Евгений Гришковец - Почти рукописная жизнь
Бутылка и письмо ожидали нас почти два года. Ясно, что с тех пор в Русской Гавани никого не было. К счастью, у меня с собой в кармане была маленькая плоская бутылка виски. 300 граммов. Если бы у меня с собой этого виски не было, я не посмел бы взять водку. Нельзя что-то брать, ничего не оставляя взамен.
Сейчас на том же самом подоконнике в брошенной станции стоит чистенькая бутылка виски, а под ней письмо. Я написал: «Водку с «Апостола Андрея» приняли на борт «Профессора Молчанова». Оставляем Вам немного нашего тепла. Выпейте за тех, кто в море. 22 июля 2012 года. От всей экспедиции писал Евгений Гришковец».
Вернулся я на корабль абсолютно счастливым. Я чувствовал себя персонажем приключенческого романа. То, что я себе представлял и даже писал в предыдущих записях о том, что здорово было бы найти оставленную прежними путешественниками бутылку виски или бренди… Со мной это и приключилось. А то, что нашлась водка, так это даже лучше!
Пока диктовал это письмо, мы достигли первого острова архипелага ЗФИ. По правому борту показался самый южный из островов. К тому же всех пригласили к ужину, так что о высадке на мысе Желания расскажу позже.
Русская Арктика. День седьмой
Сегодня 24 июля. Мы идём малым ходом где-то внутри архипелага Земля Франца-Иосифа. Внутри архипелага – это значит, что мы идём между многочисленными островами этого удивительного географического явления. Мои записи стали отставать на сутки от событий, которые с нами происходят. Просто последние сутки были очень насыщены впечатлениями. Мы беспрерывно куда-то заходили, что-то осматривали, и всё это делали, уже не понимая времени суток. И только объявление по громкой связи, которое приглашало на завтрак, а не на обед, напоминало о том, что теперь утро, а вовсе не день и не вечер… Но я стараюсь всё запомнить, чтобы не упустить ничего существенного и важного.
Вчера прервал запись в тот момент, когда мы только подходили к ЗФИ, и пообещал рассказать о посещении мыса Желания. Мыс Желания давно позади и, разумеется, позади Новая Земля. Когда я здесь и сейчас говорю «позади», на самом деле я ощущаю, что они где-то внизу, то есть ниже, если смотреть на карту.
К мысу Желания мы прошли мимо группы так называемых Больших Оранских островов, возле одного из которых ненадолго бросили якорь и совершили высадку, чтобы осмотреть лёжку моржей. Оранские острова довольно маленькие, очень живописные и совершенно голые. Они названы так в честь герцога Оранского. Открыты были, если не ошибаюсь, голландцами, ну и, что называется, на здоровье.
Как бы их лучше описать? Это небольшие, на вид песчаного цвета острова, но они не песчаные. Они скалистые и усечённые, то есть они похожи на группу торчащих из воды скал, которые срезаны все на одном уровне одним мощным движением. Они кажутся осколками некогда единого плато с обрывистыми и даже отвесными краями.
У одного из островов склоны всё же были пологими и даже переходили в закруглённый пляж. На этом пляже отчётливо выделялось бурое пятно, которое издалека можно было принять за выход на поверхность какой-то более тёмной, чем остальной пляж, породы. Это и была лёжка моржей.
Когда мы подплывали к острову, от лёжки в нашу сторону направилась небольшая группа этих животных, будто на разведку. А может быть, именно на разведку они и выплыли… Мы огибали место основного скопления моржей, а их передовой отряд выныривал метрах в тридцати от нас. Крупные моржи фыркали и демонстрировали свои клыки и усы довольно близко, недоверчиво на нас глядя.
Приближаясь к острову, впервые за всё путешествие мы почувствовали сильный запах длительной и активной жизнедеятельности. Стало ясно: на острове давно живёт много живых существ. Этот остров – настоящее хозяйство, не брошенное, не оставленное, а наоборот.
А всякое хозяйство и всякая жизнедеятельность имеют сильные запахи. Запахи эти, должен вам сказать, ничего общего с благоуханием или с приятным запахом прибоя не имеют. Моржи и птицы пахнут неприятно, и распространяется запах довольно далеко. Но почему-то эта, назовём вещи своими именами, вонь радовала. Жизнь – настоящая, нетронутая, не изуродованная человеческой волей и человеческими делами – прекрасна. И раз моржи пахнут неприятно, и пусть пахнут, надо только им не мешать. А моржи, уж поверьте мне, прекрасны. Я впервые видел их в естественных условиях… От них невозможно оторвать взгляд и хочется приблизиться к ним вплотную… чего, к сожалению, делать нельзя.
