Алина Знаменская - Венерин башмачок
…Костер догорел, на реку легли сумерки. Ветер стих, и волны теперь чуть слышно шелестели у берега. Петров набрал воды в консервную банку, залил сочащийся из-под пепла жар— Огонь, отплевываясь, покорился воде. Стало совсем темно. Петров сел в машину. Приближаясь к городу, он все больше возвращался мыслями в настоящее. Он думал 6 новой работе, о предстоящем периоде привыкания. О том, поглажены ли брюки от костюма и осталась ли дома картошка. Но во все эти думы тихонько проникали мысли о Ларисе, которая своей выходкой невольно всколыхнула в нем самое сокровенное, самое темное. То, что лежало в нем глубоко-глубоко. Он не хотел признаваться себе, что Лариса напомнила ему обеих — и Лену, и Иру одновременно. Она соединила в себе мягкость и устремленность Лены, той Лены, которую он помнил, и неуправляемость Ирины. Она испугала его тем, что в точности повторила выходку Ирины. Он не мог пережить такое во второй раз. Он не хотел подвергнуть такому испытанию детей. Он сказал себе: «Стоп!» Пусть будет как будет. Он не станет ни в чем убеждать Ларису. Не станет бегать за ней и на чем-то настаивать. Пусть она поступает как знает. Ему не нужны эти страсти-мордасти. Он наелся ими досыта. Он хочет любви и покоя. Покоя и любви.
Он никогда не любил Ирину. Он больше не любит Лену. И справится со своей, словно свалившейся с неба, любовью к Ларисе.
ГЛАВА 18
— Ларочка, чем ты занимаешься? — Инна Викторовна прошла в комнату, где не была много дней. Лицо племянницы прилипло к компьютеру. Она кивнула и сделала тетке знак проходить. Та огляделась придирчиво и поймала себя на мысли, что ищет изменений в интерьере, следов присутствия чужой женщины. Наверняка Стае приводил сюда свою любовницу, пока Лариса жила у тетки.
— Пишу проект, — не оборачиваясь, бросила Лариса.
— Проект? — с преувеличенной заинтересованностью повторила Инна Викторовна. Пробралась поближе к племяннице и, постояв без дела, опустилась в кресло. — Это что-то новенькое. Это как-то связано с раскопками?
Лариса закончила предложение, поставила точку и с хрустом потянулась. Развернулась в сторону тетки.
— Да, тетя, это связано с раскопками, с нашими находками.
Глаза Ларисы блестели. Никогда прежде Инна Викторовна не видела сбою племянницу столь одухотворенной.
— Наши находки подтверждают версию, что в этих краях существовало племя с укладом матриархата. И вот краеведческий музей, и университет, и научное общество — все заинтересовались этим фактом. Мы с Прытковой задумали организовать что-то вроде игры…
Инна Викторовна терпеливо слушала. Она жаждала поговорить с Ларисой на темы, далекие от научных изысканий. Если бы Лариса не пережила шок, а была в своем обычном состоянии, то Инна Викторовна обошлась бы с ней без церемоний. Она задала бы ей перцу! Но Лариса вернулась в свою квартиру, оградив тем самым себя от теткиного влияния. Трудно. Приходится постоянно поощрять Ларисину откровенность. Нужно давать ей выговориться.
Инна Викторовна принялась вникать в детали Ларисиной задумки.
— Как интересно! — воскликнула она.
— Если проект получит грант на всероссийском конкурсе, то это будет здорово! — воодушевилась Лариса. — В игре будут принимать участие и ребята, и родители. Все будут жить по законам племени, которые сами придумают и утвердят. Дети будут изучать лекарственные травы, узнавать историю родного края…
— Это социальный проект, — сказала Инна Викторовна очевидное. Она не понимала племянницу. И в то же время уговаривала себя, что именно так должны работать учителя. Она делала вид, что ей безумно интересно.
— Если мы выиграем грант, это будет такая поддержка для нашего исторического клуба! Мы приобретем палатки, спальные мешки, все снаряжение.
— Представляю… — протянула Инна Викторовна, еле сдерживая себя, чтобы не топнуть ногой и не напомнить: «Детка, ты беременна! Какие такие палатки?»
— Мы оформим исторический кабинет, как давно мечтаем.
— Все это хорошо, Ларочка, — пряча взгляд, подытожила тетка. — И я от души желаю, чтобы твой проект победил в конкурсе. Более того, я почти уверена, что так и будет. Но я зашла поговорить с тобой о другом, детка…
— О чем, тетя? — Лариса терпеливо улыбалась.
Инна Викторовна поняла, что больше всего племянница жаждет остаться наедине с компьютером. Но все же сделала глубокий вдох и начала:
— Я только что была в нотариальной конторе и беседовала с твоим мужем.
— Зачем? — Выражение лица племянницы, как и ожидала Инна Викторовна, изменилось.
