Наталья Галкина - АРХИПЕЛАГ СВЯТОГО ПЕТРА
– Чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы твой хахаль исчез из твоей квартиры - раз; из твоей биографии - два; если иначе не получается, то и из города - три.
– У тебя виды на мою квартиру?
– Я не хочу, чтобы он своим неокрепшим полумужским голоском алёкал, отвечая из твоей квартиры на звонки.
– А если я скажу, что твои «раз, два, три» меня не устраивают?
– Да полно тебе, Тэсс. Как это - не устраивают? Должны устроить. Не убивать же мне его, в самом деле.
Последовала пауза.
– Неужели ты уже до таких поручений докатился? - спросила она зло, я представил себе ее сощуренные глаза, пылающие скулы.
– Какие поручения? Голос внутренний. Движение души. Зов извне. Вопрос чести.
– Не твоя ведь честь-то.
– Тем более.
– Что это ты о чести залопотал? Конец карьеры блистательной почуял? В письме тебе о том намекнули?
– Ничуть не бывало. О карьере вот как раз и пекусь. Твой-то зайчик что - из особо храбрых? Или из особо наглых?
– Он ничего не знает.
Человек с красной авторучкой присвистнул, расхохотался.
– Ай да Несси! Вот у кого карьера была бы фантастическая! Я всегда говорил: данные имеешь. И какие. Кстати, еще не поздно.
– Поздно, - сказала она. - Извини, поздно, устала, хочу спать.
– Насчет щенка своего подумай. Я тебя благородно предупредил.
– А ты заложи меня из благородства. Сделай доброе дело.
– Не имею права. Прежде всего интересы дела. Интересы Родины. Впрочем, тебе этого не понять. Кстати, завтра улетаю на два дня в Рим. Что тебе привезти?
– Привези мне контрацептивы и новый «жучок» на телефон, - сказала Настасья и швырнула трубку.
Я успел шваркнуть свою синхронно, после чего тихо открыл дверь, отвалил на площадку, громко брякал ключами, хлопал дверьми, шумно вошел, топоча, прошел по коридору и нашел ее в спальне.
Она сидела по-турецки, свесив с колен длинные смуглые пальцы в серебряных кольцах, запястья в бранзулетках.
– Вот Зимний дворец сгорит, театр сгорит, особняк старинный - никто не заметит, - монотонно сказала она, покачиваясь, - а коли буян, сальный ли, пеньковый, займется - то-то шуму, то-то плача у мышей.
– Я не понимаю, о чем ты, - сказал я растерянно.
– О чем я? Да о буянах. О складских по-ме-ще-ни-ях. О материальных бла-гах. Мимо острова Буяна. В царстве славного Салтана. Басня такая есть о космополитах: «А сало русское едят».
– Не читал.
– Умница. Я тебе дам почитать сборник «Лиса и бобер». Уйма басен. Про сало та самая. Из всех буянов, хочу тебе сказать, главный - сальный. Наша задача - бороться с чужим салом за свое.
Она была вне себя.
– Что мы, мыши, что ли? - спросил я.
– Мы крысы.
– Ну, перестань, успокойся, все. Хочешь валерьянки?
Она надела шляпу. В шляпе она обычно успокаивалась
– Лучше стрихнинчику дай. Нет, погоди, раздумала. Рюмку рома. И сам выпей со мной. Поменьше рюмки возьми, с наперсток.
– Пардон, - сказал я, принеся ей рюмашку, - за сало я сегодня недоборолся. Могу предложить кусочек сыра.
– Ешь сам. Когда пью в шляпе, не закусываю.
Вторую рюмку я ей пить не дал. Она разозлилась, запустила в меня золотыми шлепанцами, я увернулся, выскочил на кухню, закрыл за собой дверь на крючок. Она бродила, ворчала, поддавала ногою стулья неповинные, таковые же табуретки, мой портфель несчастный, потом почуяла запах курицы, которую я жарил в духовке, поскреблась и дверь кухни скромненько.
– Пусти кошку голодную в дом, хозяин.
– Царапаться будешь?
– Только завтра. Сегодня ни-ни.
– У тебя завтра когда начинается? - спросил я, сбрасывая крючок.
– А это от общего умонастроения и от погоды зависит. Иногда через часок. Иногда никогда. Все сегодня, сегодня, опять сегодня, а потом - ать! - и позавчера, но скромное позавчера, малёчек, потрепыхается, да в сейчас и ускользнет.
«Буян - открытое сo всех сторон возвышенное место,
базарная площадь, амбар».
