Дубравка Угрешич - Читать не надо!
— Грабал, Гашек, Чапек? — как дура, выпалила я, протягивая Гонзе руку.
— Гашек! — без колебаний ответил он.
Пола была крепкая дама с мягкой порослью над верхней губой. В юности она водила траки и обожала тяжелые мотоциклы. Не раз с американскими байкерами колесила из Нью-Йорка в Лос-Анджелес.
Сам Бен был электрик и мастер своего дела. Помимо любви к профессии, Бен питал слабость к людям необычным. Необычные были, как правило, гораздо мощнее и сильнее его. Это выяснилось позже, когда я познакомилась с подружкой Бена.
Уже не помню, кто прислал Роя. Он появился одновременно с моими соотечественниками Ники и Давором.
Ники был страстный поклонник кино. Для Ники находиться рядом с Роем, американцем итальянского происхождения из Бруклина, было так же грандиозно, как красить стены вместе с самим Де Ниро. Рой очаровал Ники своей любовью к парусным яхтам. У него при себе всегда был каталог с перечнем их типов и цен. Давор тоже никогда не бывал в Америке. Рой без труда воспламенял фантазию обоих. Рой был плотник, а Ники с Давором умели все — от покраски стен до укладки плитки.
Сначала я отнеслась к Рою подозрительно. Он потребовал вдвое больше за час, чем я платила Ники с Давором. Он был ушлый малый, охочий до денег и одновременно личность темная. Но рабочих заманить было нелегко, а Ники с Давором оба за Роя держались.
Вечером за импровизированным ужином с парой бутылок вина некоторые детали из жизни Роя стали проступать сквозь ее кошмарный сумбур.
Он жил в Амстердаме уже примерно с год. Застрял из-за голландской девчонки. В Америке у него была своя строительная фирма. Он то зарабатывал по миллиону долларов, то все спускал, снова зарабатывал, снова спускал. Говорил, что в Америке заработать миллион просто, но трудно его удержать. Имел кучу денег, жил как «крез». Обычно ремонтировал квартиры богатых американцев и много чего повидал.
У Роя были жена и сын. Сыну он часто звонил. Но самые близкие отношения у него сложились с сестрой. У сестры была своя семья: муж, отпетый алкоголик, и двое детей. Сестра обладала даром выживания.
Мать у них была настоящая красавица. Когда-то работала моделью. Роя и его сестру родила в очень ранней молодости. Люди вечно принимали мать за девушку Роя, она всегда выглядела очень молодо. Отец был сущий тиран, настоящая свинья. Мать бросила его и вышла за Стива. Дядюшка Стив был богатый, но уже отошел в мир иной. А мать сейчас в инвалидной коляске. Рой, когда навещает, помогает ей.
Рой заботится обо всех своих родных, они все сидят у него на шее. Включая бывшую супругу, настоящую суку. Он застал ее в постели с одним из своих рабочих, чернокожим. Они вместе хотели убить его, чтобы не мешал им прибрать к рукам его дело. Рой едва спасся. Пуля просвистела в какой-то доле дюйма от его спины. Потому он и седой теперь.
В Европе неплохо, но он тут не останется. Голландская девчонка совсем ребенок, ничего в жизни не смыслит. И он понимает, что нужен ей только в постели.
У Роя были родственники в Италии, понятно, мафиози, там все мафиози. Итальянского он не знает, но чувствует себя итальянцем. Однако Франция ему нравится больше, он там тоже какое-то время жил.
Единственная его поддержка в жизни — сестра. Они вместе строили планы, Рой и его сестра. Большие планы. Собирались двинуть в Монтану: построить там дом, жить вместе. Будут лошадей разводить, сестра уже все заранее обдумала. Ведь все равно через несколько лет случится большое наводнение. Америка исчезнет с лица земли, сестра все разузнала, расспрашивала всяких знающих людей. Монтана только одна и останется.
Жизнь Роя увлекательней любого романа. Если найдется кто-нибудь, кто все это опишет, получится настоящий бестселлер. Кто его знает, может, он и сам когда-нибудь возьмется за перо. На ранчо в Монтане, на старости лет. Однажды в школе его премировали за сочинение.
Довольно скоро Рой стал действовать мне на нервы. Меня раздражало его высокомерие. Он вел себя как какой- нибудь принц, который вынужден работать. Меня постоянно раздражали его взрывной характер, переменчивый нрав, то, что он с невероятной скоростью превратил всех нас в заложников своих бурных страстей. Как будто мы сами на какие-либо эмоции были уже не способны.
