Одного поля ягоды (ЛП) - Браун Рита Мэй
- Ты что-нибудь интересное прочла в последнее время? - спросила Селеста у Фанни.
- Совершенно точно - нет.
- Я только что дочитала книгу о тяготах священнического служения, которая укрепила мое нежелание становиться священнослужителем, - Селеста собрала карты.
- Отец Чальфонте, - ха, так прямо себе и представляю, - сказала Фанни.
- Видела бы ты лицо Селесты, когда Карлотта прикатила сюда, чтобы подарить ей эту книгу, - от легкого смеха Рамелль в комнате стало светлее.
- Быть не может!
- Она приходит сюда, будто ей тут медом намазано, как Кора говорит. В большинстве случаев нам удается держать ее на расстоянии, но иногда она является во плоти, - губы Селесты сошлись в тонкую ниточку.
- Какого черта ей понадобилось?
- Она сказала, что Рождество - это всеобщий праздник и что она приложит вдвое больше усилий для спасения моей души. Потом вручила подарки, в том числе совершенно безвкусные четки для Споттс, и покинула нас, раздраженная и оскорбленная, впрочем, как обычно.
- Дорогая, а ведь ты не все рассказываешь, - мягко поддела Рамелль.
- И что?
- Селеста, что ты сделала? Оживила казненных рыцарей-тамплиеров прямо перед ее католическим взором?
- Я всего-навсего сказала, мол, да, я знаю, что сейчас Рождество и что над нами снова нависла эта чертова необходимость творить добрые дела. А еще сказала, чтобы она избавила меня от ее бесконечной способности прощать и проваливала вместе с ней ко всем чертям!
- Карлотта никогда не сдается, - покачала головой Фанни.
- Вы все никак не можете понять - если я обращусь к праведной жизни, это разрушит душевное равновесие моей сестры. Ей необходима грешница. До тех пор, пока в наличии есть заблудшая душа, которую нужно наставить на путь истинный, Карлотте есть для чего жить.
Кто-то постучал в дверь комнаты снаружи, а затем распахнул ее и вошел.
- Фейри Тетчер, мы тебя уже почти час дожидаемся! - раздраженно выпалила Фанни.
- Простите меня, правда, мне очень жаль.
- Давай я помогу тебе раздеться, - Рамелль помогла ей снять тяжелое пальто.
- Налить тебе выпить? Ты голодная? - поинтересовалась Селеста.
- Нет. - Фейри присела на свое обычное место за карточным столом и заерзала.
- Да что с тобой такое? Пляску святого Вита[57] подцепила, что ли? - разозлилась Фанни.
Фейри сжала ладони и нерешительно проговорила:
- Мне нужно кое-что рассказать вам всем.
- Валяй, - Фанни со смаком принялась раздавать карты для бриджа.
Фейри глянула на нее и осеклась.
- Говори, Фейри, мы слушаем, - подбодрила ее Рамелль.
- Я сегодня уезжаю. Навсегда.
Рука Фанни замерла в воздухе.
- Что?
- Я сказала, что сегодня уезжаю навсегда.
- Куда? - Селеста хотела сдержать Фанни, прежде чем та взорвется.
- В Германию, - вскинула голову Фейри.
- В Германию? Ты рехнулась. Ну ничего, месяцок посидишь на тамошних колбасках - и вернешься в Раннимид, - к раздражению в голосе Фанни примешивалось беспокойство.
- Германия задыхается под гнетом Версальского мирного договора[58], и мне казалось, это последнее место, куда ты захочешь поехать, - сказала Селеста.
Фейри внезапно оживилась и ответила:
- Нет, это именно то место, где я должна быть. Немецкие рабочие восстанут, вот увидишь! Это станет началом мировой революции, как предсказывал Троцкий!
- Ты шутишь, что ли? - у Фанни от удивления отвисла челюсть.
- Я серьезно! Никогда в жизни не была более серьезной!
- Ленина начиталась? Фанни, ты богатая женщина. С какого дива немецкие рабочие станут тебя слушать? - склонилась к ней Селеста.
- Не меня они станут слушать, а Маркса! И в любом случае я буду работать, а не бездельничать. Партии нужны кадры!
- Бред какой! - рявкнула Фанни.
- Ты до сих пор не удосужилась прочесть Маркса. Если бы ты только разок его прочла, ты бы не думала, что это такой уж бред, - возразила Фейри.
