Елена Черникова - Зачем?
- Давайте чаю попьём! - Хозяйским жестом он пригласил сотрудников к столу, стараясь держаться скромно и буднично: величие распирало так, что с этим что-то надо было делать.
Пока разливали чай, резали торт, Аристарх пошёл к себе в кабинет и достал из заначки французский коньяк, мартини, бейлис. Пока он загружался, в лаборатории включили музыку, заговорили все разом: возбуждение было необыкновенное, ведь такое чудо случилось впервые в истории человечества! Тут бы и шампанское не повредило! Стали решать - кого послать в ночной супермаркет. Говорили то все хором, то вдруг умолкали, заворожённо глядя друг на друга. И обнимались, и целовались, и даже плакали. Суматоха безудержного восторга взбиралась всё выше, куда-то к потолку. Упал стакан, разбился, и все дружно закричали: "На счастье!"
Наконец сели; ждут Аристарха. И он вышел. С бутылкой коньяка в мохнатой лапе с полуметровыми когтями. Сзади из брюк торчал мощный зеленоватый хвост. Кожаные ботинки лопнули по швам, разодранные новенькими жёсткими копытами. Аристарх, судя по осанке, чувствовал себя великолепно. Протопал к столу, поставил бутылку, налил в изящную богемскую рюмку - и вдруг заметил, что лица всех окружающих как-то изменились в цвете. Не понимая, даже не думая, он мельком посмотрел в зеркало, висевшее в простенке лаборатории, и с утробным стоном схватился за свои блестящие острые рога, выронив коньяк...
Пока Михаил трясущимися руками вводил шефу противобессмертную вакцину, окружающие сидели в оцепенении и боялись дышать общим воздухом. Было слышно, как бьются отяжелевшие сердца.
Получив укол, Аристарх сел, налил себе полную кружку коньяку и стал ждать.
На сей раз процесс развивался гораздо медленнее. Сначала потрескались и отвалились рога, потом когти, шерсть... Лишь через полчаса откинулись копыта, появились человеческие ноги, и лаборатория перевела дух.
Все молчали. Аристарх махом выпил коньяк, вслушался в его ход по пищеводу и вдруг, осклабившись, провозгласил неожиданный тост:
- За нашу советскую науку! - И раскинул руки, словно желая всех обнять одним широким, счастливым объятием.
Сотрудники слабо зашевелились, заулыбались, правда, несколько судорожно, похватали рюмки, выпили раз-другой-третий-десятый, потом сбегали ещё, и к рассвету все уже громко храпели где попало.
Наутро пришла уборщица Дуня, вымела осколки посуды и ошмётки странной зеленоватой шерсти. (Рога и копыта Аристарх Удодович спрятал в сейф - на память.) Осмотрев поле научной деятельности, усеянное полуживыми учёными, женщина немного удивилась - здесь обычно не пили, - но ничего не сказала. Подумаешь, мужики выпили! Вон её Федька, считай, каждый день...
Одним словом, сейчас у Аристарха Удодовича, крепко зажатого Марией, не было ни малейшего желания стать бессмертным. Точнее - получить инфекцию именно сейчас, когда в его личной дачной лаборатории вовсю кипела работа над очищением препарата телесного бессмертия от осложнений души. Это было пока единственное, что никак не получалось у его подопечных - при всей их гениальности. Аристарх торопил их, боясь ругаться, но закипал всё мощнее, - ведь он уже привык получать результат быстро и качественно. Какого, например, динозаврика ему спроворили! Чудо!
И теперь он ждал вот этого, последнего чуда света! Высшего чуда! Высочайшего! И чем больше ждал, тем острее хотел получить Это. У него было всё, чего не было ни у кого на свете: умнейшие специалисты и полностью прочитанный геном. И не только человеческий. У него был самый главный товар.
Но Это не давалось... И Михаил, сучонок, умер. Самоубился, зараза. Теперь когда ещё без Михаила доберутся до главного секрета!..
Мария ночью, разбирая бумаги, приблизительно догадалась, чего именно ждёт Аристарх от своих учёных рабов. Догадка эта опечалила её. Полученная ею доля бессмертия была, как ни крути, из той, первой, неочищенной партии, которая каждому заболевшему гарантировала индивидуальное осложнение. Следовательно, от этой хвори лучше пока избавиться, так она решила для себя, хотя у неё лично не было особых проблем. Ну, с ногтями чуток повоевала - так ведь победила. Уговорила. Словами! Знала бы она, какие проблемы были у Аристарха!
Впрочем, она догадывалась. Женская интуиция подсказывала, что не зря трепещет завхоз. Не зря.
Поцарапывая мокрую кожу завхоза, она для убедительности пощёлкала зубами. Вышло смешно, однако Аристарх перепугался до слабости в коленях и даже напустил в штаны.
"Так, - поняла Мария, унюхав, - теперь или никогда!"
Она толкнула его в грудь, он упал на диван. Она взяла ножницы и замахнулась:
- Распорю твоё брюхо и плюну в дырку! Три секунды на раздумье!
