Жиль Легардинье - Совсем того!
Блейк снял парик и умылся под краном.
— Чтобы дать вам максимум свободы, я сяду в сторонке. Забудьте обо мне.
— Легко сказать, такое не забывается…
— Я вмешаюсь, только если Филипп сделает ошибку.
Блейк направился к шкафчику, взял оттуда швабру и направил палку на Манье.
— Если ты поведешь себя неправильно, я легонько ткну тебя в бок, а потом мы посмотрим, что нужно подкорректировать.
Манон ситуация веселила. Они с Филиппом уселись друг против друга. Эндрю зажег на столе свечу.
— Как романтично! — усмехнулась девушка.
— Только не забудьте напомнить, в какой момент я должен буду мордой пододвинуть ей котлету, — продолжил иронизировать Манье.
— Вы готовы?
Управляющий наклонился к Манон:
— Как мило с вашей стороны, что вы согласились участвовать. Может, и лучше тренироваться с настоящей женщиной, но я чувствую себя полным идиотом… Представьте только, учиться красиво есть, в моем-то возрасте…
— Нет проблем, Филипп. Нам всем время от времени нужна помощь, и возраст тут ни при чем. Эндрю мне тоже помог. Только метод был не такой странный…
— Можем начинать?
Уголок салфетки, сила тяжести, взятие в руки приборов — начало прошло без сучка и задоринки. Филипп и Манон осторожно начали разговор. Можно было подумать, что они играют в «да и нет не говорите».
— Вы любите цветы?
— Обожаю.
— А моллюски у вас не вызывают аллергию?
— Насколько я знаю, не вызывают…
Подыскивая тему для разговора, Манон вспомнила о своем желании отправиться в путешествие на край света.
— А в какую страну мечтаете поехать вы? — спросила Манон у Манье.
— Не знаю. Мне кажется, я боюсь летать, а на море у меня морская болезнь. Мне нужна такая страна, куда я мог бы поехать поездом.
Филипп повернулся к Блейку:
— На Багамы можно поехать поездом?
Эндрю закатил глаза и ткнул его в бок рукояткой швабры.
Мало-помалу все стали вести себя более или менее естественно в неестественной ситуации.
Филипп наполнил бокал Манон так, как наполняют его в мексиканских барах, — поднимая бутылку во время процесса. Блейк легонько ткнул его в бок. Когда же управляющий опрокинул на партнершу солонку, Эндрю чуть не сломал ему ребра. Манье почти не беседовал с женщиной. Его манера вести разговор тоже вызывала нарекания. Филипп то допускал неподобающие высказывания, а то вдруг становился излишне застенчивым.
— У вас уже было первое свидание? — поинтересовался он, почти не глядя на девушку. — Само собой, вы же такая красивая…
Манон покраснела:
— У меня о первом свидании осталось скверное воспоминание. Это был мальчик, с которым мы учились в лицее. Я была им очарована, а ему от меня надо было только одно… Он был хорош собой и с хорошими манерами, но это была только видимость. На его примере я хотя бы поняла, что не надо обращать слишком большое внимание на упаковку.
— Бедная девочка, — сказал Филипп. — У меня тоже было первое свидание. Ее звали Эмили. Я до сих пор вспоминаю ее красивые зеленые глаза. Каждый раз, когда они останавливались на мне, я чувствовал себя кроликом, которого осветили фарами. Я десятки раз приглашал ее на свидание, и однажды она согласилась. Я выбрал лучший ресторан, который только мог ей предложить. Купил цветы, белые розы. Я сидел в ресторане и ждал ее, но она не пришла. Я так волновался… До сих пор помню жалостливые взгляды официантов, когда я уходил со своими цветами. Я не решился ей позвонить. А через три дня я встретил ее под руку с одноклассником. Когда я спросил ее, почему она не пришла, она рассмеялась мне в лицо. Она просто-напросто забыла, для нее это не имело никакого значения. Больше я на свидание никого не приглашал.
Рассказывая, Манье навалился локтями на стол. Блейк не стал его поправлять.
— Манон, — продолжал Манье, — вы с Эндрю здесь ради того, чтобы мне помочь, и вы даже не представляете себе, какая это для меня честь. Но я считаю, что все слишком поздно. Не тратьте время на старого брюзгу. Вам надо готовиться к конкурсу. Через несколько месяцев вы станете матерью. Эндрю мне сказал, что вы ждете молодого человека, который сейчас за границей. Когда он должен вернуться?
66
— Вы считаете нормальным, что он до сих пор не дал о себе знать?