- Ну я читала Маркса, - проговорила Селеста. - Он мягко стелет, но вот спать приходится жестко. Сведения из России не внушают оптимизма.
- Так в этом все и дело! Разве ты не видишь, что Россия в кольце врагов? Одна-одинешенька. Окружена враждебными государствами, как Франция во время Великой революции. Да, именно как Франция. Но клич уже прозвучал, и Германия будет следующей! Интернационализм уже на пороге! - глаза Фейри засверкали энтузиазмом.
- Ох ты черт, да церковь пытается объединить мир со времен Иисуса. Что заставляет тебя думать, что ты преуспеешь там, где это не удалось Риму? - поразила окружающих проведенной параллелью Фанни. Ее вообще редко принимали за мыслящую особу.
- Это все фантазии. А Маркс оперирует фактами.
- Может и так, но люди охотно цепляются за свои ритуалы, какими бы сказочными они ни были, - Рамелль не пыталась возразить Фейри. Она всего лишь увлеклась обсуждением вопроса.
- Образование все исправит, - с надеждой проговорила Фейри.
- Мы все живем в тени гильотины. Образованию только предстоит разрушить способность человека к жестокости. Я всерьез прошу тебя, Фейри, изучи подробнее Французскую революцию, прежде чем срываться и ехать в Германию, - Селеста загнула краешек карты.
- Я знаю, что я должна сделать, - стояла на своем Фейри.
- Ты точно не хочешь ничего выпить? Может быть, горячего кофе? - предложила Рамелль.
- Кофе... да, спасибо.
Фанни откинулась на спинку стула, но только для того, чтобы ринуться в бой против политических убеждений Фейри.
- Если Маркс на стороне бедных рабочих, то что тебе с того? Ты богата.
- Ну, с этим я ничего поделать не могу, - виновато ответила Фейри.
- Так как ты можешь быть богатой - и быть марксисткой? - гнула свою линию Фанни.
- Не обязательно быть выходцем из пролетариата, чтобы бороться за революцию!
- Если ты так заинтересована в революции, что ж ты не устраиваешь ее здесь? - поинтересовалась Селеста.
- Америка к ней не готова. А вот Германия - да.
- Мне надо выпить, - Фанни потопала к шкафчику и налила себе неразбавленного. Фейри серьезно обеспокоила ее. Она предложила налить остальным сока, но все отказались.
Фейри отхлебывала кофе, который ей принесла Рамелль.
- Можете надо мной смеяться, если хотите. Я уезжаю, и уезжаю сегодня. А вы, американские аристократки, можете сидеть здесь и хихикать. Ну, начинайте!
- Аристократка? Что ж, мне нравится, - Селеста вытащила карту. Ею оказалась четверка червей.
- Ты сама прекрасно знаешь, что принадлежишь к числу четырехсот богатейших семей страны, - полуобвинительно, полуутвердительно сказала Фейри.
- Моя семья перебралась в Раннимид в незапамятные времена. Время придает именам определенный статус, - голос Селесты зазвучал громче.
- Статус... Ты стала богатой трудами других, - возразила Фейри.
- Ха! Да вся разница между Чальфонте и остальными в том, что мы начали воровать первыми!
- Это не смешно, - мрачно ответила Фейри.
- Бога ради, ты что, считаешь, что я в ответе за то, что мои предки творили в 1600-х? Таким способом ты вряд ли привлечешь кого-то на свою сторону. Твой марксизм отдает кальвинизмом.[59]
- Умно, весьма умно, - Фейри понимала, что ей ни за что не победить Селесту в споре. - А как насчет индейцев и цветных? Это их труд сделал тебя богатой!
- Я полагаю, мы перебили всех индейцев, каких смогли, а остальных заразили сифилисом, - обиженная Селеста призвала на помощь сарказм.
- Ну ты в ударе сегодня, Селеста, - одобрительно отозвалась Фанни.
- Ты мне так и не ответила, - Фейри упрямо возвращалась к своим обвинениям.
Озадаченная и расстроенная объявлением Фейри, сбитая с толку ее внезапными укорами, Селеста заговорила на повышенных тонах, что для нее было редкостью.
- Черт возьми, Фейри, у меня нет ответов! Я тоже читала Маркса. Я понимаю, к чему ты клонишь, но я не совершала действий, которыми ты меня попрекаешь! И то, что я получаю из своего положения выгоду - для меня одновременно и везение, и моральная дилемма. Но разве ты чем-то отличаешься? Что, твои предки были святыми?
