Катерина Шпиллер - Дочка, не пиши!
– Что бы там ни было, сейчас ты должна быть рядом с дедом, ты должна его поддержать. Поезжай к нему, будь рядом, ты ему нужна…
Через пару дней я написала отцу письмо:
Папа, здравствуй!
Прости, что не звоню, но, увы, это пока невозможно. Я знаю, что ты не веришь в мою болезнь, но я все-таки болею и по телефону разговаривать все еще не могу. Не только с тобой… Поэтому вся моя связь с миром – через Интернет. Хорошо, что он существует.
Я понимаю глубину твоего горя и очень тебе сочувствую! И еще очень за тебя волнуюсь. Как ты сейчас? Как ведет себя твое сердце, как давление? Я не так давно узнала, что с тобой приключилось. И то – узнала случайно.
Когда случилась беда, ты себе представить не можешь, как заметалась Алиса! Ее сердечко разрывала жалость к тебе, боль за тебя. Но она до ужаса боялась появляться у вас, боялась злых слов… Мы с Женей ей сказали: раз тебе хочется, раз болит сердечко – поезжай к деду и ничего не бойся. И ему (тебе) это тоже нужно.
Она решилась. Как же она была счастлива, когда ты ее принял с любовью! Ей было абсолютно наплевать на то, что на поминках некоторые отпрыгивали от нее, как от чумы, она думала лишь о тебе, ее волновало только твое состояние. Каждый день мы на связи, и каждый день Алиса только и говорит о том, как она волнуется за тебя, как ей хочется быть рядом, как ее мучает ощущение, что она чего-то для тебя не доделала, пока была рядом с тобой на Бутырской. Знаешь, я счастлива, что такая получилась девочка! Она очень хорошая, искренняя, добрая, нравственная. Впрочем, я никогда в этом и не сомневалась, но вот так проявиться ей удалось, увы, лишь в этой трагической ситуации.
Теперь у нее одна забота: найти квартирку где-то рядом с тобой. Все время шлет мне варианты квартир, обсуждает, что лучше, что хуже, какая ближе, какая дальше…
Папа, я тоже люблю тебя. Все так ужасно сложилось в нашей жизни, но, наверное, не время да и вообще не стоит теперь анализировать и обсуждать то, что было. Понятное дело, что плохо было всем. Теперь мы все уже здоровее и моложе не становимся, бог знает, что и как будет дальше. Хотя кое-что все же зависит и от нас самих.
Алиска, кстати, тоже очень и очень чувствительная девочка, с весьма ранимой психикой. Иногда она посещает моего московского доктора, которая очень ей помогла в трудный момент. Но надеюсь, что я – пониманием и через свой опыт – все же уберегла ее (тьфу, тьфу, тьфу!) от «упадания» в самую настоящую болезнь, из которой сама пока что не могу выбраться окончательно. Хотя очевидный прогресс налицо.
Рядом мой ангел-хранитель – Женя. Если бы не он… Но я даже не буду об этом говорить. Он и Алискин хранитель. Просто поверь, что это так.
Я буду рада, если ты мне ответишь. С телефонным общением пока проблемы – ну, не могу, прости! Я даже для того, чтобы написать это письмо, несколько дней собиралась с силами. Вот нужно нажать кнопочку «отправить», и рука трясется, сердце выскакивает… Но я хочу его отправить, и я сейчас это сделаю! Катя.
В ответ я получила вполне спокойное письмо, которое вселило в меня надежду. Там были и слова о том, что отец буквально накануне кончины матери, как он написал, «вдруг» увидел в Сети мое сочинение. Это еще одно свидетельство того, что не только мать, которая вообще не умела пользоваться компьютером, но и отец до того момента не читали моей книги. В общем, в моей душе затеплилась надежда. Я подумала, что, если папа только попросит меня, я уничтожу свою книгу в Сети и следов не оставлю. Поскольку я человек впечатлительный и мечтательный, я начала придумывать, как папа приедет ко мне в Израиль, как я поведу его к морю, мы будем гулять, разговаривать, объяснимся и простим друг друга. И приедет Алиса с мужем, и мы все сядем за один стол… И у нас опять будет семья…
То, что случилось дальше, навсегда отучило меня «мечтать заранее». Больше подобной глупости не повторится никогда. Буквально через несколько дней я чуть не упала со стула, увидев, что отец заявился на мой форум в СИ.
А. С. Щербаков:
Я увидел сочинение моей дочери 22 марта. Почитал отрывками. И не стал бы говорить об очень большой неправде (и впредь не буду), имеющейся в нем, – точнее, домысле (что не дает возможности отнести текст к жанру журналистики), если бы вся эта неправда не завершилась уж совсем нехорошей неправдой (в свете случившегося): будто бы мама автора этого сочинения ни сном ни духом не ведала о нем. Нет, она знала и о его существовании, и о его сущности. И все ее московское окружение знало об этом.