Однажды я застала его с гитарой. Он развлекал Ники с Давором песней, которую, судя по всему, сочинил в мою честь. Я щедро заплатила Рою за это «представление». В почасовом масштабе. Рой все чаще и чаще стал увиливать от работы, и под конец выяснилось, что он не в состоянии ничего довести до конца. Положит в коридоре три плитки — и принимается красить кухню. Полстенки покрасит — и примется за что-нибудь другое. Стал приходить все позже и позже, а уходить все раньше и раньше. Требовал, чтобы я платила ему каждый день, иногда даже вперед. Стоило мне возразить, он тут же принимался строить из себя обиженного. Дулся по каждому пустяку.
Несколько раз он выступал перед нами с длинными, нескончаемыми, жалостными монологами: все его используют, что-то затевают у него за спиной, все сволочи и суки: и сестра, и мать, и бывшая жена; уж хоть бы оставили его в покое, он ведь в своем деле «король», десятки домов от погреба до чердака выстроил, мили плитки и черепицы положил, столько стен выкрасил своими руками, так что если все вместе сложить, окажется, что всю сраную Айову сплошь перекрасил. Ему ничего не стоит собрать инструмент и сделать ноги. Работа всюду найдется, ее везде как дерьма на дороге.
Мы, завороженные, молча слушали его. Я не знала, что делать. В меня он даже вселял некоторый страх.
— Мне кажется, будто у меня в доме заложен фугас, — призналась я Ники с Давором.
Но Давор заверил меня, что Рой отличный мастер и что мне не стоит от него отказываться. Отлично держит темп.
Явившись в одно прекрасное утро, Рой сообщил нам, что всю ночь трудился над вступлением к своему будущему роману «Семь винтов».
— Хотите, почитаю? — спросил он, вынимая из кармана пару страничек.
— Можно! — сказали Ники с Давором, бросив взгляд в мою сторону.
В этот момент я с заляпанными цементом руками, ползая на коленках по полу, скрепляла раствором плитку, которую Рой оставил со вчерашнего дня. И меня охватила дикая ярость: «Семь винтов»?! Да сколько же можно это терпеть?
Я тогда работала по договорам, едва сводила концы с концами, а расходы на ремонт повергли меня в долги, которые уж и неизвестно было, когда я смогу выплатить. Господи, что я делаю? Неужто я вовсе спятила? Неделями изнуряю себя физической работой, неделями не могу написать ни единой строчки и отдаю целую кучу денег какому-то подонку, даже фамилии которого не знаю? Что же это за кошмар такой!
Поднявшись, задыхаясь от гнева, я прошипела:
— Уволен, пошел вон!
Должно быть, вид у меня был грозный, потому что Рой удалился без единого слова, поджав хвост. Мы с Ники и Давором закончили работу. С уходом Роя все почувствовали облегчение. Даже Давор, самый активный его защитник. Он сказал, что Рой через пару дней собирается отказаться от съемной квартиры и переехать к нему.
Работа приближалась к завершению. Оставалось только уложить дощатый пол. Доски уже были куплены. Но ни Давор, ни Ники этого делать не умели. Я стала искать рабочих, звонила друзьям, спрашивала, нет ли у них кого на примете. Но все рабочие оказались заняты. Ближайшая возможность брезжила лишь через три месяца. Я была в отчаянии.
Давор осторожно намекнул, что можно было бы пригласить Роя. Он все равно уже скоро отбывает во Францию, а оттуда домой — в Америку. Я уступила; выбора у меня не было. Дала им троим три дня, чтоб завершить работу.
Придя на третий день, обнаружила, что полы уложены. Рой сиял от удовольствия. Ники с Давором победно смотрели на меня. Я облегченно вздохнула. Рой спросил, можно ли дать его сестре мой электронный адрес. Разумеется, кивнула я.
— Если она напишет, сообщите ей, что у меня все в порядке. Скажите, какой замечательный пол я вам сделал, — добавил он заискивающе.
Внезапно мне стало его жаль. Он был совсем как большой ребенок.
На следующее утро, хотя делать уже было нечего, Рой, как обычно, появился у меня в рабочей одежде — джинсах и майке, заляпанных краской. Поверх майки был надет вышедший из моды пиджак от Армани.
— У меня таких десятки были, — сказал он, указывая на пиджак. — Всего пару лет назад мог себе купить любую шикарную вещицу! Девчонки в очередь выстраивалось перед моими дверями!
Впервые я заметила, что Рой хорош собой. В духе Элвиса. Среднего роста, хорошо сложен, зеленые глаза в обрамлении темных, как у куклы, ресниц, густая темная шевелюра с уже щедрой проседью.
Он потоптался немного, оглядывая пустую квартиру, проверяя, достаточно ли туго затянуты винты половых досок.
— Красиво, правда? — спросил он, глядя на пол.
— Красиво, — отозвалась я.