Аристарховы мозги, затуманенные ужасом, слабо шевельнулись и выдали вариант:
- Поедем, но с ребятами я сам поговорю, идёт?
- Поедем, а там посмотрим. Так - идёт. Одевайтесь. И не вздумайте лезть в душ.
- Но я же... Мария Ионовна... - заёрзал по уши мокрый Аристарх Удодович. - Сами видите...
- Сами виноваты, - объяснила Мария, поигрывая ножницами. - Быстро.
Её очень сильно тошнило от этой сцены, от вонючего завхоза, от предстоящей дороги в одном автомобиле с этим трясущимся уродом, но сила, откуда-то изнутри приказавшая ей идти выбранной дорогой, была неумолима. Иди! Никогда раньше Мария не знала за собой настоящей целеустремлённости. Она жила, как вечнозелёный цветок, которому некуда и незачем идти. Действительно, зачем цветам ходить?
Но сейчас, когда перевернулся весь мир, она словно вытащила из грунта свои корни, отряхнула тьму и полетела. Ей на самом деле казалось, что тело - летит. "Возможно, и это тоже моё осложнение!" - подумала она.
В машине было душно и противно. Мария, не выпуская ножниц, села на заднее сиденье и опустила окно. Помчались. Аристарх умоляюще посмотрел на неё: "Сквозняк!" Его бугристое лицо было перекошено.
Лучше бы он молчал.
- Ах ты, нежная тварь! - не выдержала Мария и всё-таки ткнула ему в шею ножницами.
Два острия вонзились в рыхлый загривок завхоза, отчего машина дёрнулась в сторону и впечаталась в бетонный столб. Аристарх Удодович проглотил руль прямо желудком...
Кругом закричали, засвистели, Мария ослабленно откинулась назад, чуть не плача от досады. Попыталась выбраться из расплющенного автомобиля, но дверь заклинило. Плохо. Сейчас приедут из Службы спасения, срежут крышу, а потом заметят, как у пострадавшей дамы экстренно срастаются переломанные ноги. Плохо. И совсем плохо, что не выдержала своей тошноты, брезгливости, ткнула Аристарха, испугала Аристарха. Он был вульгарно смертен. Плохо.
Спасатели резали крышу и дверь, а Мария соображала, как спрятать ноги. Ей нечего было сказать спасателям. Кости уже срослись. Даже синяки пропали. Всё. Целостность организма восстановилась. Мария закрыла глаза. Что соврать милиции? Как спрятаться? Вот уже разжали кузов, выкинули крышу и двери...
- Вы как? - сочувственно спросил старушечий голосок. - Спортом больше не занимаетесь?
Мария вздрогнула от неожиданного вопроса, открыла глаза и увидела свою старинную знакомую - хрупенькую старушку с Гоголевского бульвара, некогда спасённую от банды подростков. Откуда? Но думать было некогда. Бабуля протолкнула в машину плед, Мария укрылась и, демонстративно хромая, выкарабкалась на тротуар. Подскочили врачи.
- Не надо, деточки, не беспокойтесь, - убеждала медиков бабушка. - Мы с внученькой сами... Тут близко. Я сама хирург. Мы справимся!
Стражи порядка, усердно протоколировавшие происшествие, на минуту выпустили квохчущую бабушку с внученькой из виду. Один молоденький курсант подбежал было, но ему тут же сообщили, что закутанная в плед женщина просто случайно подсела в роковой автомобиль. Просила, так сказать, подбросить до соседней улицы. А водитель, понимаете, вот что учудил. Разбился, горемыка. Возможно, был пьян. (Мария вспомнила, сколько водки выпил завхоз накануне. Наверняка амбре ещё несёт. Да и всё остальное, включая мокрые штаны пострадавшего, могло подтвердить следствию его состояние.) А любимая бабушка - вот - мимо шла. К счастью.
Женщины засеменили в ближайшую подворотню. Бабуля вела себя так уверенно, словно всю жизнь спасала людей от преследования. Оторвались.
Когда опасность диалога с властями и спасателями осталась позади, Мария выпрямилась, вернула старушке плед и выдохнула:
- Спасибо! Но как вы здесь оказались? До вашего дома отсюда ого-го. И этот плед... Как это?
- А вы, милочка, там, весной, на моём бульваре - как оказались?
Бабуля выдержала вполне театральную паузу и сама же ответила:
- А вот так!
Мария молчала, восхищённо глядя на собеседницу. Судьба! Вот что такое судьба! "Не трогай моих волчат, Иван-царевич, я тебе пригожусь..." - в памяти вспорхнула стайка сказочных птиц.
- Я могу что-нибудь сделать для вас? - спросила она. - Я перед вами в слишком большом долгу.
- Деточка, я часто смотрю телевизор. У меня пока, слава Богу, очень хорошая память. Умею сопоставлять факты. Я давно всё поняла про тебя. Спаси тебя Господь...