— Ну, я как-то была зла, наговорила ему лишнего… А теперь, раз ты решила вернуться, я подумала…
— Тетя… — почти простонала Лариса.
— Да. Я пересилила себя, скрутила в узел свое отношение к нему и пошла мириться. Заметь, ради тебя!
Лариса терпеливо слушала. Инна Викторовна сделала паузу, полагая, что, возможно, племянница сама захочет прояснить ситуацию, но та молчала.
— Я узнала, что, несмотря на твое возвращение, вы все еще не вместе? Это плохо!
Лариса пропустила мимо ушей замечание тетки. Она отправилась на кухню ставить чайник.
— Я спросила его напрямик, что он намерен предпринять в отношении тебя и ребенка. И ты знаешь, он не был столь категоричен, как в прошлый раз! Он отвечал очень обтекаемо, твой Стасик. И я вижу, что он на перепутье Это плюс! Я намекнула, что не прочь помирить вас ради ребенка.
Инна Викторовна иногда скатывалась на пафос, знала за собой такой грешок. Но — или гнев, или пафос. В случае с Ларисой гневаться опасно. В конце концов Инне Викторовне удалось притушить пафосные нотки. Она продолжала осторожно, стараясь не упустить выражение глаз племянницы:
— Но… он очень обижен.
— Вот как?
— Да, Ларочка. И его можно понять. Там, в лагере, этот Петров наговорил ему всякого. Даже такое, от чего уши вянут. Будто это и не его ребенок!
— И Стае обиделся?
— Любой бы на его месте обиделся! Ведь ты не стала опровергать это идиотское утверждение. Это кого хочешь унизит. А уж Стасика!
Лариса спрятала улыбку, но Инна Викторовна успела разглядеть. Чему она улыбается? Всего она ожидала, только не этой беззаботной улыбки. У Ларисы явно не все в порядке с головой. Зря Кузин так расслабился. Психотерапия тебе не гинекология, где все пощупать можно.
— Ларочка, я боюсь, ты не полностью отдаешь себе отчет… Да, он изменил тебе, он виноват. Но нужно простить, дорогая, нужно сойтись. Ты, детка, можешь представить, как растить ребенка на учительскую зарплату? Нет, я, конечно, не отказываюсь тебе помогать, но… Полноценная семья — это другое. Тем более что Стасик неплохо зарабатывает.
— Тетя, перестань.
— А что я такого сказала?
— Ничего. Я тебя очень люблю, тетя. Очень. Но. мы все уже взрослые люди. Да, мы вляпываемся в истории и бежим к тебе. И очень тебе благодарны, но… Я тебя очень прошу: дай мне самой разобраться. Дай мне решить самой и про ребенка, и про все.
Инна Викторовна с жалобным выражением лица смотрела на племянницу. Она почти не слышала слов, ее поражала интонация. Лариса говорила как сильная и уверенная в себе женщина. А ведь она знала Ларису с детства. Никогда племянница такой не была. Ларка всегда нуждалась в опеке, в совете и всегда эти советы получала в изобилии. Что же ее могло так изменить?
— Твой Стае сказал мне такое… — Инна Викторовна решила раскрыть последнюю карту. — Он передал мне свой разговор с этим, Петровым. У тебя что, роман с ним?
Лариса не услышала вопроса. Или сделала вид, что не услышала.
Тогда Инна Викторовна осторожно произнесла:
— Ведь этот Петров объявил, что и ребенок вроде как от него. Ну уж это — сущий бред. И Стасик согласен, что бред. Он только не понимает твою позицию в этом вопросе… — Инна Викторовна не договорила.
Лариса, показывая, что разговор окончен, резко повернулась к компьютеру.
— Извини, тетя, мне нужно работать. Я обещала Прытковой привезти на днях черновик.
Если до этой минуты Инна Викторовна была уверена, что подозрения Стаса беспочвенны, являются пустой ревностью, то сейчас ее уверенность поколебалась. Она словно с разбегу в стену лбом вписалась.
— Значит, ты опять в свой лагерь поедешь? На днях? — уточнила она.
— Поеду, — подтвердила Лариса. — У меня там дела.
— А… ну конечно, — не удержалась от усмешки Инна Викторовна.
Лариса, не поворачиваясь от монитора, пресекла все ее намеки:
— Отец Саши Петрова больше в лагере не работает, тетя. Если ты об этом.
— А почему?
— Потому, что он устроился на работу в охранное предприятие «Триумф». Еще вопросы есть?
Инна Викторовна вернулась домой в полном смятении. За минуту пребывания на кухне умудрилась разбить тарелку и опрокинуть стакан с водой. В конце концов она прошагала в гостиную и плотно прикрыла за собой дверь. Набрала номер Верховцева и после первых приветственных фраз выложила ему свою просьбу:
— Володя, я знаю, что по своим каналам вы можете навести справки о любом человеке.
