Стивен Фрай - Теннисные мячики небес
– Да, кстати, в понедельник утром мне нужно быть в Женеве. – Он наградил блондинку лучшей из своих улыбок, добавив к ней сложенную бумажку в сто марок – Будьте так добры, позаботьтесь о билете, хорошо?
– Непременно, герр Кречмер, – просияла блондинка. – С удовольствием. Вы предпочитаете «Свисс Эйр» или «Люфтганзу»?
– Знаете что, выбирайте сами. Первый класс.
– Первый класс? – Она чуть нахмурилась. – Не думаю, что в столь коротких рейсах предусмотрен первый класс.
– Тогда любой другой… – Нед легко взмахнул рукой. – Уверен, вы раздобудете для меня самое лучшее место.
– Конечно, герр Кречмер. А этим вечером могу я быть вам чем-то полезной?
– День был долгий, – ответил Нед. – Все, что мне требуется, это душ и постель. И никаких звонков, пожалуйста.
Он пошел к лифтам, стараясь не показать, как его поражает обилие явственно отдающего девятнадцатым веком мрамора, красного дерева и дуба. «Никаких звонков!» Нед улыбнулся собственному нахальству.
Девушка-портье проследила, как он пружинистой походкой шагает к лифтам, и повернулась к администратору.
– О боже, – вздохнула она. – По-моему, я влюбилась.
– Я тоже, – ответил администратор.
Субботнее утро Нед провел в номере, играя с телевизионным пультом и читая журналы. В середине дня ему позвонил Понтер и пригласил к себе на обед – квартира его находилась в двух шагах от отеля.
– С удовольствием, – согласился Нед, – буду польщен. Во второй половине дня я собираюсь пройтись по магазинам, не будет ли ваша очаровательная дочь настолько добра, что поводит меня по городу? Могу вас уверить, что намерения у меня самые почтенные.
Гюнтер хмыкнул в трубку:
– Вы ее страшно разочаруете. Она рассчитывала на что угодно, только не на это!
С помощью Козимы Нед купил лэптоп, принтер и множество книг по компьютерам и Интернету. Журналы, найденные им в номере, были полны статей, посвященных тому и другому, и Неду хотелось как можно больше узнать об этой, по-видимому, очень важной стороне жизни. Он, смущаясь, поинтересовался у Козимы, что такое Интернет, однако ее объяснения скорее запутали его еще больше, чем что-либо прояснили.
Компьютерный магазин походил ни больше ни меньше как на пещеру Аладдина, набитую совершенно непонятными волшебными вещами, Нед старался не выдать изумления, которое вызывали у него картинки на экранах, цвета распечатываемых фотографий, сканнеры, видеокамеры, устройства глобального позиционирования, электронные ежедневники. Компакт-диски напомнили Неду эпизод из виденного в юности «Звездного пути», а купленный им мобильный телефон с откидной крышкой еще прочнее утвердил в мыслях о корпорации «Старшип Энтерпрайз». Узнав же, что эти аппараты – не просто «уоки-токи», что с них можно звонить на любой другой, мобильный или иной телефон, находящийся в какой угодно стране мира, Нед просто разинул рот, так что Козима и продавец не смогли удержаться и захихикали. Он был Рипом Ван Винклем, пробудившимся от столетнего сна.
На железнодорожной платформе, глядящей на Альстер, Нед зашел в фотокабинку, чтобы получить шесть фотографий для паспорта.
Ожидая их появления, он негромко бормотал сам себе:
– Слава богу, не все тут переменилось. Вот эти машины я хорошо помню.
Гостиничному коридорному пришлось перетаскивать покупки из такси в номер Неда в два приема. Нед наблюдал, как на полу гостиной подрастает их гора, и лицо его выражало замешательство настолько комическое, что Козима подошла и поцеловала его.
– Откуда вы взялись, Карл?
– Не стоит называть меня Карлом, – ответил Нед. – Здесь я Пауль Кречмер.
– Вы явились с другой планеты. Из рая, быть может?
– Из рая? – Нед улыбнулся. – Нет, не думаю, что это подходящее название.
– Так откуда же? Вы никогда не видели компьютера, мобильного телефона, компакт-дисков, электронной записной книжки… откуда вы?
Она потянула его к спальне, но Нед уперся ногами в пол, точно мул.
– Козима…
– Так. Отсюда проистекает, что вы, скорее всего, еще и девственник. Не путайтесь.
Не пугайтесь!
