Роберт Крейг - Грязные танцы
Когда Стефани с Николой наконец стащили Наташу вниз на первый этаж, ее успокоило то, что в темноте, в толпе она не так уж сильно выделяется, как боялась. «Я старая кошелка. Просто плохой свет это скрывает». Наташа разглядела, что за этими молодыми свежими лицами, за лучшей, опрятной и более модной одеждой, за сдержанными ухаживаниями и за тем фактом, что большинство молодежи не было пьяно, скрывалась броская разница между этим клубом и «Аполлоном». В «Аполлоне» люди веселились: они смеялись и шутили. А в этом клубе все были чертовски озабочены тем, чтобы выглядеть безукоризненно. В результате все вели себя скучно. И Наташа была рада, что она не вписывалась в эту обстановку. По крайней мере, она понимала, что выход в свет предполагает веселье. Ее настроение немедленно улучшилось: она купила всем выпивку вне очереди[7] и потом попыталась хоть как-то развлечься: подтрунивала над окружающими, заставляя девушек смеяться. Когда Никола указала на приглянувшегося ей парня, Наташа напугала ее предложением подойти к нему и поговорить от ее имени. Она успокоила ее, сказав, что лишь шутит, но, как только Никола отвернулась, Наташа в считанные секунды оказалась возле паренька.
– Привет, – сказала она. – Не смотри за мою спину, но там две девушки, с которыми я пришла. Видишь их? Посмотри медленно, как бы нечаянно.
Парень повернулся так быстро, как будто ему сзади по голове врезали кирпичом.
– Они на нас уставились, – поведал он Наташе.
– Они гадают, что я там тебе говорю. На самом деле, одной из них ты приглянулся, и я хочу узнать, нравится ли она тебе тоже. Видишь ту с оголенными руками – эта не она, другая. Ее зовут Никола.
– Симпатичная, – произнес парень.
– Но она тебе не нравится? А если нравится, тогда, принимая во внимание то, что я тебе только что сказала, почему ты меня все еще слушаешь? Почему ты не там и не с ней?
– Ну я… Потому что я… Честно говоря, я не знаю, что ей сказать. А можно пойти вместе с тобой, чтобы ты меня представила? Меня зовут Гэри.
– А я Дэйв, – сказал другой парень, один из друзей Гэри.
Он слушал их разговор.
– Мне всегда есть, что сказать, и мне нравится та, которая с голыми руками. Как ее зовут?
Гэри и Дэйв пришли в компании других парней, которые последовали за ними и теперь толпились возле Николы, Стефани и Наташи. Девушкам понравилась суета, которую создала эта толпа юношей, борющихся за их внимание.
Один парень изо всех сил пытался привлечь Наташу и рассказывал ей о работе и о машине, которую только что купил. Он был, наверное, на три или четыре года младше, и она не могла воспринять его всерьез и заинтересоваться парнем, словно это был лучший друг ее сына, который попытался бы впечатлить ее своими успехами по футболу и математике. Однако Наташа надеялась, что он в ее улыбке увидел расположение, а не снисхождение.
В час ночи Стефани, Никола и банда парней решили, что пора перебираться в другой ночной клуб – тот, который работал до трех. В туалете Наташа призналась девушкам, что не пойдет с ними.
– Пошли, Нат, – уговаривала Никола. – Пошли с нами. Вечер получился великолепным.
– Я лучше побуду еще здесь. Пойду на верхний этаж, посижу и расслаблюсь, – ответила она.
Девушки не могли поверить, что Наташа хочет остаться в одиночестве, и предположили, что она назначила там встречу какому-нибудь мужчине.
Наташа подождала, пока они уйдут, и тогда направилась наверх. Нашла свободный табурет возле барной стойки, с краю от большой группы людей, так что она могла устроиться, не вторгаясь в их компанию, но все же достаточно близко, чтобы другие подумали, будто она здесь не одна.
Первая мысль была о Джоффри. Наташа углубилась в воспоминания о том вечере, когда они впервые встретились, и перебирала в уме все, о чем они говорили. Затем девушка испугалась, что он останется в ее мыслях на всю ночь, так что в результате она не сможет заснуть.
– Кажется, вам не очень-то весело. – В полуметре от себя она увидела лицо.
Незнакомец слегка наклонился, чтобы заглянуть ей прямо в глаза. Погруженная в мысли, Наташа не сразу сообразила, что с ней разговаривают и ждут от нее ответа.
– Что вы имеете в виду? – спросила Наташа.
Она начала его оценивать: наружность, манеры, возможные намерения.
– Выглядите грустной, вот и все.
Наташа улыбнулась, чтобы возразить, но он принял это за одобрение и придвинул свой табурет поближе.
