, хмурый пасмурный день, тяжелое свинцовое небо, мрачно и словно бы как-то неохотно отражающееся в глади пруда. Морозов пока еще не было, и вода не успела покрыться льдом, на ее поверхности еще плавали то там, то тут последние бурые листья, но деревья уже сбросили свою одежку и стояли, готовые стойко перенести долгую и надоедливую московскую зиму – голые, печальные и торжественные, точно часовые на посту. Не берегах пруда было почти безлюдно – ни воркующих влюбленных парочек, утопающих в своем счастье и не замечающих никого и ничего вокруг, ни веселых детишек в ярких одежках, оглашающих всю округу топотом, звонкими голосами и задорным смехом, ни одиночек-философов обоего пола и самого разного возраста, размышляющих под собственный мерный шаг и тихий плеск воды о важных вопросах, на которые все равно никому из смертных не дано знать ответ. И уж конечно, здесь не было художников с этюдниками. Последний факт особенно расстроил Сашу. Он почему-то был уверен, что обязательно встретит сегодня на берегу этого пруда Марию. С лета, с их первой встречи, с того самого дня, когда она нарисовала его портрет, который он хранил у себя в офисе в сейфе, вместе с самыми важными документами и никому не показывал, Саша не бывал здесь. Но сегодня, когда жизнь столкнула его с такой сложной, казавшейся совершенно неразрешимой проблемой, он молил всей душой судьбу, чтобы Мария оказалась у пруда. Но ее не было. И разобраться со всем предстояло самому, в одиночку.
Что Саша и делал. Не обращая внимания на холодный ветер, на сырость, которой явственно тянуло от воды, он бродил по берегу и, кутаясь в модное, но совсем не подходящее для долгих осенних прогулок пальто, мучительно размышлял, как ему поступить. Сказать ли Юле, что их ребенок жив, что все ее предчувствия подтвердились? Уж кто-кто, а она, мать, должна была бы стать первым человеком, кто узнает об этом! Но нет, наверное, этого не стоит делать, по крайней мере, до тех пор, пока у него не будет достоверной, проверенной и подтвержденной информации. Если Юля узнает, а потом, сохрани, Господи, сведения не подтвердятся или, еще того хуже, ребенка не удастся найти, Юля этого просто не переживет. Решено – пока он будет держать все в тайне от жены. Но как быть со Стефаном? Маленький Стефан… Неужели именно он и есть тот самый сын, о котором Саша так страстно мечтал и которого столь горько оплакивал? Закрыв глаза, он пытался вызвать в памяти облик малыша. Есть ли какое-то сходство с ним или с Юлей? Да, пожалуй, на Юлю малыш был похож. Или даже не на Юлю, скорее, на Яську. Маленькой она выглядела почти так же. Да и носик у мальчишки – почти точная копия носа Сашиной мамы… Да, со Стефаном обязательно нужно встретиться как можно скорее, все ему рассказать и обо всем переговорить. В том числе раскрыть ему глаза на Лизу, на эту лгунью без всяких принципов и моральных устоев, под дудку которой он пляшет уже не первый год, словно кобра у факира.
На другое же утро Саша вылетел в Швейцарию.
А вечером они уже сидели с другом в одном из любимых ими обоими баров Лугано и болтали о разных пустяках. Саша все никак не мог осмелиться перейти к главной теме, к основной причине их встречи.
– Слушай, ну что мы с тобой сидим на сухую? Может, выпьем по бокалу коньяка? – предложил Стефан.
– Подожди, дружище, не сейчас, – решился наконец Саша. – У меня есть к тебе разговор, Стефан. Долгий, серьезный и очень важный, который надо вести только на трезвую голову. Сразу предупреждаю, этот разговор во многом будет неприятен для тебя… Но я должен, я просто обязан все тебе рассказать.
– Что случилось? – Стефан моргнул белесыми ресницами.
– Подожди, не перебивай. Я буду говорить по порядку, мне так легче. В общем, после того как у тебя ничего не вышло с походом в клинику, я, как ты понимаешь, не успокоился. А подключил к делу службу безопасности нашего холдинга. Ты знаешь Георгия – он профессионал высокого класса. Так вот, Георгий нанял людей, задействовал свои старые связи, и они собрали массу информации по интересующей нас клинике. Не спрашивай меня, как они это сделали, я в такие подробности не вдавался, да они меня и не интересуют. Проверку устроили, подкупили кого-то, чтобы документы украл, хакера нашли, который взломал базу данных… Не так важно. Важно, что все наши с тобой догадки подтвердились.
– То есть как это? В документах клиники содержалась информация о продаже детей? – казалось, брови Стефана готовы вылезти за пределы лба, на самую макушку.
– Нет, конечно. Это уж я так, рассказываю все заодно, чтобы не растягивать… Из документов клиники мы почерпнули только факты, наводящие на подозрения. О неоправданно высоких цифрах смертности неродившихся младенцев, например… И о том, что очень многие нити тянутся именно к врачу Раисе Дубаевой, которая вела мою жену всю беременность. Кстати, по удивительному стечению обстоятельств, роды у твоей Лизы тоже принимала именно она, она тогда как раз оказалась тут, в Швейцарии.
– И что же дальше?
– А дальше мы поговорили с этой Раисой по душам. И она все подтвердила – и факт торговли детьми, и то, что далеко не всегда от детей, которых они продают, матери отказались сами. Многих забирают обманом, сказав родителям, что ребенок умер, еще не родившись… Именно еще не родившись, это гораздо проще. Если бы детей подменяли после рождения, возникала бы куча сложностей… А так получается, что одна женщина просто не сумела выносить свое дитя, а другая родила хоть и недоношенного, но здорового ребенка.
– Постой-постой! – лицо Стефана исказилось от страшной догадки. – Но ты же не хочешь сказать, что ваш с Юлей ребенок…
– Да, к сожалению, именно это я и хочу сказать, – кивнул Саша. Он уже так давно и так бурно переживал этот факт, что уже мог говорить о нем почти спокойно. – Наш ребенок жив. И, как я надеюсь, благополучен. Судя по всему, он растет в семье, где его любят и заботятся о нем, только эта мысль помогает мне еще держаться и не перевернуть вверх дном всю Швейцарию, а может быть, и весь земной шар в поисках моего сына. Этим делом занимается Георгий. И я очень надеюсь, что у него оно получится быстрее и эффективнее, чем у меня.
– Ты меня просто убил этим сообщением, Сашка… – Стефан только руками развел. – До сих пор не могу прийти в себя…
– А ты, пожалуйста, приди. Потому что это не все новости. Есть еще одна, не менее серьезная. И я не сомневаюсь, что она произведет на тебя еще более сильное впечатление.
– Что такое? – Стефан взволновался не на шутку.
– Видишь ли, эта самая Раиса заявила, что она не занимается торговлей детьми и не владеет полной информацией о покупателях… Но кое-какие имена ей все же известны. Вот, – он вынул несколько листов бумаги и положил их на стол перед другом, – копия с того списка, который мы заставили ее написать. Просмотри его.
– Зачем? Сомневаюсь, что я знаю кого-либо из клиентов этой клиники. Если не считать того русского, Игоря Алаева, о котором ты мне рассказывал.
– А ты все-таки просмотри. Думаю, тебе будет интересно.
Стефан начал пробегать глазами текст и вдруг выронил лист. Лицо его побелело.
– Не может быть… Тут значится имя Елизаветы Эггер… Неужели один из заказчиков – моя жена?
– Да. Именно это я и хотел тебе рассказать. Поверь мне, я не хотел в это лезть, но я, как твой друг, обязан был все тебе рассказать, чтобы ты знал – женщина, которая называется твоей женой, нечестна с тобой и, скорее всего, честной никогда и не была. Она живет с тобой и опутывает тебя паутиной лжи.
– Так вот оно что… – бормотал Стефан, приложив ладонь ко лбу, вмиг покрывшемуся испариной. – Вот куда делись мои двести пятьдесят тысяч евро… А я еще гадал, куда она могла так быстро потратить такую сумму? Конечно же! Ведь этот твой знакомый, Игорь, говорил именно о двухстах пятидесяти тысячах… Но как же так? Зачем Лиза это сделала?
– Ну, тут все просто. Видимо, она испугалась, что ты расстанешься с ней и уйдешь к Микаэле. Согласись, у вас все к этому шло.
– Да, ты прав… Но как же так? – повторил Стефан. – Как она могла?!
Саша пожал плечами.
– Лиза относится к определенной категории людей… Помнишь, в дни нашей юности их еще называли «лимитой», а ты еще не мог понять значения этого слова? Теперь, надеюсь, понял? Такие ни перед чем не останавливаются, когда идут к своей цели. У них нет души, вообще нет, понимаешь? Для Лизы все существующие в жизни ценности сводятся к ценникам на витрине с брендами.