Неду пришло вдруг в голову, что, с учетом всего, проделанного им за последние двадцать четыре часа, с учетом того, в какую странную вселенную он, спустя восемнадцать лет, попал, на его месте испугался бы всякий. Испугался бы ошеломляющего мира инфракрасных лучей, спутниковой связи, микроволн, испугался бы новинок этого мира, его кнопок, звуков. Испугался бы полной своей изолированности, отсутствия друзей, испугался бы Понтера и – более всего – до полусмерти испугался бы удивительной легкости, с которой ему удавалось пока добиваться всего, чего он хотел. И тем не менее Нед знал, что обратился в человека, который никогда больше не испытает страха. В прошлом он боялся того, что с ним происходит. Отныне он никогда не будет пассивной жертвой событий. И ничего с ним больше не произойдет. Происходить будет с другими, происходить по его воле, и отныне в его душе нет места страху.
– Хорошо, – сказал он, следуя за Козимой в спальню. – В таком случае научите меня. Ученик я способный.
Во второй половине следующего дня Понтер появился в «Четырех временах года» и с торжествующим «трам-пам-пам» извлек из кармана пиджака поблескивающий немецкий паспорт. Нед жадно схватил его и, не успев еще открыть, чтобы взглянуть на свою фотографию, в очередной раз обнаружил невежество:
– Германия? Но тут не сказано какая… Гюнтер изумленно глянул на дочь:
– Какая?
– Существует только одна Германия, – сказала Козима. – С восемьдесят девятого года. Ради бога, не говорите, что вы этого не знали.
– А, да… конечно. – Нед улыбнулся. – Я… э-э… я на мгновение забыл.
– Забыли? – Гюнтер, не в силах поверить услышанному, уставился на него.
– Надо же, – вздохнула Козима, – а ведь последняя моя версия сводилась к тому, что вы, скорее всего, уроженец Восточного Берлина, что вас пытала «Штази» и вы только что вернулись к нормальной жизни. И что мне теперь думать – ума не приложу.
– Кто вы? – спросил Гюнтер. – Кто вы, черт побери, такой? Вы немец, но о Германии ничего не знаете.
– Будем считать, что я находился в отъезде. Так ли уж это важно? Мы совершили сделку и помогли друг другу. Я благодарен вам обоим за все. – Нед вытащил из ведерка бутылку шампанского. – Завтра рано утром я улетаю в Швейцарию, так давайте выпьем за общее наше здоровье и расстанемся друзьями.
– Постойте, – сказала, отбирая у него бутылку, Козима, – куда проще повернуть пробку, вот так. Когда вы вернетесь?
– Планы мои пока не определились. Скажите, Гюнтер, у вас случайно нет в Женеве знакомых, которые могли бы оказаться мне полезными?
– Что, еще одна партия? Если так, поверьте, я буду счастлив избавить вас от любых излишков.
– Нет-нет. Мне может понадобиться новый паспорт, только и всего.
– Тогда вам стоит повидаться с моим другом Никки. – Гюнтер записал на визитной карточке телефон. – Он русский, но без его разрешения в Женеве ничего не делается.
– Спасибо. – Нед взял карточку и протянул Гюнтеру бокал. – Prosit [67].
– Prosit.
Козима, когда уходила с отцом из номера, едва сдерживала слезы.
– Я больше никогда тебя не увижу, – шмыгала она носом, вцепившись в куртку Неда.
– Глупости. Ты оказалась замечательным другом, и, разумеется, мы увидимся снова. Я не забываю друзей. На днях позвоню.
– Пойдем, дорогая, – позвал от двери Гюнтер. – До свидания, Карл, Пауль, как бы вас ни звали. Если у вас появится еще одна партия товара…
– Вы узнаете о ней первым, – пообещал Нед. Он закрыл дверь и прислонился к ней.
Было слышно, как в коридоре Гюнтер шипит дочери:
– Сбежал из сумасшедшего дома, попомни мои слова.
– Папа, он самый здоровый человек, какого мы когда-либо встречали, и ты это знаешь.
– Да он понятия не имеет, как открывают бутылку шампанского!
– По-твоему, это доказательство безумия? Ты вон банку с огурцами открыть не способен.
– А где еще он мог добыть медицинского качества зелье? Говорю тебе, все сходится.
Продолжая спорить, они свернули за угол, к лифтам. Нед ухмыльнулся, оглядел заваленную пакетами комнату. Укладываться придется долго.
Нед вошел в большой зал кантонального банка «Коттер» и улыбнулся кассирше в дорогих жемчугах.
– Простите, не могу ли я поговорить с менеджером? Это по поводу моего счета.
Бэйбу-то хорошо было записывать номера и пароли, но как, собственно говоря, в швейцарских банках снимают со счета деньги? Нед основательно подготовился к тому, что его ожидает разочарование. Он представлял себе, как гладколицый банковский служащий окинет его исполненным надменного презрения взором: «Счет открыт тридцать лет назад, сэр. Он не может быть вашим». – «Я… это счет моего отца». – «Он не оставил нам никаких распоряжений. Документы у вас имеются? Удостоверение личности?»
