Жизнь бабочки - Тевлина Жанна
Он даже немного расстроился. Бродвей был обычной улицей, мало отличавшейся от тех, что они только что пересекали. Он столько слышал об этом месте, что ему казалось, что должно произойти что-то необыкновенное, как только он ступит на эту улицу. И тогда он поймет, что он на Бродвее. Но ничего такого не произошло, хотя, если приглядеться, все было очень нарядно, даже чем-то напоминало Старый Арбат после перестройки, может быть своей неодушевленностью. Аленка что-то еще комментировала про популярных и всемирно известных режиссеров и продюсеров, а он все время ждал, что она скажет, а вот это круто, а вот это прикольно, но, видимо, так говорили только невоспитанные россияне.
За шесть лет, прошедших после Наташиного отъезда, он виделся с Аленкой только один раз. Они приезжали вдвоем в Москву три года назад. Наташе нужно было собрать какие-то документы. Он плохо помнил их встречу. Аленка рассказывала про успехи в школе, про то, что решила заниматься биологией, как дедушка и мама. Она была веселой и, казалось, радовалась их встрече, но радость ее была ровной, без эмоциональных всплесков. Градов объяснял это переходным возрастом и тем, что отвыкли друг от друга. Договаривались, что теперь он приедет в Америку. Потом от нее регулярно приходили мейлы, но прямого приглашения не поступало. А сам он не напоминал. В октябре она написала подробное письмо, что переехала в отдельную студию и теперь может принять его. Далее следовали подробные инструкции, как получать визу, что говорить, что не говорить. Градов действовал на автомате. Не было страха, что ему откажут в визе, хотя многие пугали. Если откажут, так тому и быть. Но визу дали легко и без проблем.
Наташа предупредила, что в субботу у них званый ужин и Градову приготовили сюрприз. Будет один человек, с которым ему очень полезно и интересно пообщаться.
Первые полчаса показывали дом. Главным экскурсоводом выступала теща. Градова она приняла как родного, забросала комплиментами, и вообще вела себя так, как будто ничего не произошло. Дом был двухэтажный с четырьмя спальнями, одна из которых гостевая. Когда они вошли в нее, теща сказала:
– Вот, Антоша, ты всегда можешь приехать и здесь остановиться.
– Большое спасибо, Ирина Викторовна.
– И без всяких экивоков. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Наташа говорит, ты сейчас неплохо зарабатываешь, так что можешь себе позволить.
Тесть предложил выпить аперитива, пока гости не пришли.
– А много гостей ожидается?
– А тебе надо много гостей?
– Мне? Да нет. Мне вообще никого не надо.
– Да ты, Антон, и не изменился совсем. Тебе никогда никто не нужен был. Вечно сам по себе. Вот поэтому так жизнь и складывается. Все проблемы в нас.
– А как она складывается?
– Ну, это ты сам знаешь как. Каждый человек должен жить для кого-то и для чего-то. Вот ты для кого живешь?
– Для себя. Вы же сами сказали.
Тесть вздохнул.
– Увы… И еще гордыня твоя дурацкая… Она тебя до добра не доведет.
Влетела раскрасневшаяся Наташа. Они с тещей зачем-то суетились вокруг стола, хотя всю еду заказали в ресторане.
– Что за диспут?
– Да вот учу родственника уму-разуму.
Они встретились взглядами, но та быстро отвела глаза. Градов сказал:
– Совершенно бесполезное занятие. Я необучаем.
Наташа замахала руками.
– Не хочу ничего слушать. Гости уже паркуют машину.
Гостями оказался моложавый мужчина в черном костюме и белой рубашке, по имени Алекс. Градов уже успел заметить, что костюмы тут почти не носят, а одеваются достаточно свободно. Аленка рассказывала, что даже ее профессора ходят в майках и джинсах. Костюм – это одежда клерков с Уолл-стрит, а так это даже моветон. Все равно что летом носки под босоножки надевать. Здесь все знают: если летом в носках – значит русский.
Алекс спросил:
– Ну, как там жизнь в Союзе?
– В Союзе? А Союза уж двадцать лет как нет. Теперь Россией называется.
– Ну, это одно и то же. Мы-то с вами понимаем. Я просто так давно там не был. И честно говоря, не рвусь…
Он оглядел присутствующих, ища понимания, и все захихикали.
