Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Напиток богов
Вскоре он вбежал в приёмную, и на лбу у него была аптечная резинка — Цианид считал, что это устройство усиливает кровообращение и улучшает мозговую деятельность.
— Ну? — спросила Алиса и хлопнула ладонью по гладкой поверхности ранца. — Мы их сделали?
— М-м-м…. — протянул Шурик и сел рядом с ней на диван.
— Мы их не сделали?
— М-м-м… — снова замялся её собеседник.
— Я всё испортила?
— М-м-м… Извини, сейчас с мыслями соберусь. Смотри: люди увидели на тебе ранец и решили, что это — модно. На этом этапе мы всех сделали. Люди пошли в магазин, а самые запасливые полезли на антресоли. И тут мы просчитались. Никто ведь не знает, что ранцы надо покупать именно у нашего клиента.
— Но у него ведь покупают?
— Покупают. И сейчас он уже раздаёт долги и протирает сейф от пыли и паутины. Но мы сейчас с Костей… Ну, вернее, это Костя, а я рядом стоял… Короче, он высчитал, что уже к осени рынок первоначально насытится. То есть — все, кому нужен ранец, им обзаведутся. И торговля пойдёт на спад. Да к тому же появятся дешевые китайские аналоги.
— Которые развалятся через два месяца!
— Да. Но целых два месяца с ними можно будет ходить. А потом — вдруг мода переменится? Что-то мы не учли изначально. А теперь уже поздно говорить людям, что они должны покупать ранцы только у нашего человека. Надо подать им знак… Но как? Хотя… ты же можешь написать в своём блоге, куда именно надо идти за ранцами!
— Написала уже. Большой пост, вчера ещё. И где ранец взяла — упомянула.
— Значит, они не поняли! Ты напиши ещё раз, большими буквами, капслоком. Цветом выдели. Ну, чтоб все заметили.
— Фу, — Алиса поморщилась, — даже представлять не хочется. Это же убого и безвкусно.
— А кто-то, кажется, хотел выглядеть безвкусно и покинуть сборную команду икон стиля…
— Выглядеть я хотела странно. Чтобы никто повторять не рискнул. А то, что ты мне предлагаешь — разноцветный капслок крупным кеглем, да ещё и реклама какая-то сомнительная — это против всех правил ведения блогов.
— Какие правила? Это же твой блог.
— Любой, даже самый популярный блог на 90 % состоит из читателей. Мне нравится, что меня читают десятки тысяч. И я уважаю эти десятки. Но я не могу каждому читателю сказать — привет, я тебя уважаю. Поэтому я соблюдаю правила сетевого этикета. И этим как бы говорю людям: привет, я вас уважаю.
— Да, так ты свою популярность не подточишь никогда! И все будут брать с тебя пример.
— Может быть. Но если с меня берут пример — пусть лучше будут странными, чем вульгарными. Вульгарной стать очень просто. Достаточно один раз написать объявление крупным кеглем, красными буквами. А что — один раз, не считается. Но всё считается! После этого уже очень легко надеть леопардовые леггинсы и выйти в них на улицу. А там и до преступления недалеко… И потом — поверь мне. Те, кто кинулись сегодня по магазинам и раскупают ранцы всех сортов — не вчитываются в написанное. Они смотрят на мои фотографии и прикидывают, что сделать, чтобы выглядеть так же, или даже лучше — за меньшие деньги. Обязательно за меньшие. И чтобы потом шепотом сказать самым близким, по-настоящему близким подругам: «Ха-ха, ты думаешь, я заплатила за это пятьсот евро? Рублей, моя милая, рублей! Только — тссс! Ты же понимаешь!»
Приоткрылась дверь, и в приёмную просочился придавленный ответственностью Виталик. В одной руке у него был сканер эмоций, больше похожий на сломанный фен, в другой — записная книжка. За левым ухом — гелевая ручка. В глазах — тоска.
— Я посижу тут на Наташином стульчике и весь постепенно умру, — тихо сказал он. — Не обращайте на меня внимания, будто я уже умер.
Он положил сканер рядом с собой, как пистолет, достал из-за уха ручку, раскрыл записную книжку и начал что-то чиркать — завещание писал, должно быть.
— Давай ещё раз проанализируем, — сказала Шурику Алиса и поставила ранец на журнальный столик. — Чем наш кандидат выгодно отличается от других? Кроме качества?
— Качество — это самое главное! — вставил Шурик.
— Согласна. Но когда надо срочно прибарахлиться по моде — не до качества. Хватают первый попавшийся товар, чтобы хоть на пару часов опередить соседа, который — вот дурак-то — заботится о качестве. Да когда он найдёт этот свой качественный товар — мода изменится, надо будет искать другой. И на что мне качественный ранец, который можно носить десять лет? Через десять лет он устареет настолько, что в нём будет не стыдно разве что картошку от грядки до садового домика таскать. И то — только в самых отдалённых и диких уголках.
