Андрей Ангелов - Театр мистера Фэйса
— Литтл, мужик отдал мне миллион?
— Отдал…
— Я приставил пушку к его черепу или каким-то иным силовым способом принудил миллион отдать?
— Нет…
— Значит, мужик доволен! — изрек Рыбник. — Я сразу почуял… У меня нюх на таких чудиков! Явно мультимиллионер, а может даже актёр! Решил чисто развести публику, ну или просто поприкалываться!..
Чемодан, полный денег — тот предмет, который заставляет тебя испытывать досаду! Если он чужой. Литтл набычился и выпалил:
— Я бы тоже мог сказать чудику то, что он хотел услышать!
— Но ведь не сказал, Том?.. — Рыбник закрыл чемодан, щелкнул замком. Поставил его в место для ног перед передним сиденьем. «Хаммер» — крутая тачка с просторным салоном. Ноги миллионера чемодан не стеснил ничуть.
— Не сказал… — Том Литтл сглотнул алчную слюну. Попробуйте подразнить кота сметаной! Доллары — не сметана, а коты — не люди. Копы — не коты и не люди. Не кот и не человек — это оборотень!
Послышалась трель мобильного. Он — такая вещь, что вообще часто звонит, у копов особенно! LA — город, где профессия полицейского востребована наряду с профессией преступника!
— Да! — ответил Поль Рыбник. Он вслушался в голос на другом конце трубки и скулы исказила пренебрежительная усмешка.
— Мне теперь это всё равно, полковник! — искренне заржал Рыбник в телефон. — Меня не волнует мистер Фэйс, его злодеяния и его покойники. Меня не волнует долбанный участок, долбанные подчинённые и долбанный придурок ты… — следуя профессиональной привычке, лейтенант выдержал паузу. — Нет, ты не ошибся, придурок!.. Меня ждут джакузи, роскошные девочки и ванна шампанского. Такова моя Правда! Вуе!
Так прекрасна жизнь, что никогда не знаешь, когда умрешь! Стихи в прозе. На которые покойникам глубоко наплевать!.. Лейтенанта полиции Поля Рыбника застрелили из «Glock» ровно через секунду после того, как он разъединил связь с начальством[45]. Пуля попала в подбородок.
— Bye, Rybnik…
В ЖИЗНИ ЕСТЬ ТРИ ВЕЩИ
В Западном ЭлЭй существует трёхсторонний перекрёсток, в его составе находятся:
• Широкая змея с восемью полосами — центральная автомагистраль. Протянула толстое серое тело с востока на запад. В этот час шорох шин по асфальту сливался в непрерывный свистящий звук.
• С Юга к автомагистрали прилепилась коротышка — гораздо менее оживленная двухполоска. Проложенная Банком от главной дороги к Себе, для удобства клиентов, длиной около трёхсот футов.
Перекресток обычно регулировал коп. Но сегодня он взял выходной: повел дочку в «Disneyland», оставив автомобилистов на один день без себя и своей полосатой палки.
Вики как раз вышла к перекрестку, остановилась у края автомагистрали — рядом с автобусной остановкой. И сделала жест «остановить автомобиль»: подняла правую руку с выставленным вверх большим пальцем. Домой! В Палм-Бич! Принять ванну и стакан виски, заснуть и всё забыть… А вот и такси! Авто с жёлтыми шашечками затормозило, но в тридцати футах от Вики.
— Какого ты там встал?.. — негромко воскликнула Вики, хмурясь. Подняла глазки. Всё верно — здесь же автобусная остановка со специальным дорожным знаком! «Остановка запрещена». Ну, несколько футов — не несколько миль, а шлюшка — не барыня. Раз шаг, два шаг, три: здесь можно встать.
Пассажирская передняя дверца открылась и явила глазам Вики — Патрика. В рясе священника, с золотым крестом на шее. И с кейсом.
— Да ладно! — Вики машинально опустила голосующую руку.
— Патрик?.. — шёпот равномерно распределил в себе удивление и радость.
Такси рвануло от Патрика, оставив диакона на тротуаре, притормозило у Вики. На всякий случай. Но нет — случай не тот. Клиент передумал стать клиентом. Такси уехало совсем.
Шлюха сейчас хорошо рассмотрела Патрика: прекрасные наивные глаза, высокий лоб, пухлые нежные щёчки!.. Однако… По ходу никакой это не запах Детства, а вполне себе самческий инстинкт… Или даже… больше?..
— Твою мать! Желать священника — это любовь к Богу или к человеку?! — Вики почувствовала, что её щёки горят, а соски под грубой тканью затвердели.
— Патрик!.. — крикнула Вики, быстрым шагом ступая к диакону по тротуару.
Патрик замер, испуганно взглядывая на Вики и сжимая кейс. Мысли зазмеились муторно и прямолинейно: «Публичная женщина вернулась, чтобы забрать назад Алмаз!..».
