Семен Лопато - Ракетная рапсодия
Он вновь поймал ее взгляд.
— Представляешь?
Сияюще глядя на него, она радостно помотала головой.
— Не-а.
— Ну и слава богу. — Чувствуя, что она чего-то ждет, он с готовностью взглянул на нее. — Ну что, сейчас пойдем?
Она кивнула.
— Можно и сейчас. Но это не обязательно, ты не гони. Я просто давно уже туда хотела, но это без проблем, ты не торопись. Можно и еще немного здесь посидеть. — Она хитро посмотрела на него. — Если ты еще мартини закажешь.
Им принесли еще мартини.
Перескакивая с одного на другое, они проговорили еще несколько минут. Подозвав официанта, он расплатился, она взяла свои цветы и сумку, и они вышли на улицу. С поголубевшими от весеннего неба глазами, ожидая, пока проедут машины, она на секунду повернулась к нему.
— Тут недалеко, минут десять от силы. Вечер классный, в такую погоду лучше всего гулять. И район тут классный, сейчас увидишь, какие дома красивые.
Он кивнул.
— Мы будем целоваться в подъезде.
— А мы и идем почти в подъезд. — Бесстрастно кивнув на эту фразу, которую он, внутренне напрягшись, пустил как пробный шар, она вновь заблестевшими глазами посмотрела на него. — Тут улочки узкие, ребята, у кого машины были, их всегда здесь оставляли, там так узко, что двум машинам не разъехаться. Я этим путем каждый раз домой ходила.
Переждав наплыв машин, они перешли улицу. Пройдя несколькими переулками, зажатыми между старых, мрачно-затейливых зданий, они вышли к маленькому перекрестку, где на углу стоял обшарпанный остов трехэтажного, без украшений здания. Окна без рам и стекол зияли пустотой, внутренние переборки были разрушены, от дома остались лишь стены и крыша. Запрокинув голову, она несколько секунд стояла неподвижно, глядя на верхний этаж, сжимая пальцами натянутый ремешок висевшей на плече сумки. Словно вспомнив о его присутствии, она обернулась к нему.
— Вон мои окна. — В глазах ее на секунду блеснули слезы. Отвернувшись, она пошла по переулку в сторону скверика. Он двинулся за ней. Остановившись у детской песочницы с грибком, она расстегнула сумку, шаря в поисках сигарет, и, не найдя их и закрыв сумку, потерянно-ясными глазами посмотрела на него. — Я здесь два года жила. — Сказав это и словно забыв о нем, она, повернувшись, посмотрела куда-то в сторону.
Шагнув к ней и притянув за плечи, он стал целовать ее. Не противясь ему и даже слегка касаясь его руками, словно безучастно позволяя ему делать это, она смотрела куда-то вверх, не отталкивая его, но переживая что-то свое, чувствами не присоединяясь к нему. Подождав, пока он отстранился от нее, она снова раскрыла сумку, шаря в ней и перебирая ее беспорядочное содержимое.
— Сигареты на столе забыла. — Он с готовностью посмотрел на нее.
— Пойдем купим?
Она махнула рукой.
— Не надо.
Повернувшись, она пошла через детскую площадку, ничего не сказав ему, не жестом, скорее мягким поворотом тела соглашаясь, чтобы он следовал за ней. Невольно отстав на секунду, глядя на ее широкие круглые икры, он догнал ее. Подняв голову, она словно с обидой оглядела скверик.
— Моей любимой собаки нет.
— Собаки?
— Ну да. Вернее, я у нее была любимая. — Она влажно блестящими глазами посмотрела вверх. — У меня шуба была, старая, енотовая, рыжая. А у комендантши собака была, тоже рыжая. Она была как моя шуба. Когда я в шубе подметать выходила, она от меня балдела, всюду за мной как привязанная ходила. Когда я как-то раз домой поехала, всю дорогу до вокзала со мной пробежала, хотела со мной на Профсоюзную ехать. Я ей в вокзальном буфете две палки колбасы скормила, она от нее забалдела, тогда только согласилась остаться. Вот я пришла, а ее нет.
Он кивнул.
— Она, наверно, воспринимала тебя как вожака стаи.
— Ни фига она меня не воспринимала. То есть воспринимала, пока я была в шубе, а летом и облаять могла. — Она покрутила головой. — Ладно, все это фигня.
Выйдя из скверика, они прошли между старинными домами. Впереди, в просвете переулка показалась улица с несущимися машинами. Посветлевшими глазами, уже улыбаясь, она с комической обидой посмотрела перед собой.
— А шубу эту я как-то Патрикеевой поносить дала, это моя подруга, на один день одолжила всего. Так эта собака сразу за ней увязалась. Вот проститутка.
Переживая вместе с ней, желая ее посмешить, он непонимающе посмотрел на нее.
— Кто, Патрикеева?
