Андрей Воронцов - Называйте меня пророком

Енисеев доехал до «Тимирязевской» и отправился в общежитие Литинститута. В какой комнате живет Елена, он не знал, не знал даже ее фамилии, поэтому купил в киоске телефонную карту, но сам звонить по таксофону не стал. Он подошел к парню на троллейбусной остановке, студенту-литератору, судя по мятой одежде и торчащим в разные стороны волосам, и сказал:

— Старик, помоги мне. Я поссорился с девушкой, и она меня не хочет видеть. Позвони ей, пожалуйста, по номеру, который я тебе назову, и скажи, что ее ждет на вахте посылка от Енисеева, пусть спустится, заберет. Зовут ее Елена. Если будет спрашивать, кто ты, что ты, скажи: курьер «Ди- Эйч-Эл». Вот карта.

— Говно вопрос, — согласился литератор. — Давай.

Они пошли к таксофону. Парень сказал всё в точности, как просил Енисеев, даже про «Ди-Эйч-Эл». Енисеев протянул ему сто рублей, но студент отмахнулся.

— Не парься. Ты же не с моего мобильника звонил. Иди, встречай.

Енисеев зашел в вестибюль общежития, сталинского шестиэтажного дома, и увидел за вахтой вывеску, которая заставила его задуматься. Ждал он недолго. Елена, придерживая на груди халатик, голоногая, появилась не из лифта, как он предполагал, а с опаской выглянула с лестничной площадки. «Молодец!» — мысленно похвалил он ее за осторожность. Девушка, увидев Енисеева, удивленно подняла брови, просияла и пошла ему навстречу.

— А мне сказали…

Он приложил палец к губам и прошептал:

— Телефон у тебя с собой?

— Да, — она хлопнула по карману халата. Тут он заметил, что из другого кармана у нее торчит ручка молотка, и засмеялся. Елена причины его веселья не поняла.

— Ты чего?

— Пойдем, погуляем. Ты поднимись, оденься, только не бери, пожалуйста, с собой ни телефона, ни ноутбука. Но возьми паспорт.

— Почему?

— Так надо.

— А может, лучше поднимемся ко мне? — предложила, запахивая на непослушной груди халатик, девушка.

Енисеев отрицательно помотал головой.

— Ладно, сейчас.

Елену он дожидался на улице. Как он и просил, она вышла не в той куртке, что была вчера, а в другой, «дутой».

— Что случилось?

— Дойдем до салона сотовой связи? Ситуация продолжает осложняться. Появились новые претенденты на проникновение в будущее. Ты не поверишь — сатанисты. Очень крутые, с вооруженной охраной, тоже угрожают. Мобильник и ноутбук я попросил не брать, потому что «жучки» нам засунули туда, а не в куртки. И не только «жучки», но и «маяки». Я это понял, когда мне сегодня позвонил один из вчерашних господ, явно отслеживающий мои передвижения. Сейчас купим себе новые телефоны. Я, пока шел сюда, ломал голову, куда бы тебе получше спрятаться на несколько дней, и вдруг вижу вывеску у вас на первом этаже: «Гостиница». Это что — настоящая гостиница или просто «комнаты повышенной комфортности», как говорят?

— Настоящая, они арендуют у института крыло дома.

— А ты сможешь там поселиться без регистрации или по чужому паспорту?

— Запросто. Я знаю девочек, которые там работают. Но у меня нет денег на гостиницу.

— У меня какие-то есть. Скажешь девочкам, что прячешься от своего бывшего парня, с которым больше не хочешь встречаться, и попроси, чтобы они тебя не выдавали, если кто-то надумает наводить о тебе на рецепшене справки. Как я понимаю, там есть и второй вход, с улицы?

— Да.

— Отлично. Постарайся поселиться поближе к другому входу, со стороны общежития. Если вдруг услышишь, что на рецепшене кто-то угрожает портье и называют при этом твою фамилию, тихонько выскользни на улицу и со всех ног беги в райотдел милиции.

— А ноутбук в гостиницу можно взять?

— Нежелательно. Может быть, там нет «жучка» или «маячка», но наверняка закачана какая-то программа, считывающая информацию. Потерпи. Попробуй писать, как русские классики — пером по бумаге.

— Да я уже разучилась! Со школы так не писала!

— Ну, вот, снова научишься. А то, случись какая катастрофа и исчезнет электричество, что будешь делать?

В магазинчике сотовой связи Енисеев купил два мобильника «Самсунг» по 800 рублей каждый (надо было оставить Елене побольше на гостиницу) и пакеты подключения.

— Ну вот, теперь у нас будет свой канал связи, — сказал он. — Давай запишем номера. Если надо, конечно, можно и их вычислить, потому что они оформлены на наши паспорта, но на это уйдет время. День-другой, полагаю, можно будет разговаривать свободно. Держи деньги. Снимешь на все, оставь лишь тысячи полторы, купи себе продуктов, забей ими холодильник — там ведь есть холодильники? — чтобы без особой нужды лишний раз не выходить на улицу.

— А ты что будешь делать?