Придя в себя, я ответила прямо на форуме:
Автор:
Интересно получается… «Я только в понедельник вдруг увидел твое сочинение». Это цитата из письма, присланного мне отцом несколько дней назад. Речь идет о дне накануне кончины матери. И дальше отец пишет, что, естественно, он долго не мог отойти от компьютера, потому что стал читать… «Вдруг». Или я плохо знаю значение этого слова, или… Так когда же была правда? В какой раз – в письме или сейчас? Одно противоречит другому.
Хорошо, допустим, она знала. Но не читала. Так это мало что меняет, папа… Или добрые люди из вашего окружения приходили к ней, к больной, и с удовольствием рассказывали о прочитанном с цитатами? А ты опять молчал, не прекращал это, но при этом даже не пытался хотя бы начать читать, чтобы знать, о чем идет речь? Непостижимо.
Вообще-то не ожидала, что отец решит заговорить со мной таким образом. Я-то ему послала личное письмо (на которое он тогда мне и ответил). Что ж, раз хочется публично – будет публично. Обвинять меня в неправде проще всего, тем более что кое от кого последуют бурные овации.
Что, папа, ты не знал, что твой пасынок щупает по ночам твою маленькую дочь, а раз не знал, то это – ложь? Или ты был в длительной командировке, когда мама объявила маленькой девочке жестокий бойкот, закончившийся для ребенка нервным срывом? Нет, ты был рядом, в той же квартире. Или ты хочешь рассказать легенду о том, как вы показывали меня каким-то мифическим докторам, как ты рассказывал об этом Жене, а потом уверял его, что я здорова, как корова? Не было никаких докторов. Были крики: «Не дури и возьми себя в руки!»
Допускаю, что ты многого не знаешь из-за твоего тогдашнего равнодушия ко мне-подростку. Я рассказала правду о детстве, увиденную глазами ребенка. У тебя были глаза взрослого, якобы умного человека. Они не видели несчастного ребенка? Не хотели видеть? Об этом я и написала.
Что же касается событий последних лет, то прости, но ваше поведение было за гранью добра и зла. Я так и не поняла: чем я провинилась перед вами, уйдя от нелюбимого мужа? Чем я вам «навсегда испортила жизнь» (мамины слова)? Вы тогда еще с Женей даже не были знакомы. Мы с ним до сих пор так и не знаем, чем прогневали вас и что вас заставило начать настоящую войну против меня и моего мужа.
…И все-таки, как опытный редактор и журналист, объясни значения в данном контексте слов «только» и «вдруг»: «только в понедельник» и «вдруг увидел». Вроде бы что-то неожиданное, ранее невиданное… Так вдруг или не вдруг? Только что или когда?
А. С. Щербаков:
Катя! Я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать. Я сказал все, в том числе и то, что не буду обсуждать содержание твоего сочинения. Это было бы с моей стороны непристойно. Правда, там у тебя еще есть и преамбула. С чего ты взяла, что «удаление желчного пузыря, абсцесс в печени… оказалось несовместимо с жизнью»? Была сделана отличная операция, была выписка из больницы. После этого была еще одна больница уже с другой болезнью – и снова выписка. А умерла твоя мама дома от другой причины, что и зафиксировано в справке реанимационной бригады. Так у тебя во всем (из того, что я прочел): вроде что-то было («удаление пузыря») – и вроде на самом деле все по-другому. Я знаю, ты уверена, что все было так, как тебе представляется и помнится. Это свойство человеческого мозга. Многие это знают и в самом конце творческого процесса меняют имена (иногда чуть-чуть). И тогда получилась бы какая-никакая правда. А сейчас, с названием имен и произвольной интерпретацией действительности, ну, в общем, сама знаешь, как это называется. Мама-то сейчас все видит сверху. А вот тебе… Я жалею тебя.
Автор:
Я говорю лишь о том, что знаю со слов Алисы так, как ты ей сказал. Хотя на самом-то деле, какое такое принципиальное значение это имеет? Мне пришлось указывать причину смерти потому, что (этого следовало ожидать) ваши сторонники начали обвинять меня в смерти мамы – в данном случае это очень легко и удобно. И выгодно. Приходится защищаться. Теперь ты хочешь меня в этом обвинить? Твое право. Как и мое право обвинять вас в своей болезни и испоганенной половине жизни.
Ради бога, обвиняй. Хотя не очень убедительно получается, слишком много нестыковок. Хочешь, чтобы все знали полную правду о маминой смерти, так напиши, что да как, не интригуй и не напускай тумана. И почему Алисе не сказал, когда она спрашивала?