— Да нет, эта Жулька. — Она с затаенно-озорной улыбкой спрятала глаза. — Патрикеева-то само собой. Подожди. — На секунду остановившись, запрыгав на одной ноге, поправляя подогнувшийся задник туфли, она схватила его за плечо. Распрямившись, она взяла его под руку. Они снова пошли вместе. Внутренне вздрогнув за ту секунду, пока он видел ее подогнутую полную ногу, он, скосив глаза, посмотрел на ее безмятежно-курносый, с припухлыми губами профиль. Пройдя переулком, они вышли на проспект. Высвобождено оглянувшись под наплывом ветра, шевельнувшего ее волосы, она вскинула голову, просветленно глядя на горящие заходящим солнцем окна и крыши домов.
— Сколько здесь жила, до сих пор к этой красоте привыкнуть не могу. Просто сердце вздрагивает, так красиво. Я но этому проспекту больше всего гулять любила. — Она перевела на него взгляд. Секунду они смотрели друг другу в глаза. Словно что-то видя, угадывая в нем, радостно выводя его из погруженного в нее состояния, она пощелкала пальцами перед его лицом. — Ку-ку. Мне сигареты купить надо.
Повернувшись, она пошла к киоску. Вновь на секунду отстав, глядя на ее сильные холеные ноги, и затем догнав ее у киоска и сунув в окошечко деньги, он передал ей пачку. Секунду, словно не зная, что делать дальше, они стояли друг напротив друга. Снова чуть запрокинув лицо, так, что в белках ее глаз вновь засинело небо, она летящим взглядом посмотрела вверх.
— Вечер классный. — Она перевела на него лучистый взгляд. Секунду они вновь смотрели друг на друга. Вздрогнув, он сделал движение к ней.
— Поехали ко мне.
Словно не удивившись, ожидая этого, она, отведя глаза, со сдерживаемой улыбкой помотала головой.
— Нет.
— Почему?
Она помотала головой снова.
— Я не могу.
— Но почему?
Одновременно затаенно улыбаясь и избегая смотреть на него, в какой-то внутренней борьбе, которая, как ему показалось, была смешной для нее самой, она, словно не зная, что ей делать, капризно и одновременно словно жалуясь, подняла на него глаза.
— Ну правда я не могу. Не обижайся.
Он заглянул ей в лицо.
— Ты не можешь поехать ко мне, потому что всего в третий раз меня видишь?
Ничего не сказав и все так же улыбаясь, она, повернувшись, пошла по улице.
Он горячо взял ее за руку.
— Я не обижаюсь. Я понимаю, ты не можешь пойти домой к человеку, с которым только что познакомилась. Какие обиды, ты такая девушка, с которой я горжусь, что могу просто пройти вместе по улице, я не обижаюсь, правда. — Он с надеждой заглянул ей в глаза. — Может, все-таки поедем?
В каком-то томящем ее раздвоении, словно сама огорченная, она с досадой отвела глаза.
— Ну как ты не понимаешь. Ну не могу я.
— Но не обязательно же сразу… Может, просто посидим, поговорим…
Словно задумавшись на секунду, она как-то потерянно посмотрела мимо него.
— А тогда зачем ехать…
Не найдя, что ответить на это, он пошел рядом с ней. Подняв голову, смеющимися глазами, словно избегая смотреть на него, она скользнула взглядом по ненужным вывескам и витринам.
— Узнай время, сейчас, наверно, уже полдевятого, а то и больше.
Он встревожено посмотрел на нее.
— Ты куда-то торопишься?
Опустив глаза, она кивнула.
— На электричку. В восемь пятьдесят пять последняя, которая на Профсоюзной останавливается, потом два часа ни одна останавливаться не будет. Не хочу затемно домой возвращаться.
Он с готовностью повернулся к ней.
— Я провожу тебя.
Снова опустив глаза, она, чему-то улыбаясь, помотала головой.
— Не надо. Лучше время узнай.
Оглянувшись и не увидев часов, он остановил прохожего, на циферблате у того было восемь тридцать три. Пытаясь сообразить, где они находятся, уже всецело захваченный тем, чтобы помочь ей, он, словно ища ее одобрения, обернулся к ней.
— Возьмем такси?
Она, тоже смотревшая в сторону, просто кивнула.
— Только перейти надо.
Перейдя с ней улицу и подняв руку, он остановил «жигули»; быстро договорившись с шофером, он открыл перед ней заднюю дверцу. На секунду замешкавшись, словно забавляясь чем-то, она, без смущения улыбаясь, отступила, пропуская его.
— Садись первым.
Поняв, что при ее росте ей неудобно забираться в такую маленькую машину, он первым пробрался на сиденье, она села рядом с ним. Хлопнула дверца, мимо окон понеслись витрины и деревья. Ее приподнятые круглые колени светились у него перед глазами, короткая юбка, завернувшись, приоткрыла чуть разведенные бедра, на молочно-белой поверхности одного из них он, при свете солнечного блика, вдруг, увидел чуть различимую синюю речушку вены. Автомобиль резко затормозил у здания вокзала, отдав деньги шоферу, он вылез вслед за ней. Ведя его за собой, она обогнула здание вокзала, они спустились в подземные галереи и, пройдя ими и поднявшись, оказались в самой середине нужной платформы. Электричка с открытыми дверьми уже была на месте; немного пройдя, они остановились у открытых дверей вагона. Часы на здании вокзала показывали восемь сорок. Чувствуя недостаток времени, он, остановившись напротив нее, напряженно поймал ее взгляд.