— Расслабься, Манон, сейчас только восемь утра. Сидя за письменным столом в библиотеке, девушка не отрывала глаз от монитора, словно подводник от экрана гидролокатора. Эндрю застал ее там еще до рассвета, когда пришел прогладить газету. С того времени Манон не покидала своего поста, разве только два раза ходила в туалет, да и то просила Эндрю подежурить — на случай появления электронного письма от Жюстена.
— Ты испортишь себе глаза, если будешь так таращиться на экран.
— Он уже должен был вернуться. Чем же он занят? Наверное, не получил моего письма…
— Почему вдруг?
— А вдруг с ним что-то случилось на обратном пути? Бывают же трагедии? Погиб в самом расцвете молодости, когда ехал к любимой женщине, которая ждет от него ребенка… А если я не любимая женщина?
— Тебе в самом деле нужно успокоиться. Так тебя на весь день не хватит. Да и меня, кстати, тоже…
— Я не знаю, что со мной. Я чувствую себя стиральной машиной в режиме отжима, так меня трясет. Места себе не нахожу. Я понимаю, что говорю глупости, но если я не буду их выговаривать, они засядут у меня в голове, раздуются до невероятных размеров и в конце концов лопнут вместе с мозгами!
— Да, нелегко быть молодой женщиной…
— Мне так его не хватает. Я все время только о нем и думаю. А знаете, чего мне недостает больше всего? Вы, конечно, решите, что я свихнулась, но я обожаю слушать его дыхание, когда он спит. Он иногда храпит, но чаще всего дышит медленно, глубоко. У его дыхания свой ритм, как у музыки. И я не устаю говорить себе, что он здесь, рядом со мной. И я кладу ему голову на плечо. А он даже не просыпается! Я чувствую щекой тепло его кожи, ее запах. Я слышу биение его сердца и чувствую себя в безопасности. Как подумаю, что у меня никогда больше не будет таких минут…
— Не начинайте сначала.
— А вам чего не хватает, что было в вашей жене? Манон мгновенно осознала бестактность своего вопроса: она-то еще могла на что-то надеяться, а он нет.
— Простите меня, — сказала она, смутившись. — Я бог знает что говорю. Я не хотела причинить вам боль…
— Все нормально. Если разговор о Диане поможет тебе уберечь свой мозг…
Эндрю вспомнил свою жену. Ему не было ни грустно, ни тоскливо. Он часто думал о ней, и это было так естественно, как будто они только вчера расстались.
— Я много чего любил в ней, и всего этого мне не хватает. Особенно я любил смотреть ей в глаза — и она позволяла это мне. Часто говорят, что глаза — это окна, через которые можно заглянуть в душу. Люди дотрагиваются друг до друга, ласкают друг друга, но нужно пользоваться очень большим доверием человека, чтобы он позволил вам смотреть ему в глаза столько, сколько вам хочется. В этот момент вы не только слышите, что он говорит, вы видите его всего таким, какой он есть на самом деле. У нас с Дианой такое случалось где угодно: во время ужина, посреди улицы или вечером, когда мы были одни. Тогда время останавливалось, и мы ощущали эту связь друг с другом. Я никогда не переживал более волнующих моментов. Нам было даже не обязательно касаться друг друга. Каждый ощущал малейшее движение души другого. Она знала это. Пользоваться ее доверием было прекрасно. Я улавливал ее глубинную энергию, ее суть.
— Вы, наверное, очень любили друг друга. На меня никто никогда так не смотрел. Иногда Жюстен пожирал меня глазами, но это совсем другое. Как, по-вашему, он пришлет письмо или позвонит?
— Понятия не имею.
— Мадам не высказывала неудовольствия, что я дала ему номер ее телефона?
— Она почти так же, как ты, надеется, что он вот-вот позвонит…
В дверь просунула голову Одиль:
— По-прежнему тишина? Блейк воздел руки к небу:
— Вы, стало быть, втроем ждете прекрасного принца! В какую милую компанию я попал.
Лицо кухарки помрачнело, и она спросила:
— Вы не видели Мефистофеля? Я ищу его со вчерашнего дня. Он не притронулся к еде, а утром не пришел попить молока…
Манон и Блейк покачали головой.
— Он скоро вернется, — попытался успокоить кухарку Эндрю. — Тем более если погода испортится.
— Ох уж эти мужчины! Уходят и приходят, когда им заблагорассудится, — вздохнула Манон. — Сколько с ними хлопот…
Блейк хотел было возразить, но тут раздался резкий звон колокольчика на этаже Мадам.
— Что это ей понадобилось? — удивился Блейк.
— Телефон! — хором воскликнули обе женщины, бросившись в коридор.
67
Эндрю вряд ли сможет забыть, как Манон и Одиль мчались вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, словно два ошалевших подростка. Мадам едва сдерживала нетерпение. На другом конце провода действительно был Жюстен.
