Хавьер Сьерра - Хозяин музея Прадо и пророческие картины
Я потер глаза, пытаясь сосредоточиться на цели своего визита. К счастью, я оказался не в одиночестве. Перемежающейся волной люди — охранники, служащие и редкие ранние туристы — показывали чудеса эквилибристики, чтобы не поскользнуться на обледеневшей брусчатке и добраться без ущерба для здоровья до главного входа монастыря. Я решил последовать их примеру и, осторожно ступая, направился к месту встречи, назначенному отцом Хуаном Луисом.
В это время суток комплекс действительно внушал трепет. Его величественный облик, масштабы, торжественная тишина, нарушавшаяся стуком каблуков посетителей, и общее впечатление монументальности и совершенства, которое создавали стены, подсказывали, что это не рядовой памятник архитектуры. Дворец им и не был. За фасадами длиной более двухсот метров, воздвигнутыми в эпоху Филиппа II, скрывались свыше четырех тысяч помещений, ныне пустовавших, две тысячи шестьсот семьдесят три окна, восемьдесят восемь источников, пятьсот сорок фресок, тысяча шестьсот картин и более сорока пяти тысяч книг. Эти фантастические цифры запечатлелись в моей памяти, словно огненные письмена, когда я услышал их от экскурсоводов. Эскориал всегда манил меня. Иногда я приезжал сюда. Я знал связанные с ним легенды, и невозможно представить, сколько ответов могло тут таиться. Неужели отец Хуан Луис позвал меня именно для этого? Дать ответы? И почему не захотел по телефону даже намекнуть, о чем речь? Или он нашел некий важный след, связанный с «Apocalipsis nova»? Может, еще одно ангельское пророчество?
Только теперь, когда я пишу эти строки, приходит осознание, каким я был наивным глупцом. Я даже не предполагал, сколь драматический поворот вскоре предпримут события.
В назначенный час, точный, как швейцарские часы, отец Хуан Луис показался в дверях резиденции Альфонсо XII. Не узнать его было нельзя. Согбенный, в черной сутане, перехваченной поясом, без пальто, двигаясь очень медленно, он заскользил в сторону главного портала, удачно сочетавшегося с самой длинной стороной дворцовой стены. Он ни на миг не остановился, чтобы посмотреть по сторонам. И если вышел на улицу, чтобы встретиться со мной, то мастерски это скрывал.
Я прибавил шагу.
— Здравствуйте, святой отец. Уместно ли теперь…
Старец вздрогнул, почувствовав прикосновение к своему костлявому плечу.
— Адское пекло! — рассерженно воскликнул он. Ты очень напугал меня, сын мой!
— Не больше, чем вы меня вчера, — любезно ответил я.
Он играл превосходно — или мне так показалось. Тем, кто мог видеть нас со стороны, не пришло бы в голову заподозрить, что наша встреча была не случайной.
— Хорошо, хорошо… — Он подмигнул мне и понизил голос: — Рад, что ты приехал. Ты один?
— Марина не смогла поехать со мной, — солгал я. — Надеюсь, вы не обидитесь?
Святой отец развел руками, словно говоря: «Ну, что поделаешь», — а затем бегло оглядел площадь. И хитрым выражением лица он в тот момент напомнил мне маэстро. И почему все, с кем мне доводилось беседовать в последнее время, опасаются слежки?
— Лучше, если мы начнем разговор на улице, — прошептал старик. — Согларен?
Удивившись, я кивнул.
— Прекрасно. Как только мы войдем в библиотеку и я покажу тебе, что нашел, держи рот на замке.
Не произноси ни слова. Ни о чем не спрашивай. И я тоже буду молчать. Понял? Если нас услышат, то меня упекут в сумасшедший дом, а тебя… Что ж… Я не знаю, что с тобой сделают.
— Вы действительно хотите разговаривать здесь? На таком холоде? А вы не надели даже шарф.
— Мы погуляем!
Августинец взял меня под руку, чтобы не поскользнуться, и мы одолели полсотни метров, отделявших нас от входа в монастырь. Мой озноб и попытки ускорить шаг результата не имели. Отец Кастресана, не обращая внимания на мои мучения, заговорил так тихо и размеренно, что мне пришлось близко наклониться к нему, чтобы расслышать его слова.
— Сначала я сопоставил данные.
— Какие, святой отец?
— Даты, сын мой, даты! Ты попросил меня выяснить, кто интересовался «Apocalipsis nova» до вас, помнишь? Я проверил зарегистрированные требования и обнаружил нечто странное в нашей картотеке.
Услышав название знаменитой пророческой книги, я придвинулся к монаху еще ближе.
— Сначала я не обратил особого внимания, сын мой, решив, что произошла ошибка. Но на этой неделе я сумел перепроверить все, и меня ждал сюрприз.