На острове, где мы погостили у моржей, следы человеческого присутствия есть, но они незначительны и даже забавны. В одном месте пляжа валялись круглые буйки и поплавки, видимо, от сетей или других снастей. А среди буйков – хороший футбольный мяч, только чуть-чуть спущенный. Явно откуда-то этот хлам несёт течением именно на этот пляж. Футбольный мяч смотрелся на острове, который если кто и посещает, то не чаще чем раз-два в год, инопланетным предметом. Откуда, с какого корабля и каким ветром его сдуло…
Следы человека там ещё остались в виде деревянных кольев, вбитых в каменистую поверхность острова. Когда их вбили – непонятно. Колья уже обработаны ветром и побелели от времени. Нечасто здесь ночуют люди. А вот следы белых медведей на пляжах и склонах были свежими, но самих медведей, как говорится, и след простыл. Уплыли. Перебрались на другие острова.
К вони моржей довольно быстро можно, что называется, принюхаться и не обращать внимания. А вот сами они классные! Сколько их там было, сказать трудно, может, сотни полторы-две. Они очень плотно лежат друг к другу, и беспрерывно шевелятся, и всё время хрюкают.
Если закрыть глаза, может показаться, что стоишь рядом со свинофермой. Вот только вонь другая, благородная какая-то, что ли.
В лёжке моржи беспрестанно выясняют друг с другом отношения или какие-то отношения пытаются завести. Как они не увечат друг друга своими мощными клыками – неясно… На самом деле они наносят друг другу увечья этими клыками в том случае, если их спугнуть и создать в их толпе панику. Поэтому мы старались не тревожить этих во всех смыслах диковинных животных. А вот белые медведи, как нам рассказали, именно таким способом и добиваются иногда успехов в охоте на моржей. Хотя крупные моржи намного больше самых больших белых медведей. Но раненный и покалеченный в давке морж и уж тем более детёныш может стать добычей белого медведя…
Моржи прекрасны! Огромные, весом многие около тонны, а то и больше… А как они плавают!
Арктика показала нам ещё одних своих обитателей. Думаю, что у моржей жизнь совсем непростая, не намного проще, чем у крачки или кайры, о которых я рассказывал. Но, когда они лежат на пляже, хрюкают или плавают и ныряют в чистейших зеленоватых водах вдоль пляжа, их жизнь кажется вальяжной, безмятежной и очень комфортной.
Моржи показались мне настоящими сибаритами. Очевидно, что они умеют шикарно провести время. Вот только часто ли здесь бывает такая солнечная и приятная погода? Не знаю.
От моржей мы направились наконец к мысу Желания и подошли к нему в то время, когда погода активно портилась. Задул сильный низовой ветер, который поднимал неприятную для высаживающихся на надувных моторных лодках высокую рябь и даже срывал холодную пену с невысоких, но очень частых волн. Высадка прошла довольно быстро и гладко: ветер дул нам в спину и подгонял.
На берегу нас ждали уже привычные глазу в нашей родной Арктике руины и следы давней человеческой деятельности. На мысе Желания научная станция работает давно, поэтому и руин, а также нагромождения брошенного железа и прочего намного больше, чем в Русской Гавани.
И конечно, везде бочки, бочки, бочки. Но на мысе Желания работают люди. В стороне от брошенных построек и вышедшего из употребления научного оборудования и всевозможной техники стоит небольшой новый домик, вокруг которого всё более-менее чисто, прибрано и имеет жилой, упорядоченный вид.
Когда мы подходили к берегу, нам навстречу выехали два диковинных самодвижущихся колёсных аппарата. Ни на какой известный мне автомобиль они не похожи. Один совсем маленький, но очень шустрый, восьмиколёсный, другой – большой и с шестью огромными колёсами. Они ехали к месту нашей высадки между руин, нагромождений искорёженного металла, и казалось, что мы попали внутрь фантастического фильма про мир после глобальной катастрофы или что мы участвуем в какой-то антиутопии. На кабине большого самодвижущегося аппарата было написано «Петрович». Оказывается, это наша отечественная разработка специально для северных широт и для перемещения по тундре.
Какие-то наши кулибины делают таких вот «петровичей» с итальянскими двигателями и многими другими зарубежными деталями. Но нам сказали, что «Петрович» намного лучше канадских и американских аналогов.
