Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря
— Христос Воскресе! — воскликнул Серый, еле успев отпрыгнуть от пламени запаленной резины. — У-ух ты! Полыхнуло!
Вот он костер взамен свечей, крики взамен молитв прими, Господи, хоть это по радости Воскресения Твоего и прости нас, грешных за дедов наших, разрушивших святыни.
Огонь, дух видимый объял середину храма, разбрасывая мазки красного по черным стенам. Искры — слова трескучие разлетаются во тьму неверия, освещая красотой Истины. И дым этот черный, как племя сатанинское вьется подле Света Мира, пытаясь застилать его. Ан, нет. Не удасться вовек вратам ада одолеть церковь Христову. Что есть сейчас эта темень князя мира сего с путами большевистскими — прах. Ибо не долго осталось, воссияют храмы чистые и польется звон колокольный по всей России: Христос Воскресе! Христос Воскресе!..
— Христос Воскресе! — и Борыська пробасил и перекрестился.
И кто был тут в бликах краснопламенных тоже робко и неумело, глядя на Борыську осенили себя. И кто-то папиросу задымил, на что Серый, увидя запищал:
— Ну-у, блин! Туши быстрее, дя-ятел. В церкви не-е курят!
А тот все же зачибковал, спрятал в карман, гнусавя:
— А костер можно.
— А ко-остер нужно… — не договорил Серый, услышав усиливающийся шум милицейского «козлика».
Стало тихо; даже костер, показалось, и тот уменьшил свой треск и пламенное воздыхание. Только дыму стало гуще и вонючее.
Скрипы тормозов, хлопки дверей, мужские голоса.
Ребята заерзали возле костра, заметались кто куда, да подальше от глосов попятились, уже быстро, почти бегом. А там, насупротив тоже голоса обнаружились. Вот куда — в третью сторону, в четвертую, а там окна выше, подсоба нужна. В темени друг дружку выталкивают вверх у стены в проем, быстро оглядываются и — тикают в ночь.
А в других проемах, где лазить не надо уже высветилась милиция. Несколько человек в форме вбежали, осмотрелись сквозь огонь и, увидя последних ребят кинулись ловить.
А последним оказался Серый.
— Серый, быстрее! — слышал он удаляющийся голос Борыськи и затихающий топот друзей.
Мелькнуло в голове — не успею.
Мгновения — искры от костра — швырк, швырк — вылетели и погасли. Секунда, другая — Серый — куда, метнулся в темень вдоль стены, а темень — мимо бликом огня отошла. Серый прыжками дальше, да здесь кружи у стен, все равно некуда. А погоня, слышит парень, тоже прыжками по камням следом с руганью, с матом. Нот еще темнее — проём, вход, а дальше пороги под ноги встревают. Ну да, на колокольню безколокольную влаз. Еще темнее, больше на ощупь, свет позади остался, а вон еще лунный сверху правда начал просачиваться.
И крики ребят где-то уже за ним.
Серый — прыг, оступился, всем собой на камни распластался. Больно ведь — ах, но вскочил тут же и на полусогнутых ногах, да кое-где руками в помощь, по ступенькам полез. Но на миг остановился дух перевести и послушать сзади — ну да, бежит все еще милиция следом. И, явно уж кричит — стоять!
Стоять — все движение духа русского пыталась остановить власть советская, всех поставить в строй и приказать — вот сюда топать строить вавилонскую коммунистическую башню. А дух не хочет быть на земле, дух в выси невидимой ищет своего Христа, лезет по темени к своему Господу, таща на себе тело человеческое к Воскресению…
Лестница, площадка, перила — всё. Серый задыхаясь быстро осмотрелся — куда еще? Вверх — все, вниз — никак. Тупик!
— Стоять! — тень вылезла следом и стала напротив, блестя какардой на фуражке и пуговицами кителя.
Мелькнуло в голове Серого — свяжет, наручники наденет, или бить еще будет, или скинет вниз.
Серый за перила схватил обеими руками крепко-крепко и как вспышка внутри, в глазах из далекого детства слова огненные выпорхнули, слова которые бабушка читала, которые и не учил он — закричал в ночь:
— Да в-в-восстанет Бог, и ра-асточатся враги Его, и да-а бегут от ли-ица Его не-не-енавидящие Его!
И сам заметил — уже без заикания голосил:
— Ка-ак рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия!
И увидел, как огонь внизу уже утихавшего костра взметнулся ввысь, как кто бензина цистерну плеснул и, оторвавшись от родного пекла вспорхнул к колокольне резко и, влетев в проем окутал жаром милиционера.
Тот завизжал, вмиг запылал мундир его и он, махая руками и крича, побежал в огне вниз.
