Olga Koreneva - Пуля для тантриста. Экстремальный роман
Ветта тряхнула головой, и принялась шарить в бардачке в поисках очередной пачки сигарет. Ей представились жгутики, они подпрыгивали и резвились в воде, наскакивала друг на друга и размножались.
- Таким образом, как отмечают медики, инфекция не может передаваться от человека к человеку. Пути передачи легионеллеза - алиментарный и ингаляционный, сезонность - летне-осенняя.
«А сейчас вот уже и осень начинается», - подумала Ветта обреченно, достала упаковку сигарет, и принялась ее вскрывать.
- Групповые вспышки возможны при проживании вблизи открытых водоемов, посещении бассейнов, контакте с кондиционерами, увлажнителями воздуха, системами принудительной вентиляции (метро, вокзалы, аэропорты, универмаги и др.). Таким образом, легионеллез - это болезнь больших городов индустриально развитых стран. Длительность инкубационного периода составляет от нескольких часов до 11 дней.
«Чертовы жгутики», - со злостью подумала Ветта.
- Начинается заболевание остро, с первых дней появляются немотивированная слабость, потеря аппетита, упорная головная боль, возможна диарея, при этом симптомы поражения дыхательных путей, как правило, отсутствуют.
«Проклятая болезнь. Ну вот, голова разболелась. С чего бы вдруг?»
- После непродолжительного периода появляются озноб с повышением температуры тела, сухой болезненный кашель и одышка. Часть заболевших жалуются на кровохаркание, боли в суставах и мышцах. В тяжелых случаях на первый план выступают психоневрологические расстройства: заторможенность, дезориентация, бред, галлюцинации, нарушение сознания.
«Только бреда не хватало. Что за гадость творится, не пойму» - подумала Ветта, и выключила транзистор. Она продолжала внимательно разглядывать кафе.
Дверь распахнулась в очередной раз, и на пороге появился Хаббл. Следом вышла блондинка. Она показалась Ветте двуногим жгутиком.
Бабье лето, оглушительное, звонкое, яркое, необычное, и этот великолепный вечер с американцем, проведенный в кафе, все казалось Ольге таким замечательным! Она не очень хорошо говорила по-английски, но вполне достаточно, чтобы поддержать беседу. Потом они катались по Москве, останавливались, чтобы пройтись и заглянуть в круглосуточные магазины, Хаббл покупал для нее духи, золотые цепочки, сувениры. «Куда мне столько цепочек», - думала она. – «На шею, на руку, на ногу, на пояс самую длинную с маленькими изумрудиками, вот прикол!»
Когда они остановились возле царицынского парка, рядом припарковалось серое «Пежо», из него высунулась пожилая женщина, и уставилась на них. Ольга узнала ту сумасшедшую, которая в кафе к ним подскочила с воплями. И показала на нее Хабблу.
- So what? – ответил он невозмутимо.
«Ну и что?», - мысленно перевела Ольга его ответ. И подумала: «Странно-странно. Она ведет себя как ревнивая обманутая баба. Неужели у Хаббла что-то было с этой старушенцией? Хотя, кто их, мужчин, разберет. Она ухоженная, одета со вкусом, на вид весьма самодостаточная и скандальная, такие могут нравиться мужикам, несмотря на возраст. Может, он геронтофил, и ему нужна подруга-мать… М-м… Но эта годится в бабушки…»
Они вошли в парк. Залюбовались воротами. Не спеша пошли к Большому дворцу. Болтая, Ольга, незаметно для себя, перешла с английского на русский. Хаббл внимательно слушал. То ли он что-то понимал, то ли ему просто интересны были звуки незнакомого языка.
- Его в восемнадцатом веке отгрохали, - Ольга махнула рукой в сторону дворца. – Архитектор Казаков постарался. А сначала здесь был Главный корпус дворца Баженова. Его разобрали тогда. Чтобы этот построить. Там несколько вариантов было, этот упрощенный, не такой гигантский. Сначала хотели соорудить восьмикилометровый дворец. Замечаешь, здесь есть элементы готики. Смотри, какие там колонны по углам башен, ничего себе, да? А там, смотри, аркады лоджий – стрельчатые такие, видишь? Там дальше есть галереи, знаешь, где, во-он там…
Она обернулась, и заметила ту самую старушенцию в нескольких метрах от себя.
- Нас преследуют, - сказала она. И повторила эту фразу по-английски.
Хаббл оглянулся, и захохотал.