– Ну, хорошо, а как Москва?
– Стоит пока…
– И то слава богу…
Все опять засмеялись, уже громче. Наташа сказала:
– Антон, ты, наверное, не знаешь… Алекс известный в Нью-Йорке психотерапевт. Вот… вам, наверное, есть о чем поговорить.
Градов мельком глянул на Алекса, тот неспешно накладывал крабовый салат.
– А вы здесь учились?
Алекс улыбнулся, немного снисходительно.
– Вы знаете, я всю жизнь учусь…
– Я имею в виду, вы… откуда родом?
– Я сам с Киева…
За столом установилась тишина. Градов попытался поймать Наташин взгляд, но она смотрела сквозь него.
Алекс продолжил.
– Я вам скажу, это еще большой бонус, что в Союзе КГБ разрешил психотерапию.
Теща быстро перегнулась через стол и положила Градову маринованных грибов.
– Антоша, почему ты ничего не ешь? Вот попробуй грибов. Ты таких никогда не ел. Это фирменные, от Настены.
– А кто такая Настена?
– Это у нас русский магазин тут, на соседней улице.
Алекс оживился.
– А вы слышали, Айрина, что мы поимели в том месяце?
– Нет.
– Наш Елисеевский на восемьдесят третьей закрыли.
– Что вы говорите?! Куда ж вы теперь ходите?
– Или к Семе, или в «Черное море».
Теща всплеснула руками.
– Да у Семы все просроченное! И дорого там невозможно…
– Да ладно, дорого! Мне это не проблема. Я в Елисеевском рыбу брал, так это рыба. Приятно покушать.
Градов снова глянул на Наташу. Та сосредоточенно расправляла салфетку ребром ладони. Он обратился к Алексу.
– А вы работаете в каком-то медицинском центре?
Наташа обрадовалась, отвлеклась от салфетки.
– У Алекса свой офис.
– Правда, а где?
Алекс произнес тихо, но с достоинством:
– На Кони-Айленд. А что?
– Нет, просто пытаюсь разобраться в географии. А это где?
– В Бруклине.
Аленка пробормотала, не поднимая глаз от тарелки:
– На Брайтон Бич.
Он быстро глянул на нее, и она, не удержавшись, прыснула. Наташа посмотрела осуждающе.
Градов спросил:
– Чтобы офис открыть, надо, наверное, какое-то специальное разрешение получать?
– А как вы хотели! Надо получить лайсенс, а как без этого… Я работаю со всеми видами иншуренса, ну, кроме медикера, конечно…
Он усмехнулся. Добавил:
– Но им и не нужен психотерапевт…
– Кому им?
– Ну тем, у кого медикер… Они ж все на велфере сидят, работать не желают…
– А может, не могут работу найти?
– Ой, я вас умоляю! Зачем им проблемы. А так получают велфер, и на кеш подрабатывают. Чем плохо?
– Может, им как раз нужна психологическая поддержка?
– Милости просим! Оплата по биллу. Я даже могу дискаунт сделать.
– И много у вас пациентов?
Наташа сказала:
– К Алексу со всего Нью-Йорка приходят.
Алекс вытер губы салфеткой, посмотрел на Градова.
– А у вас что же, бесплатно принимают, как при коммунизме?
– К сожалению, нет…
– К сожалению?! Вы коммунист?
– Да не то чтобы коммунист…
– Сочувствующий?
– В чем-то да. Жалко, что те, кто нуждаются в помощи, как раз попасть не могут.
– А кто может?
– Ну, скажем так, люди весьма обеспеченные, которые в основном валяют дурака…
– Странная у вас позиция… У нас считают, что каждый человек должен иметь своего психотерапевта. Это как семейный доктор. А у вас получается, что у богатых проблем нет. Разве это плохо, что человек обеспеченный?
– Да, это замечательно! Просто мои обеспеченные все больше дурью маются. Я сам радуюсь, если у кого проблема возникает. А то прямо чувствую себя обманщиком.
– Я же говорю, как был Советский Союз, так и остался. Во всем мире стремятся к достатку, а у вас стесняются быть богатыми…
– Ой, что вы, далеко не все стесняются… Да и я не стесняюсь… Просто пока не выходит.
– Ну, это другое дело! Хороших специалистов мало. А лайсенс у вас требуется?
