Олег Рой - Дом без выхода
У ворот их уже поджидали Сашура на самокате и не находящая себе от волнения места Галина Ивановна. Прижав кулак ко рту, она с ужасом глядела на то, как водитель и охранник выволакивают из джипа бесчувственного Стаса. — Господи, да что же это такое! Да на кого же вы все похожи? Где ж вы так изгваздались-то? А Станислав-то Алексеич! Боже ж ты мой!
— Ура, папа приехал! — закричал мальчуган. — Папа! Папа, что с тобой? Папа?!
— Сашенька, папа заболел, ему надо лечь, — принялась объяснять Виолетта. (Господи, как же ей надоел этот мальчишка, сил больше нет! Как она устала сдерживаться, сюсюкать, притворяться! Наконец-то можно будет сбросить с себя эту обузу!) — Иди покатайся. А вы, ребята, отведите Станислава Алексеевича в спальню и уложите! — скомандовала она охранникам.
— Я не хочу больше кататься! Я хочу играть в гонки!
— Ну так иди играй!
— Да, а как же можно одному играть в гонки? Надо вдвоем, а Галинаванна не хочет! Тетя Лето, вы поиграете со мной в гонки?
— Мне некогда! — жестко ответила гувернантка, но, увидев, что малыш вот-вот расплачется, поспешно добавила: — Но я могу включить тебе кино по видео. Хочешь? Взрослое!
— Ух ты! — Слезы на глазах ребенка тотчас высохли. — А какое кино, какое? — И он со всех ног, обгоняя Виолетту, помчался в дом к ближайшему видеомагнитофону. Совершенно растерянная Галина Ивановна поспешила следом за ними.
Гувернантка включила первую попавшуюся кассету (какой-то боевик с Джекки Чаном), и мальчик тотчас прилип к экрану, вмиг забыв обо всем на свете. Виолетта с экономкой переглянулись и вышли в холл.
— Господи, так что же случилось-то? — На простодушном лице Галины Ивановны отражались все обуревавшие ее противоречивые чувства: испуг, сопереживание горю, естественное человеческое любопытство, тревога за собственную судьбу.
Воспитательница хотела было ответить, но тут зазвонил телефон, и она сняла трубку.
— Виолетта? Это Федоров. Что у вас происходит?! Никак не могу дозвониться до Стаса. Галина Ивановна сказала Марьяне, что его зачем-то вызвали в милицию куда-то за город, но его телефон не отвечает… Скажите, ради бога, что произошло?
— Алексей, Стас не может сейчас говорить, — с наигранным волнением ответила Виолетта. — Мы только что вернулись с опознания. Тина погибла в автокатастрофе.
— Что? Как это произошло? Когда? Где?
— Три дня назад. Как раз в четверг. Оказывается, она поехала к какой-то деревенской бабке, куда-то за Можайск. Никак не могу понять, с чего ее вдруг туда понесло? Ехала проселочной дорогой, не справилась с управлением — помните, какой был дождь? — машина скатилась под откос и загорелась. Так нам объяснили в милиции.
— А Тина?
— Тина мертва.
— Чушь какая-то, не могу поверить! Вы ее видели, опознали?
— Ох, Лешенька, я сама отказываюсь в это верить… Такой ужас! Там ведь от удара случился то ли взрыв, то ли пожар. Тело обгорело так, что страшно смотреть! Но автомобиль Тинин, его и Стас узнал, и водитель… Да и вещи нам предъявили.
— Вещи?
— То, что было с ней и на ней. Остатки одежды, сумочка… Ох, Леша, извините меня, ради Бога! Мне так трудно об этом говорить. Мы буквально только что вернулись, лазили по грязи, я даже переодеться не успела. — Да-да, конечно! Послушайте, мы с Янкой сейчас же приедем!
— Пожалуй, не стоит. Стасу плохо, он сейчас спит. Я тоже очень устала.
— Ладно, как скажете. Но обязательно позвоните нам, как только…
— Да-да, конечно! И вот еще что — передайте Марьяне… Впрочем, я сама потом с ней поговорю. До свидания.
Галина Ивановна так и застыла, слушая их разговор.
— Господи боже мой! Несчастье-то какое! Что же теперь будет-то? Бедный Станислав Алексеевич! А детишки, детишки-то сиротами остались! Сашенька, деточка, маленький совсем!
У нее в глазах стояли слезы.
— Ишь ты, как убивается! — пожалела ее Старуха. — Ты поучись, поучись у нее, тебе пригодится.
— Вот что, Галина Ивановна, плакать нам с вами сейчас нельзя! — строго сказала Виолетта, сжав ее руку. — Мы не должны расслабляться. Наша с вами задача — поддержать Станислава Алексеевича и детей. Вот уж кому придется тяжело, так это им.
Всхлипывая и утирая слезы, экономка молча закивала.
— Пойдемте-ка в дом для гостей, — продолжала Виолетта. — Мне срочно надо переодеться. А вы, будьте так добры, приготовьте бывшую Катину комнату. Для моей дочери. Она скоро приедет и поможет нам с вами — дел будет невпроворот.