Ветер гнал по аллее табун желтеющих листьев. Валентина шла по старому парку, и ничего не хотела. Она одна вернулась в Москву, распрощавшись с Солнышкиным и со всеми своими закордонными знакомыми, как ей казалось, навсегда. Сначала она побывала в родной Лосевке, на время став там местной знаменитостью, великой путешественницей и Золушкой одновременно, но в поселке ей теперь было тесно и уныло. Надоело без конца рассказывать о заграничной жизни и приключениях. Больше говорить было не о чем. Местное бытие ее уже давно не интересовало. Вернулась в Москву. Но, после всего, дома ей было грустно. Осень, предзимье, скоро и листьев не будет, промозгло, пасмурно, в душе муть. Аллея, газон, дорога, тротуар, магазин, электронные двери распахнулись, вошла… И ничего не захотела. Дорогие и скучные тряпки, намного дороже, чем за границей, и она может купить любую, только зачем? Ей нравятся джинсы и просторные свитера, которых у нее полно, и курток тоже хватает. Она вошла в кафетерий, села в большое мягкое кресло, и заказала капуччино с пенкой и пирожные. Официантки были все из ближнего зарубежья, она стала их рассматривать, на вскидку определяя национальность. Две киргизки лет под тридцать, украинка, толстушка из Белоруссии. Наконец, толстушка принесла на подносе крохотную чашечку кофе и пять мизерных пирожных, порции прямо французские, придется повторить. Валя пригубила горячий кофе, надкусила пирожное, и принялась рассматривать посетителей. За столиком справа болтала по мобильнику тучная армянка. Прямо напротив сидела компания кавказцев и бурно обсуждала что-то вроде бизнес-плана, в запале они переходили с русского на свой язык и обратно, сами того не замечая. Свободный столик справа занял прыщавый парень лет двадцати пяти, по виду коренной москвич. Он распечатал сигареты и задымил, разглядывая зал. Потом уставился на Валентину. Она окинула его скучным взглядом, и отвернулась. «Кажется, он хочет стырить мою сумочку», - залетела мысль. – «А может, и нет. Кто знает, что у него на уме. Маньяк, должно быть». Она снова бросила взгляд на парня. Он сидел в той же позе, откинувшись на широкую спинку кресла, и продолжал глазеть на нее. «Или я ему понравилась? А почему бы и нет? Я, вообще-то, еще ничего». «Ага, особенно после заграничной психушки», - иронично дернула она губой.
Видимо, парень расценил это, как знак. Сгреб свои сигареты и зажигалку, и подсел за ее столик.
- Макс, - отрекомендовался он. – Просто Макс.
- Что, рекламы насмотрелся? - поддела она его.
Встала, и пошла к стойке рассчитываться за кофе. Потом погуляла немного по залу, заглядывая в различные отделы с электроникой, посудой, массажными креслами, обувью. Снова вернулась к креслам. Попросила продемонстрировать, скуки ради. Села. И расслабилась, ощущая приятные вибрации и поколачивания. На миг ей показалось, что она манекен, демонстрационный экземпляр, и теперь ей вечно придется торчать в этом трясущимся кресле. «Так. Хватит эмоций», - жестко приказала она себе. – «И зачем я вернулась в эту страну? Конечно, родина, но неуютная она какая-то стала. Все так изменилось…»
Вечером Валентина разбирала старые вещи, и нашла свой давнишний затерянный дневник. Раскрыла посередке. Когда это было? Она в то время работала в дурацкой фирме, которая потом распалась… С интересом полистала, и принялась читать:
«День первый.
Сегодня, пытаясь разукрасить косметикой противное лицо из зеркала, заметила белый волос. Старею, наверное. Надо меньше читать новостей. Каждый день читаешь всякие ужасы и удивляешься потом, что седая вся. Надо работе отдать больше времени – глядишь, карьеру сделаю. Или стараться не заходить без нужды в бухгалтерию? Может их блондинистость заразна? Хе-хе-хе… А зато до чего весело слушать их заумные рассуждения о мироустройстве... Как там было у Ани? «Мужчины не дают женщинам политические посты, потому что им стыдно, что женщины умнее их и потому что они придурки». Чуть не упала когда услышала. Рассказала мужикам в курилке – гогот стоял полчаса. Потом они стебались над каким-то сериалом по ящику. Насмеялась на два года вперед. Хорошие все-таки мужики на работе собрались.
День уже не первый.
Белых волос все больше. Вроде как и не седые. Просто белые. И много. Все вырывать – облысеть можно. Тогда прощай карьера. Лысых бизнесс-леди не бывает. Верней, может и бывают, да не видно их на людях. Смысл становиться бизнесс-леди, если нельзя будет куда-то выйти? Сегодня сидела в бухгалтерии, пила с девчонками чай. Нормальные люди оказались. Анька подарила степлер. Прикольный такой – розовый с белым. Пытаюсь разобраться, как туда скобы зарядить. Производитель мог бы и поставить отметки – где и чего открывать и чего куда загружать. Решила бросить курить – это вредно для цвета лица.
