Норман Мейлер - Крутые парни не танцуют

– Стреляли в рот?

– Да, – подтвердил он. – На губах синяки, как будто ей силой разжимали зубы. Например, дулом. На нёбе вокруг входного отверстия есть пороховые ожоги. Дырочка маленькая. Как раз для двадцать второго. Выходного нет. Только вот это и удалось выудить. – Он показал на кусочек пули.

Крутые парни не танцуют. Поверьте, так он и сказал: только это и удалось выудить . У меня дрожали колени, и чтобы поднести ко рту стакан, пришлось взять его обеими руками. Я обнаружил, что не могу спросить о Пэтти.

Но он сказал и сам:

– На лице и черепе нет никаких отметин, входных отверстий или синяков. Скорее всего ей выстрелили в сердце, и она умерла быстро.

– Почему ты так решил?

– Это просто догадка. Я не знаю. Могли и ножом. По голове можно только установить личность. – Он нахмурился, словно забыл самую важную деталь. – Нет, я понял и еще кое-что. Конечно, для полной уверенности нужен эксперт, но я бы сказал, что твою жену, – теперь он тоже не мог произнести «Пэтти Ларейн», – убили позже и между двумя убийствами прошло от двадцати четырех до сорока восьми часов.

– Что ж, это выяснится, – сказал я.

– Нет, – сказал он, – точно мы этого так и не выясним.

– Почему? – спросил я.

– Тим, – сказал он, – от этих голов надо избавиться. – Он поднял руку, предупреждая мои возражения. – Я знаю все «против», – добавил он.

– Но мы же никогда не узнаем, кто это сделал, – выпалил я.

– Думаю, что узнаем. Разве что доказать не сможем. – На его лицо возвращался румянец. – Если захочешь расплатиться, надо будет искать другие пути.

Я пропустил это мимо ушей.

– Вот как я рассуждаю, – сказал он. – По-моему, убийца был не один. Тот, кто владеет мачете, не станет возиться с ножом.

– Те, кто владеет мачете, не пользуются и пистолетами двадцать второго калибра с особыми пулями и глушителем.

– Это надо обдумать, – сказал он.

Мы затихли. Я тоже пытался понять, что к чему. Мои члены сковало какое-то онемение, словно я прошел много миль по ноябрьскому лесу и только что остановился передохнуть.

– Значит, вот что получается, – сказал он. – Кто-то выбрал твой участок с марихуаной, чтобы спрятать голову Джессики. Это так на тебя подействовало, что ты даже сам себя до сих пор подозреваешь. Потом голову забирают. Почему? – Он поднял оба кулака, точно хотел взяться за баранку машины. – Потому что кто-то решил убить Пэтти. Этот человек хочет быть уверенным, что позже будут найдены сразу две головы. Он не хочет, чтобы ты или первый убийца вернулись и уничтожили доказательство. Или, допустим, ты впал в панику. Ты мог бы вызвать полицию. Итак, этот второй – он забирает голову.

– Или она, – сказал я.

– Или она, – согласился отец, – хоть я и не знаю, что ты имеешь в виду. – Когда я промолчал – моя реплика вырвалась непроизвольно, – он сказал: – Да, я считаю, что преступников было двое. Один убил Джессику, другой собирался убить Пэтти. Первый кладет в тайник голову, чтобы подставить тебя. Второй вынимает ее, чтобы потом положить туда обе. Причем в это время, или чуть позже, ты должен принять на себя вину за оба преступления.

– Уж больно это хитро, – сказал я.

– Когда люди делают такие вещи, – сказал отец, – им кажется, что они ясно видят всю картину, хотя по сути они только добавляют в суп что-нибудь одно.

– И кто повар? – спросил я.

– Похоже, Уодли. Наверно, когда вы с ним разговаривали, он уже знал, что Пэтти мертва. Возможно, он убил ее сам, а тебя хотел использовать.

– Но как?

– Он невысоко тебя ставит. Я его не виню. Может, он слышал, что где-то есть голова Джессики, и предположил, что ты знаешь где. Поэтому он решил заказать тебе голову Пэтти. Понадеялся, что ты выдашь за нее голову Джессики и он получит то, что хотел, – обе головы.

– Пожалуйста, перестань повторять это слово.

– «Головы»?

– Я больше не могу его слышать.

– Чем же я его заменю?

– Просто называй их по именам.

– Пока мы не нашли тела, это будет только путать.

– Называй их по именам, – повторил я.

– Эй, – сказал он, – да ты, я гляжу, с причудами, как твоя мать.

– Пускай мои предки хоть всю жизнь резали торф в вонючих ирландских болотах, чихал я на это; да, я с причудами, как моя мать.

– Хо-хо, – откликнулся он, – очко в ее пользу. Упокой, Господи, ее душу. – Он рыгнул. Бурбон, пиво и болезнь действовали на него сообща. – Передай бутылку, – сказал он.

– Чересчур много предположений, – сказал я. – Почему бы Уодли и не знать, где находится Джессика? Раз это знал Ридженси, то должен был знать и Уодли. Паук. – их связной.