— Я не понимаю…
Августинец вздохнул:
— Внимание, Хавьер. Слушай внимательно. Регистрационные записи о выдаче текста блаженного Амадея свидетельствуют: в прошлом году никто, ни один человек, не запрашивал книгу, пока не появились вы и ваш предшественник.
— Хулиан де Прада?
— Да, точно… Я думал, вы не знакомы.
— Почти не знакомы. Мы с Мариной встречались с ним в Мадриде после разговора с вами. Но, пожалуйста, продолжайте.
— А вот теперь начинается самое интересное, сын мой. Уцивившись, что уникальной книгой в роскошном переплете и с великолепной каллиграфией мало интересуются, я проверил наши регистрационные записи за 1989,1988,1987 годы. И не нашел ничего! Невероятно. Долгое время «Apocalipsis nova» даром был никому не нужен. Однако я стал подозревать, что дело нечисто. Поднял архивы, добрался до семидесятых годов… и тоже ничего не обнаружил! Даже ни одного служебного запроса!
— В течение двадцати лет о книге не вспоминали, и вдруг появились мы и Прада, друг за другом?
— Тут что-то не так!
— Пожалуй, — согласился я.
— Представь, ежегодно библиотека получает самые необычные запросы. Учитывая содержание нашего фонда, по многим аспектам единственного в мире, к нам обращаются ученые всего мира. Например, очень часто спрашивают «Enchiridion» — руководство папы Льва III, подаренное Карлу Великому и обладавшее чудодейственными свойствами — оно давало защиту, и неудивительно, что до самой смерти королю сопутствовало счастье и военные успехи. Карл V и Филипп II, как далекие потомки Карла Великого, рассылали своих эмиссаров по всей Европе на поиски этого магического талисмана в пергаменте, но если его все же раздобыли, то… хранили не здесь. Иногда у нас запрашивают автографы Святой Тересы, «Гимны Святой Марии» Альфонсо X Мудрого или сочинения Беата Лиебанского. То обстоятельство, что за двадцать лет никто не заполнил ни одного бланка требования, чтобы познакомиться с «Apocalipsis nova», хотя книга учтена, закаталогизирована, принадлежит к известной коллекции, и вдруг за неделю ее попросили сразу двое… мне показалось странным.
— Но учитывая, сколько книг хранится в библиотеке, наверное, естественно, что к некоторым никто не прикасался столетиями, — заметил я, словно пытаясь объяснить сомнительный факт.
— Странность заключается в ином. В целом ты прав. То, что действительно вызывает недоумение, так это личность человека, последним открывавшего книгу до вашего посещения, причем случилось это весной 1970 года. Знаешь, как его звали?
Я покачал головой.
— Хулиан де Прада!
— Невероятно, — выдохнул я.
— Я все записал точно. Сомнений нет. С апреля по июнь 1970 года Хулиан де Прада и другой ученый по имени Луис Фовел запрашивали «Apocalipsis nova» три раза. Картотека не лжет.
— Луис Фовел? — Мне стало не по себе, и я вдруг почувствовал, как волна жара обдала мое лицо. — Вы уверены?
— Да. Ты и с ним знаком?
Я кивнул, ощущая неловкость.
— Ты его давно не видел?
— Вчера вечером я встречался с ним. Но почему вы спросили?
Мне почудилось, будто отец Хуан Луис взволнован. И лишь заметив, как его пальцы впились мне в руку, я понял, что он охвачен тревогой.
— Скажи, сын мой, он… очень старый?
Я усмехнулся, давая понять, что не очень. И уточнил, что вряд ли старше моего собеседника. На что августинец ответил со стоном:
— Именно этого я и боялся…
— Но что случилось, святой отец?
Старый библиотекарь сделал пару шагов к дверям церкви. Ровно столько, чтобы выйти из тени, нависавшей над двориком, и остановиться на единственном пятачке, который благословило первыми лучами солнце.
— Вчера утром я в последний раз проверил формуляры читателей нашей библиотеки, — произнес он. — И обнаружил еще одну вещь, которая меня насторожила. Решил позвонить тебе. Смотри, между 1970 и 1952 годами также никто не запрашивал из хранилища книгу блаженного Амадея. Однако я установил, что в октябре 1952 года было зарегистрировано одно обращение, снова подписанное Луисом Фовелом.
— В 1952 году? Почти сорок лет назад?
Августинец с трудом проглотил комок в горле и кивнул:
— И это еще не все. Я попросил одного из компьютерщиков, которые оцифровывают наши регистрационные документы, чтобы он поискал другие требования от имени Луиса Фовела или Хулиана де Прада. И получил результат, который… — его голос дрогнул, — я не знаю, как истолковать.