Оба замолчали. Слышен был только скрип гелевой ручки.
Как обидно, когда план, продуманный, казалось бы, до самых мелочей, проваливается из-за маленького просчета. Когда всё, что было сделано — сделано зря. Когда побеждает не тот, кто достоин, а тот, кто громче кричит о том, что он достоин.
В приёмную вбежал Лёва. Окинул взглядом все полки, заглянул даже под кофейный автомат, потом для верности ещё спросил:
— Никто молескин не видел? Вчера у меня на столе был, и пропал. А мы его сегодня должны вручить победителю конкурса. Костя меня удавит.
— А какой из себя молескин? — спросил Шурик.
— Да самый обычный, оранжевый такой. На резиночке. Тоже оранжевой. Ну, видел его?
Послышался шорох — Виталик, о котором, как он и просил, забыли, будто он уже умер, видимо, решил умереть по-настоящему, и сполз под стул.
Лёва метнулся к нему. Схватил со стола оранжевый молескин, в котором злополучный Техник уже успел что-то нарисовать.
— Нашлась пропажа? — спросила Алиса.
— Нашлась, — прохрипел Лёва, листая страницы. — Мало того, что этот упырь испортил приз, так он ещё нарисовал на вас карикатуру.
— На меня? — переспросила Алиса. — А ну-ка, поглядим.
Лёва швырнул молескин на журнальный столик.
Пока Шурик с Алисой выдумывали новые планы продвижения ранцев, Виталик умудрился сделать несколько шаржей, нарисованных словно одним росчерком. Ему удалось подметить характерные движения, поворот головы, взмах изящной руки.
— Хорошо, я упырь, я всё испортил, — выбираясь из-за Наташиной конторки, пробормотал Техник. — Нет мне прощения. Бей меня, терзай меня. Зови Цианида, пусть мне очи выклюет.
Он снял очки, положил их рядом с факсовым аппаратом, сделал шаг вперёд, как пионер-герой, которому не страшны вражеские пули.
— А здорово вышло! Мне нравится! — воскликнула Алиса. — Не надо обижать художника.
Лёва замер.
— Ну, хочешь — я вместо этого дурацкого молескина отдам самое дорогое. Свою сумку с Саус Парком? — спросил Виталик, помещая очки обратно на нос.
— Это на которой Теренс и Филипп нарисованы? — с сомнением спросил Лёва. — Тут совсем другая аудитория, не поймут.
Алиса и Шурик посмотрели друг на друга.
— Рисунки, — сказал Шурик.
— На ранцах, — добавила Алиса.
— Это и будет нужный знак!
— Но должны быть такие рисунки, которые… — Алиса пощёлкала пальцами, огляделась по сторонам, её взгляд снова упал на молескин, открытый на странице с шаржами. — Вот такие.
Шурик схватил ранец, перевернул его, указал на пластиковое окошечко, в которое, по задумке производителя, можно было поместить визитную карточку ученика или какую-нибудь милую картинку.
— А здесь им самое место. Мне с самого начала показалось — чего-то не хватает. Теперь идеально. Надо только размножить рисунок. Чтобы не очень дорого и солидно.
— У нас с одной типографией есть договор, они быстро и дешево сделают, — включился Лёва. — Только нашему Энди Уорхолу всё же придётся купить за свои деньги новый молескин.
— А зачем покупать? Теперь эти рисунки станут трендом! — воскликнула Алиса. — Раз уж вы использовали в своём пресс-релизе мои слова, то моё изображение в подарочном молескине будет вполне уместно. Последовательность и логика. Хотите, автограф нарисую?
Она подошла к Лёве, дотронулась до его плеча.
— Хотите?
Лёва вздрогнул.
— Ну, всё же хорошо, правда? — спросила она и посмотрела на него в упор. — Всё устроилось как нельзя лучше? Верно ведь?
Лёва сделал малюсенький шаг назад.
Виталик молча взял с конторки сканер эмоций и жестом профессионального киллера направил на Алису. Нажал на кнопку. Экранчик озарился алым, глубоким, тревожным цветом.
— Это страсть, господа! — выдохнул Техник. — Это самая настоящая страсть!
Алиса посмотрела на него искоса, но промолчала. Воспользовавшись моментом, Лёва отступил ещё на шаг.
— А вот, кстати, — нашелся Шурик. — Один наш — ну, не то, чтобы знакомый, но более-менее приятель — наладился завтра снять не то короткометражный фильм, не то клип. И ему нужны разные типажи — люди, которые естественно держатся перед камерой.
— И вы хотите отправить меня ещё и туда? — без энтузиазма спросила Алиса. — А сами-то пойдёте?