Наконец-то можно было снять с себя перепачканную глиной одежду и обувь! Колготки пришлось выбросить сразу, туфли тоже были в ужасном состоянии.
Только простояв с четверть часа под горячим душем, докрасна растеревшись махровым полотенцем, надев теплый свитер и выкурив две сигареты подряд, она почувствовала, что постепенно приходит в себя. И взяв трубку, набрала свой домашний номер:
— Анна, ну что, ты готова? Вещи собрала? Тогда приезжай, пора. Проверь, все ли взяла, не забудь расческу, помаду. Учти, первое время я тебя никуда отпустить не смогу. Давай, жду.
Она отсоединилась и стала было набирать номер Марьяны, но, подумав, отложила этот разговор на потом.
— Лучше позвоню в бюро ритуальных услуг! — объяснила она Старухе. — Как думаешь, работают они в воскресенье? Вроде бы должны. Ну-ка найди мне телефонную книгу!
— Ты уже и меня в служанки к себе записала! — проворчала Старуха, но справочник все же подала.
Анна примчалась меньше чем через час, глаза ее горели. Виолетта встретила ее на лужайке.
— Мама, дай двести рублей, мне нечем расплатиться с таксистом! С ума сойти, неужели я буду жить в этом доме?
— Анька, да ты совсем сдурела, такие деньги на ветер выбрасывать! Ты что, не могла поймать машину подешевле? А жить будешь не здесь, а в домике для прислуги. И губы не раскатывай. Я тебя сюда вызвала не бездельничать, а за ребенком присматривать.
— Да-а?! — Анна поморщилась. — Ма, ну ты же знаешь, я не люблю детей. Ты ведь говорила, что хочешь выдать меня замуж за Станислава. Мне он нравится, такой симпатичный…
— Не ори, пожалуйста на весь дом! Я пока не решила, как с тобой быть.
Кстати, у Станислава, к твоему сведению, сын и дочь, шести и четырнадцати лет.
Анна пропустила ее слова мимо ушей. Она восхищенно оглядывалась по сторонам.
— Ой, до чего шикарно! Какой фонтан, какая альпийская горка! А гараж, наверное, машин на шесть! Можно, я тут все осмотрю? Я ведь ничего толком не видела, когда приезжала. Ты говорила, в доме и сауна есть, и бассейн.
— Обойдешься, успеешь еще налюбоваться. Бери свои чемоданы, я покажу тебе твою комнату. Приведешь себя в порядок, и пойдем к малышу — знакомиться. Надеюсь, ты языки еще не забыла? Попрактикуешься. И нечего морщить нос! Будешь хорошо работать, сделаю тебя экономкой.
Оставив Анну и Сашуру в детской, Виолетта на цыпочках подкралась к спальне и заглянула, приоткрыв дверь. Она боялась разбудить Стаса, но опасения ее оказались напрасны: он не спал, а сидел, как был, в перепачканных глиной джинсах и кроссовках, на дорогущих шелковых простынях, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Виолетта тихонько вошла и присела рядом. Ей очень хотелось обнять его за плечи, но она не решилась, что вызвало бурный приступ хохота у Старухи.
— Как вы, Станислав Алексеевич?
Стас не ответил, даже не поднял головы. Виолетта тоже молчала. Старуха бродила по комнате, открывая Тинины ящички и шкатулки, заглядывала в них, пытаясь привлечь внимание Виолетты к их содержимому, но Виолетте было сейчас не до этого. Внезапно Стас заговорил — глухо, не отрывая ладоней от лица:
— Знаете, когда я был маленький, чуть старше Сашуры, родители купили мне щенка. Забавного такого, белого и лохматого, он смешно тявкал, голосок писклявый… Я назвал его Бимбо. Он подрос, перестал писаться и даже научился приносить палку. А однажды мы с ним гуляли во дворе, он убежал на улицу и попал под машину. До сих пор помню — скрип тормозов, и он лежит на асфальте. Сам белый, а вокруг пятно расплывается — красное и становится черным… Больше я животных не заводил. И детям не покупал, хотя Катька очень просила. Даже хомячка не купил. Никогда не думал, что с Тиной может такое случиться…
Он отнял руки от лица, беспомощно взглянул на Виолетту и вдруг заплакал, точь-в-точь как Сашура — морща нос и роняя крупные слезы. И воспитательница уже не колебалась, обняла его, прижала его голову к своей груди и, с грустью отметив, что в роскошной шевелюре прибавилось седых нитей, стала баюкать, как ребенка:
— Ну-ну! Не плачь. Я здесь, я с тобой. Пройдет время, станет легче.
Отдыхай, сейчас коньячку налью…
В суматохе Виолетта чуть не забыла, что Катя должна вернуться из Франции. Она бы, может, и вовсе не вспомнила об этом неприятном для нее событии, если бы не Галина Ивановна. С утра экономка, как обычно, съездила с водителем на рынок в Жуковку и, разбирая покупки, стала рассказывать Виолетте, какой планируется обед:
