Лори Нелсон Спилман - Жизненный план
Четыре года я не слышала от Эндрю ни слова о браке, а сейчас передо мной Герберт, заговоривший об этом после шести свиданий.
Я прижимаюсь к нему.
— Кажется, мне очень нравятся ботаники.
В освещенном утренним солнцем кабинете я складываю в сумку необходимые для сегодняшних занятий вещи. Телефон звонит, когда я беру в руки набор красок для моего нового ученика дошкольного возраста. Это Гарретт.
— Рад, что застал вас на работе. У Питера вчера был приступ агрессии. Амбер не могла с ним справиться, к счастью, на шум прибежал сосед и помог ей. В противном случае страшно представить, что он мог бы совершить.
— О нет! Бедняжка Амбер. — Я сжимаю руки, ярко представляя ту страшную сцену.
— Я только что говорил с ребятами из клиники, и они согласились предоставить Питеру место. Его переведут к концу недели, но на сегодня занятия отменяются.
Меня неожиданно охватывает тоска. Несмотря ни на что, я все же надеялась на счастливый конец — на положительный результат, позволивший бы Питеру вернуться в школу, стать обычным ребенком, который не нуждается в специальном лечении.
— Я даже не смогу с ним попрощаться?
— Уверяю, я все ему передам.
— И скажите, что я считаю его очень умным и желаю успехов в учебе.
— Не сомневайтесь. — Он делает паузу и продолжает уже другим, более мягким голосом: — Надеюсь, вы поняли, что все равно не смогли бы ему помочь. Это непосильная задача, особенно для такой юной идеалистки, как вы. С моими первыми пациентами я вел себя так же.
— У меня такое чувство, что я его бросаю. Может, будь у нас больше времени…
— Нет, Брет, — мягко останавливает меня Гарретт. — Извините, но я не могу позволить вам пытаться и дальше. Вы сделали все, что могли, чтобы помочь Питеру, да и мне очень помогли, было приятно с вами работать.
— И мне было приятно с вами работать. — У меня срывается голос. Я потрясена мыслью, что предстоит расстаться с человеком, который стал мне дорог, которому я доверяла. Я откашливаюсь и продолжаю: — Спасибо вам. Вы были рядом, поддержали меня в разных ситуациях, и не только с Питером.
— Мне было приятно. Правда. — Он замолкает, но вскоре произносит, несколько неуверенно: — Вы ведь помните, что остались должны мне один вечер?
Вопрос застает меня врасплох. Прошло уже несколько недель с того момента, как мы договорились выпить в баре. Сколько же событий произошло в моей жизни с тех мрачных дней в январе, когда я была озабочена лишь желанием найти мужчину, в которого смогу влюбиться. И вот я встречаюсь именно с таким человеком, одним из самых завидных женихов в Чикаго, и при этом в душе испытываю интерес к доктору Тейлору.
— Ах да, конечно, — лепечу я.
— С вами все в порядке? — встревоженно спрашивает Гарретт.
Я вздыхаю и тру лоб. Необходимо рассказать ему обо всем, коль я привыкла быть искренней с этим человеком.
— Я бы с удовольствием посидела с вами в баре, но, дело в том, что недавно я начала встречаться…
— Не волнуйтесь, — перебивает меня Гарретт. Его благородство заставляет меня испытывать неловкость. Вполне возможно, что у него нет на мой счет никаких романтических планов, а я веду себя так, словно считаю, что они есть. — Надеюсь, у вас все наладится, Брет.
— Да, спасибо.
— Что ж, не буду задерживать. Мы ведь еще созвонимся?
— Разумеется, — легко соглашаюсь я, уверенная, что этого не случится.
Я кладу трубку, завершив последний разговор с доктором Тейлором, словно переворачиваю последнюю страницу книги — с чувством горькой радости. Мне больше не получить поддержки от Гарретта, и у нас никогда не будет романа. В глубине души я уверена, что это к лучшему. Теперь у меня есть Герберт, а совсем скоро я увижусь со своей новой семьей. Возможно, доктор Тейлор был важным персонажем придуманной мамой пьесы, он появился точно тогда, когда я очень в нем нуждалась, и пробыл на сцене ровно столько, сколько требовалось по сценарию.
Я завожу машину и резко нажимаю на педаль газа.
В иллюминаторе «Боинга-757» виднеется Сиэтл. День выдался облачным, но во время снижения мне удается разглядеть берега озера Вашингтон. Они прекрасны, голубые воды, окаймленные изрезанными берегами суши.
Заметив башню Спейс-Нидл, я едва не плачу от счастья. Самолет опускается еще ниже, и вот уже различимы коробки жилых домов. Я замираю, задумавшись о том, что в одном из них живут мужчина и маленькая девочка — мой отец и сестра.
Вскоре в толпе пассажиров я добираюсь до места получения багажа, где начинаются ряды встречающих. Я вглядываюсь в лица. Некоторые взволнованы, другие равнодушно смотрят перед собой, зажав в поднятой руке листок с именем, третьи нетерпеливо вытягивают шеи, их взгляд скользит по лицам пассажиров. Все окружающие постепенно оказываются в объятиях родственников и друзей. Я же так и стою одна, утирая потный лоб и с трудом преодолевая тошноту.
Глава 24
Я пытаюсь разглядеть в толпе темноволосого мужчину с девочкой двенадцати лет. Где же вы, Джонни и Зои? Неужели забыли, что я прилетаю сегодня? Или Зои опять заболела? Достаю из сумочки телефон и просматриваю номера.
— Брет? — раздается голос за спиной.
Я резко поворачиваюсь. Передо мной стоит высокий седовласый мужчина. Он чисто выбрит и одет с педантичной опрятностью. Наши взгляды встречаются, и, когда он улыбается, передо мной всплывает лицо человека из видеозаписи, мужчины тридцати четырех лет. У меня дрожит подбородок, и я киваю.
Вероятно, он тоже не очень уверен в твердости голоса, поэтому просто открывает мне объятия. Я делаю шаг, закрываю глаза и полной грудью вдыхаю аромат его кожаной куртки, положив голову ему на плечо. Впервые в жизни я понимаю, что значат объятия родного отца.
— Какая ты красивая, — наконец говорит он, отстраняясь от меня на расстояние вытянутых рук. — Очень похожа на маму.
— Как я вижу, ростом пошла в тебя.
— И глаза у тебя мои. — Он охватывает мое лицо ладонями и внимательно вглядывается в черты. — Бог мой, как я рад, что ты меня нашла.
Моя душа поет от счастья.
— Я тоже.
Джонни берет мою сумку и вешает на плечо, а свободной рукой обнимает меня за плечи.
— Давай выбираться отсюда. По дороге заедем в школу за Зои. Она с ума сходит от нетерпения.
По дороге в Франклин-Нельсон-центр — частную школу, где учится Зои, — мы говорим без перерыва. Все вопросы, что Джонни не решился задать во время наших телефонных разговоров, он задает сейчас. С моего лица не сходит улыбка. Моему отцу интересна моя жизнь, более того, между нами с первой секунды возникает та родственная близость, на которую я даже не смела надеяться. Но когда мы сворачиваем на школьную подъездную аллею, во мне неожиданно просыпается ревнивый монстр. Я радуюсь предстоящему знакомству с Зои, но мечтаю подольше остаться с Джонни. Наедине. Как только она сядет в машину, я сразу стану лишней, займу то место, к которому привыкла с детства.
Нельсон-центр — это одноэтажное вытянутое здание, красиво вписанное в природный ландшафт. Обучение здесь, должно быть, стоит целое состояние.
— Занятия закончатся минут через десять. Зои хочет, чтобы все одноклассники познакомились с ее сестрой. Ты не возражаешь?
— Разумеется, нет.
Джонни распахивает передо мной стеклянную дверь, и мы оказываемся в просторном вестибюле. На скамейке прямо перед входом сидит худенькая девочка в темно-синей форме и болтает ногами. Завидев меня, она вскакивает, но останавливается в нерешительности. Завидев появившегося за мной Джонни, она с криком восторга бросается вперед.
— Папочка! — Круглое личико светится от счастья. Вытянув руки, она бежит ко мне и обнимает за бедра. Ее голова едва достает мне до ребер. Я склоняюсь к Зои и кошусь на усмехающегося Джонни.
— Осторожно, Зои, — говорит он, гладя дочь по голове. — Задушишь сестру.
Зои отпускает меня и шепеляво произносит:
— Ты моя шештра.
Как я могла плохо относиться к этому ангелу? Я приседаю перед ней и вижу нежное личико с алебастровой кожей, темные волосы, как у отца и у меня, но глаза у Зои не карие, как у нас, а зеленые, спрятанные в нескольких складочках кожи.
— Да. Мы сестры, ты и я.
Зои улыбается, и малахитового цвета глаза приобретают форму полумесяца. Между зубов с неправильным прикусом появляется толстый розовый язык. Я уже люблю эту девочку, мою сестру — девочку с синдромом Дауна.
Взяв за руки меня и Джона, она тянет нас по коридору к дверям своего класса. Попутно Джон что-то говорит о прекрасных условиях в школе, а я разглядываю коридор, стилизованный под улицу города — вывески магазинов, светофоры, указатели на каждом перекрестке.
— В этой части здания детей учат переходить дорогу, разговаривать с продавцами магазинов, считать деньги, выбирать товары и многому другому.