— Ломаю голову над этим. Что-нибудь да придумаю. О фотографии Владлена Константиновича скажешь милиции, если я не дам о себе знать завтра до двадцати четырех ноль-ноль. Расскажешь им всё, что знаешь. Знаешь ты, конечно, немного, но тебе достаточно будет навести милицию на Анатолия и Ступара Льва Даниловича. Запомнишь?

— Запомню. Хозяин агентства по продаже будущего, как ты вчера сказал.

Они вернулись к общежитию.

— А как же Надя? — спросила Елена, когда они остановились на перекрестке.

— Теперь буду заниматься Надей.

— Если вы помиритесь с ней, то мы, наверное, больше и не увидимся?

— Если, Бог даст, увидимся живыми, будет что вспомнить. Когда ты прославишься, я приду к тебе на встречу с читателями, попрошу автограф.

— А ведь я хочу написать обо всем этом.

— А я хочу, чтобы это поскорей кончилось. А оно всё не кончается. Но, независимо от того, чем всё кончится, я очень рад, что познакомился с тобой. Одному бы мне не выстоять! Я бы просто лег и забил бы на всё.

— Будет случай, вспомни, что ты не один. И я буду знать, что я не одна.

Они стояли, держась за руки, хотя, как это получилось, Енисеев не помнил. Он притянул девушку к себе, обнял.

— Ну, иди, — шепнула она.

Оставшись один и, глядя вслед уходящей Елене, Енисеев задал себе тот же вопрос, что недавно задала Елена: что ему делать дальше? Отвечая ей: «Что-нибудь придумаю», он даже не мог предположить, в каком, собственно, направлении думать. Сначала надо узнать, как там Надя. Он позвонил ей.

Она сразу отозвалась, что было понятно: нового номера Енисеева Надя не знала.

— Надя, это я. У меня новый номер.

— Я это поняла, — ровным, бесцветным голосом — даже, как ему показалось, нарочито бесцветным — ответила она.

— Надя, скажи, пожалуйста, ты где?

— В Москве.

— А когда улетаешь?

— Сегодня около восьми.

— А прилетаешь?

— Зачем тебе это?

— Ответь, пожалуйста, очень надо.

— Послезавтра утром. Почему ты спрашиваешь? Хочешь принести вещи?

— Хочу помириться.

Она отключилась. Но Енисеев ничуть не подосадовал на это. Надя сообщила хорошую новость. Она улетала вовремя и, в общем-то, на нужный срок. Теперь надо решить, что ему самому предпринять до семнадцати ноль-ноль завтра. Енисеев зашагал к дому. Он не знал толком, как избавиться от Ефрема и компании, даже с учетом обращения в милицию, а тут еще к нему протянули мохнатые щупальца такие спруты, как Владлен Константинович, Павел Исаакович и сатанисты. Даже если бы Енисеев мог обрубить хотя бы одно щупальце, что ему делать с другими, обвившими его, как змеи Лаокоона?

Его трюк с телефоном будет скоро раскрыт: встревоженные необычными перемещениями и молчанием мобильника, люди Розенкранца и Гильденстерна выйдут на след того парня из метро и поймут, что их провели. Самого Енисеева им найти еще легче: ведь рано или поздно он придет домой, не слоняться же вечно по городу?

Он пытался собрать волю в кулак и заглянуть в свое будущее хотя бы на сутки вперед, но у него не получалось. Енисеев стал молиться, как когда-то в Смоленском аэропорту, но не подыскивал нужных, как ему тогда казалось, слов, а просто и безыскусно просил Бога помочь. Помолился своему святому — пророку Илие и последнему русскому пророку — преподобному Лаврентию. Ему стало как-то легче, хотя спасительных мыслей по-прежнему в голову не приходило.

Енисеев уже подходил к своему дому, как вдруг у него всё поплыло перед глазами, не в лад ударило сердце, и ровный шум города ворвался в уши грохотом, скрежетом, завыванием моторов, гудками, криками, шершавым шарканьем подошв, словно резко прибавили звук в телевизоре. Мир быстро закружился вокруг него; он остановился и прикрыл глаза и увидел вдруг кафе Анатолия, разносимое мощным взрывом на куски. «Завтра, в семнадцать часов пятнадцать минут», — сказал Енисееву неведомый прежде голос. И добавил едва слышно: «Поступи правильно».

Он открыл глаза. Видение исчезло, мир остановил свое кружение, грохот в ушах снова сменился ровным шумом города, а Енисеев всё стоял, прислонившись к фонарному столбу. Бог услышал его молитвы. Семнадцать часов пятнадцать минут! Это же через пятнадцать минут после того, когда он должен сказать о своем решении сразу трем претендентам на использование его дара! А с Ефремом он договорился о встрече именно в кафе Анатолия. И если Енисеев не придет, то вся эта гнусная компашка — Ефрем, Макс, Анатолий — взлетит на воздух! Посторонних в кафе не будет: Анатолий наверняка закроет его на «спецобслуживание». Им не нужны лишние уши — даже официантку выпроводят. Но кто же устроит этот взрыв? Едва ли банду Ефрема взорвут Владлен и сатанисты, потому что им нет никакого смысла расправляться с ней, пока Енисеев не объявил о своем решении. К тому же им известно, что столь желанный им прорицатель сам должен быть в этом кафе. Бомбу, вероятно, заложит какая-то банда, конкурирующая с бандой Ефрема.