Чтобы отогнать мысли о Джоффри, Наташа не отказала незнакомцу. Как и она, он был в этом клубе впервые, пришел с более молодыми коллегами, но те быстро ему надоели, и теперь он чувствовал себя не в своей тарелке. Он заметил ее и решил поговорить потому, что она выделялась скучающим выражением лица, характерным для человека, умудренного опытом.
– Я подумал, что каждый, кому здесь скучно, знает, как правильно проводить время, и об этом я решил поговорить с вами.
Наташа понимала, что незнакомец ей льстит, и решила дать ему повод для сомнений.
– Мне не было скучно, я просто задумалась. Так что не знаю, заинтересована ли я в разговоре, но можете попытаться.
Парень представился и купил ей выпить. Минут сорок они проговорили, а потом охрана начала выгонять посетителей, торопя их поскорее покончить с выпивкой и покинуть заведение.
«Ничего особенного, – будто бы сказала Наташа Анне. – Мы думали, что толковые парни редко встречаются, но на самом деле они просто редко встречались в «Аполлоне». Вот так».
«Что, черт побери, в нем такого особенного?»
«Он обаятельный!»
«И это такое редкое качество среди тех, кто пытается тебя трахнуть!»
Наташа заставила критический голос Анны умолкнуть. Парень был симпатичный, приятный, сообразительный – так она сказала себе. Она ушла вместе с ним и отправилась к нему домой.
На диване, пока они целовались, Наташа осознала, что вела себя абсолютно пассивно, позволив ему поймать такси, усадить ее туда и назвать водителю адрес, даже не обсудив это с ней. Она не предупреждала нового знакомого, что секса не будет.
Когда он осторожно коснулся ее груди, прощупывая почву, секс стал неизбежен, потому что остановить его сейчас, пуститься в объяснения и отправиться домой было бы слишком затруднительно. Уйти домой, лечь в постель в одиночестве и думать о Джоффри… Гораздо проще остаться и отвлечься от грустных мыслей. Простой секс был более верным средством, нежели телевизор, чтение книги или бесплодные поиски другого мужчины, который бы искренне ей понравился. Наташа потратила лучшие годы из прожитых ею трех десятилетий, чтобы найти хотя бы одного парня, который ее привлекает.
А мужчина становился все более страстным, и одна его рука проделала путь вниз по ее телу – от талии до колена. И Наташе пришлось сосредоточиться одновременно на поцелуях и на том, чтобы изгнать из головы глупую мысль, что поселилась в голове против ее воли. Она задумалась, как теперь относиться к Джоффри, после того, как она переспит с этим мужчиной. Потом ей стало интересно, что Джоффри подумал бы про нее, если бы узнал. Пальцы мужчины взялись за пуговицу на застежке ее брюк…
В такси по пути к дому Наташа начала успокаиваться. Он повел себя так, как она и предполагала, обвиняя девушку в том, что она завлекла его и обманула.
Наташа убрала его руку, оттолкнула его от себя и встала. Парень бранился и оскорблял ее, пока она приводила себя в порядок, чтобы уйти. Он даже напугал Наташу, когда она попробовала ему ответить, – она начала опасаться, что сейчас ее ударят. Парень схватил ее за руку и попытался силой заставить опуститься, но Наташа оказалась достаточно проворной, чтобы отделаться от него. Увернулась и выбежала из дома. Пока она неслась вниз по улице, он продолжал посылать проклятия из открытой двери.
– Ты все еще хочешь, чтобы я дала тебе свой телефон? – завопила она в ответ, больше подшучивая над собой, нежели над ним.
Наташа сняла туфли перед домом и забежала внутрь с замерзшими ступнями. Слышались энергичные звуки: мычание Ричарда, стоны Анны, протестующий скрип кровати – Анна и Ричард занимались сексом. Похожие звуки из спальни родителей, когда Наташа была много моложе, она объясняла тем, что ее родители зачем-то пытаются поднять кровать.
Вместо того чтобы отправиться в свою комнату, где астматический шум, производимый Анной и Ричардом, был бы еще сильнее, Наташа села на диван. Она не стала включать в гостиной света. Но темнота сделала все эти стоны более слышными. Спинка кровати колотилась о стену так, точно они пытались пробить окно в гостиную. Наташа помассировала ступни и легла. Она раздумывала, не крикнуть ли ей, чтобы они успокоились. Звуки раздражали ее, но Наташа продолжала слушать. Голос Анны становился все менее и менее узнаваемым по мере приближения к экстазу (а может – к удушению), мычание Ричарда было неизменным, но набирало скорость, время от времени он сквернословил.