– Вряд ли они до конца откровенны друг с другом. В таких ситуациях никогда не угадаешь, что кому известно. – Он постучал по столу костяшками пальцев. – Говорю тебе, Уодли не знал, где Джессика, и хотел, чтобы ты ее ему принес.

– А я думаю, что Уодли и положил их обе в тайник. Держись фактов. Паук и Студи следили за мной. Не затем ли, чтобы поймать момент, когда я вернусь к тайнику? И схватить как раз в тот миг, когда обе головы окажутся у меня в руках? Это был бы беспрецедентный случай: двое таких подонков в роли слуг правосудия.

Отец нахмурился, и я понял, что мои слова произвели на него впечатление.

– Звучит правдоподобно, – сказал он. – Они думают, что ты едешь к тайнику, но маячок говорит им, что ты остановил машину. Неудивительно, что они озверели, когда ты вернулся.

– По-моему, против Уодли достаточно улик, – сказал я.

– Если говорить о Пэтти, пожалуй. Но кто убил Джессику?

– Возможно, тоже Уодли.

– Да, пистолет с глушителем – это ему подходит. Но можешь ли ты представить себе мистера Хилби с мачете?

– Как насчет Студи?

– Не исключено.

– А по-твоему, кто? – спросил я.

Сколько раз, беседуя с клиентами в своем баре, отец заменял им частного детектива, исполнял роль адвоката по уголовным делам или судьи, рассматривающего апелляцию? Он поднес руку к уголку рта, точно собираясь содрать с губ правду, как пластырь. Потом убрал руку.

– Не нравится мне этот Ридженси, – сказал он. – Во всяком случае, с твоих слов. Может, это он и есть.

– Ты считаешь, что Джессику убил он?

– Он вполне мог использовать мощный пистолет двадцать второго калибра вместе с мачете. Никто, кроме него, до такого не додумался бы. Ты рассказывал мне о его доме. Он сдвинулся на оружии. У него в подвале запросто могут лежать огнеметы. Он способен замыслить убийство смазанной ядом бамбуковой стрелой – подкинет ее врагу, чтобы тот поцарапался. Я встречал таких. «Ах, оружие! – говорят они. – Я знаю про него все! Я человек универсальный».

– Да, но ведь ты ненавидишь копов.

– Это верно. Хотя и среди них попадаются похожие на людей. А этот малый – степной волк. Профессиональный вояка, который стал копом! Я уверен, что никакой он не и. о. шефа полиции. Это прикрышка. Он – наводчик из Бюро по борьбе с наркотиками, и готов спорить, что там, в ихней конторе, его боятся. Когда он появляется, они все писают в штаны.

– Трудно поверить.

– Я знаю копов лучше, чем ты. Сколько лет я платил мафии вечером в среду, а полиции – вечером в четверг! Я знаю копов. Знаю их психологию. Думаешь, зачем такому крутому бойцу, как Ридженси, прозябать на Кейп-Коде?

– Тут вовсю торгуют наркотиками.

– Все равно с Флоридой не сравнить. Там он был бы больше к месту. Но они от него отделались. Пойми психологию полицейских. Ни один коп не захочет работать с напарником-профессионалом, чье присутствие на него давит. Ты не можешь отдавать приказы, оскорбляющие подчиненного, иначе наживешь врага. У парня с табельным оружием чересчур много возможностей пальнуть тебе в спину. Так что когда среди копов заводится псих, они его не увольняют. Они просто ссылают его куда-нибудь. Делают властелином мира в городе Гулькин Нос, Монтана. Или в Пи-тауне, Массачусетс. Нет, – заключил он. – твой Ридженси мне совсем не по душе. Вот поэтому нам и надо избавиться от голов.

Я начал было с ним спорить, но он оборвал меня.

– Если эти пакеты найдут в твоем подвале, – сказал он, – ты влипнешь по уши. Ты подсадная утка. А еще хуже, если ты попытаешься их вынести. Они сядут тебе на хвост, как только увидят, что ты завел машину.

– Я должен похоронить жену.

– Нет. Это сделаю я. Возьму твой катер, удочки и две коробки для снасти. Есть у тебя на борту запасной якорь?

– Нет.

– Тогда придется использовать рабочий. Один для обеих – и Пэтти, и Джессики.

Теперь настал мой черед воскликнуть «Господи Исусе!».

– Эй, – сказал Дуги, – ты глядишь на меня и видишь бездушного человека. Я гляжу на тебя и вижу подсадную утку.

– Я должен быть с тобой. Это самое малое, что я могу сделать.

– Если я поплыву один – это просто старый хрыч отправился на рыбалку. Они не станут следить. Но ты! Они тебя там увидят. Поднимут на ноги береговую охрану. И что ты ответишь, когда у тебя на борту найдут двух дамочек без того, что ниже шеи? «Ах, – скажешь ты, – я их нашел. Духи объяснили мне, где искать». – «Понятно, – скажут они. – Ты у нас Жанна д'Арк. В новом варианте». – Он покачал головой. – Нет уж, крошка Тим, здесь ты будешь полезнее. Я отлучусь ненадолго. А ты покамест лучше сделай пару звонков.