Столб огня пронесся по храму, выбежал наружу и остановился. Серый разобрал сверху в свете пламени, как подбежали люди, как начали тушить, как потушили, потому что огонь угас, стало темно и не видно уже. Только крики, ругань еле разборчивая, шум мотора и полоски света от фар уезжавшего «козлика»…
Утром уже, с криками петухов оглашенных в окрестных дворах, как прообраз литургии, которая будет по меркам вечности совсем скоро, к храму прикатило несколько машин — Волги и «козлики». Из них вылезли несколько человек в костюмах и милицейской форме. Обошедши храм, они залезли внутрь, походили там, влезли на колокольню и вышли снова к машинам. Один, похоже самый главный в костюме перекрестился неуклюже и промолвил остальным:
— Вот что, товарищи. Ежели отпишем наверх как было, не поверят, за дурочку сочтут. И снимут, нафиг, за это ЧП. Так что придумаем чего нибудь другое… Водку взяли? Взяли. Ладно, поехали яйца катать…
ПЕРЕЕЗД
Вадик был сегодня с утра в хорошем настроении. А как же — на металлургическом заводе, на который он месяц назад устроился охранником на пропускной пункт, день зарплаты. Первой вадикиной зарплаты. Вожделенная эсэмэска с сообщением мобильного банка, что подчёт за июнь перечислен прилетела утром на телефон. Вот как закончится смена и вечером Вадик собирался в банкомате супермаркета получить свой подчёт за июнь. Бесконечно бы смотреть, как маленькие бумажки с нарисованными архитектурными памятниками вылезают из заветной щели, делая человека с каждым своим появлением всё свободнее. Да, слишком быстро они вылезают — пши-ик! Пшик — и карточка снова пустая и ещё ждать полмесяца до новой мистерии с банкоматом. Святая святых, алтарь этот банкомат для населения. Хитрая власть установила их в магазинах. Денежку получишь и тут же чего-нибудь купишь — психология обывателя.
Вадик думая о предстоящих покупках — надо и жене тортик, деткам мороженое, да и себе пивка взять к телевизору — нажал на кнопку, опустив на улице полосатую трубу шлакбаума и вышел к переезду. Вдалеке с верхнего завода медленно двигался тепловоз. У переезда уже собралась небольшая очередь грузовых автомобилей, в которых Вадика руками и кивками приветствовали.
Вадик тоже бросил жест приветствия рукой всем автомобилям и крикнул:
— Привет труженикам металла! Сегодня зарплата!
В автомобилях радостно заголосили.
— Анекдот тут вспомнил, — крикнул всем. — Типа, зарплата это — наркотик.
Водители дружно согласились, кто-то даже захлопал в ладоши.
— Так вот, — радовался Вадик своим слушателям. — Когда мы получаем зарплату, то ощущаем кайф.
Водители загоготали.
— А когда нет зарплаты, ощущаем ломку, — сказал Вадик.
В одном автомобиле даже свистнули.
— Если же один раз получишь зарплату, то без неё уже не можешь жить, — продолжил Вадик.
Водители ещё сильнее возгласами поддержал Вадика, который стараясь перекричать их, подытожил:
— Но ежели зарплата оказалась больше, чем ожидал, можно помереть от счастья передоза. И с каждым разом хочется больше!
Все дружно продолжали смеяться. В это время к переезду, объехав все автомобили подъехали две иномарки с номерами 001 и 002 и сразу начали сигналить.
Вадик улыбаясь показал им на движущийся состав.
Один из этих автомобилей подъехал к Вадику. Из открывшегося окна высунулась короткостриженная голова, похожая на тыкву и зло спросила:
— Смешно?
— А чё нам не смеяться-то? Нормально! — улыбнулся в ответ Вадик.
— Ну-ка останови поезд! — приказала голова.
Вадик весело ответил:
— С ума что-ли сошли? Как я его становлю?
— Как хочешь, — сказала морда и нецензурно выругалась.
— Ждите, как все, — дружелюбно сказал Вадик. — Сейчас товарняк проедет и переезд открою.
— Ты уволен! — вдруг грозно сказала голова, сплюнула на землю и закрыла окно.
Вадик усмехнулся, пожал плечами, посмотрел на притихших и слушащих этот разговор водителей. Подождал, пока пройдёт состав и поднял шлакбаум. Автомобили один за другим двинулись в обоих направлениях.
Вадик немного постоял, пока все они не проехали и пошёл на пропускной пункт.
— Слышь? — спросил он там напарника. — Видел крутые машины? Кто это был?
— Видел, — ответил напарник. — Директор это наш генеральный, самый главный.
— Вот эт да! — удивился Вадик. — А я его раньше не видел.