Патрик исподлобья глянул по сторонам: «А если перебежать на другую сторону? Я избавлю Алмаз от женщины!.. Помимо Банка есть куча других банков… где Алмаз и будет в безопасности…». Суматошный взгляд выхватил серебристый «Хаммер», что нетерпеливо газовал на повороте с Банковской двухполоски на автомагистраль. Она не пускала «Хаммер» в себя, в силу отсутствия копа и ментальной торопливости шофёров LA.
«Бежим, священник! И крепче держи кейс, только тогда ты точно священник! А потом и епископ!..». Патрик повернулся от Вики и бросился бегом на проезжую часть — ориентируясь попасть на другую сторону автомагистрали. Лавируя среди не очень плотного потока машин.
— Вот, чёрт возьми! Что такое с ним? Насчёт памяти вообще так запущенно!?.. — озабоченно погасила свой порыв Вики. По инерции сделала ещё парочку шагов. Остановилась.
Если не ты, так тебя: мудрость городов с числом транспортных средств, измеряемых в миллионах единиц! Серебристый «Хаммер» резко газанул, выруливая с Банковской двухполоски. Но помчался не направо, а налево — поперек движения, на встречную полосу. Потоки машин притормозили, пропуская «Хаммер». Гудки автомобильных клаксонов заполонили округу. Плач и скрежет дорожного железа!
Несомненно: существует духовная связь между людьми! Между людьми, чьи души сотканы из одних и тех же молекул. А их поступки подвержены цепной реакции. Импульсу! Свыше. Или сниже?..
Патрик благополучно перебежал половину автомагистрали и шагнул на встречную полосу. Вдруг оглянулся… и — встал на месте! Посмотрел на Вики. Воистину, из всех взглядов самый грустный — последний!.. Серебристый «Hummer» не стал тормозить. Сбитое тело Патрика перекатилось по дороге несколько футов и замерло. «Hummer», было, вильнул, но быстро выровнял траекторию движения. И умчался вдаль.
А в трех футах от Вики мягко чмокнулся на асфальт кейс.
Гудки стихли, автомобильная пробка частично начала разъезжаться, частично осталась на месте подсчитывать убытки в виде помятых капотов и разбитых фар. Так бывает на дорогах Лос-Анджелеса. Всегда найдется мудак, что создаст аварийную ситуацию!
Вики. Увидела себя со стороны. Вот монахиня ступает на проезжую часть, вот нагибается, а вот и поднимает кейс. Движения немного заторможены: как на замедленной киноплёнке. Шлюшка стала выпрямляться от асфальта и уткнулась носом в капот какого-то автомобиля… он подъехал так близко, что чуть не стукнул ангелочка бампером: «Странная тачка. Нет, не странная, а знакомая. Неприметная тачка с фургоном — это труповозка».
— Логично, что туда — где труп, приезжает именно труповозка, — размыслила Вики вслух.
Из-за руля вышел Пётр — в белом халате санитара, и учтиво сказал:
— Я прошу отдать кейс мне, Вики.
— Труповозка мистера Фэйса. Кто бы сомневался… — усмехнулась Вики. Прижала к себе покрепче кейс и подмигнула киллеру. — Шлюшки бывают не только сладкими, но и идейными! Знай, мистер Любезность!
— Мы всё равно победим! Даже если ради этого нам придётся проиграть! — с усмешкою отпарировал Пётр. — Идейная шлюха — звучит моветон, детка…
— Я не отдам кейс! — насупилась Вики.
— Решение на эмоциях не всегда правильное, — Пётр поднял полу халата и показал девушке рукоятку пистолета: — Не отдашь?
— Не отдам тебе…
* * *Кафе мистера Фэйса поникло и осунулось: окна-скрипки и стеклянная дверь в виде русской балалайки — в занавесках, внешне ни огонька и ни звука, дверная створка и косяк склеены нелепыми бумажными полосками с буквами «FBI» — пломба.
— Какого чёрта ты припёрлась, Вики? — равнодушно спросил кукловод. Он стоял у стойки бара, лицом к входным дверям. Во рту тлела привычная сигарета.
Вики, с кейсом в руке — молча смотрела на чёртова киллера, находясь прямо перед ним. Глаза были наполнены страданием и горькими слезами, а взгляд — вызывающ. Шлюху бил лёгкий озноб, несмотря на теплую монашескую рясу, по-прежнему облегавшую голое тело. Она пришла сказать всё, что думает об этом человеке! Главное, не захлебнуться в эмоциях!
— Ты сыграла свою роль и получила гонорар. В моём театре ты больше не играешь, — не меняя интонации, заметил режиссёр.
— Иначе говоря, я отработанный материал!? — Вики залепила театралу основательную пощечину. — Это за всё, что ты оставил в моей памяти — за утрату Эмми, за мои слёзы и за мою тошноту!
Вики переложила кейс в другую руку и отвесила ещё одну увесистую пощечину.