Словарь Фасмера«Буян - пристань речная, место выгрузки товаров, пеньки, льна, кож, масла, сала. «…» Буянные амбары на сальном, пеньковом буяне…»
Словарь В. Даля«С первых лет активного заселения архипелага Святого Петра, большая часть которого стала представлять собой своеобразно разнесенный по островам мозаичного типа порт, на естественных и насыпных островках стали создаваться многочисленные буяны, принадлежащие порту, - места складирования и транспортировки однотипных товаров, доставляемых водным путем.
Островки буянов омывали реки, протоки и каналы. В центре архипелага на правом берегу Малой Невы находился Тучков буян (ранее известный под названиями Ватный, Льняной, Пеньковый), на ее левом берегу возле истока реки Смоленки - Винный, а чуть дальше, на безымянном островке, - Второй Пеньковый (малый). На другом безымянном островке у Выборгской стороны (ныне не существует) также стояли пеньковые амбары, и у Петровской набережной имелся склад пеньки, так называемый Гагаринский буян».
– А ты говоришь: сало, сало, - сказал я, на секунду отрываясь от своего элегантного чиновничьего рондо и обмакивая перышко в тушь, - да тут сплошные склады пеньки. Куда ее столько, не пойму.
– Ну, как же, - отвечала Настасья, потягиваясь, - кнуты, плетки, силки, путы сети, невода, а веревочки для повешенных, для того, чтобы вешаться и вешать, имею я и виду. Любимая поговорка островитян, повторяемая ими как заклинание в начале наводнения: «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет!»
– Главное-то, главное, сударыня, за своим юмором висельницы забыли: ло-дочку привязать, ба-рочку зачалить, бельишко подсушить.
«За любимым местом стоянки парусников, за Горным институтом, располагался Масляный буян, а почти напротив, на Черном (он же Галерный) острове, - Сальный. Масляные амбары украшали и Петровский остров; масло можно было подвозить и со стороны Малой Невы, и со стороны Ждановки.
На крошечных, исчезнувших ныне островках вблизи Пироговской и Мытнинской набережных стояли провиантские амбары, а у заросших травой спусков к воде Арсенальной набережной - амбары „Компанейских дворов", куда подходили морские суда торговых компаний. На Гутуевском острове возвышался Пергаментный двор, на островках Екатерингофки - Сельдяной буян, склады серы (о, трепещите, грешники!) и хлопка. Лесной склад Громовской биржи занимал берег неподалеку от Смольного, каменные амбары со свайными причалами принимали товары за Александро-Невскою лаврою, а склады зерна стояли на Синопской набережной. Наконец, напротив Летнего сада в Соляном городке был Соляной буян. Подле каналов и проток выстроились старинные рынки, а на самих каналах и реках стояли малые деревянные суда со строительными материалами, дровами, гончарными изделиями, штуками ткани и прочими радостями приказчиков, купцов, мелких торговав, мещан, разночинного люда».
– Знал бы ты, как мне жаль Сальный буян Тома де Томона, - сказала Настасья. - Он был такой уютный. Его снесли в начале века. Мой отец мальчиком мог видеть его. В одной из прежних инкарнаций, - добавила она, - дались всем эти инкарнации, я вообще-то в них не верю, а наши архитекторши на работе только о них и говорят, - я, вероятно, была амбарной мышью. Недаром бабушка мне говаривала: «Ну, надулась, как мышь на крупу. Как ты относишься к мышеловкам и крысоловкам? Скажи честно.
– Крысоловок не видал, - честно сказал я, - но ежели крысолов - флейтист, я за ним хоть в реку.
Постепенно лицо ее успокаивалось, смягчалось, пропадала тень между бровей, она начинала потихоньку улыбаться, безмятежность стирала сумрак у глаз и в уголках губ.
«Не было бы особой породы мышей, выведенной в мышином парадизе изобильных амбаров островов наших, не было бы знаменитой местной породы гигантских серо-тигровых котов, их неожиданно мелких нежноглазых кошечек, пугающе сообразительных котят.
Кстати, всем известно: мышь издревле изображалась у ног древнегреческого покровителя искусств бога Аполлона, мусикийская малышка имеет прямое отношение к музам, она вхожа в различные миры, параллельные, метафизические, иные; она легко пересекает их межи, маленькая таможенница, храбрая контрабандистка. Следовательно, воздух, перенасыщенный парами искусства, омывающий ведуты архипелага, помеченный незримыми следами мусагетовых мышек, тоже отчасти обязан своими дивными свойствами былым буянам, канувшим в область воспоминаний, справочников, старинных лоций и карт».
– Вообще-то я не разделяю твоей загадочной неприязни к салу, - сказал я. - Я расскажу тебе о свиной туше, висевшей на крючке в ледяных сенях под Рождество: она была натуральная красотка.
– Не сейчас. Я хочу спать. Но я не унимался.
