Андрей Жвалевский - Пока я на краю. Повесть
– Вы же должны быть на опознании? – с подозрением сказал он.
– Ну да, – нервно ответил Яков, – я там был. Быстро справились. Ее зеленые волосы… И вообще…
Яков отвел глаза. В кухне пискнула микроволновка.
Яков как-то бочком, неуверенно обошел Ханта и прошмыгнул в кухню.
Хантер вошел следом за ним.
– Ты так и будешь за мной ходить? – напряженно улыбнулся Яков.
– Ну вы, вроде, не в туалет, – сказал Хант и застыл на пороге.
Яков доставал из микроволновки винчестеры.
– Таааак, – мрачно сказал Хант, – и что это значит?
– Я еще и отчитываться должен? – Яков взял себя в руки и говорил зло, с напором. – Я вас, дураков, спасаю. На этих железяках информации столько, что вас всех можно на всю жизнь засадить.
– Кого всех? – спросил Хант. – Я один остался. Хреновый вы, Яков Ильич, контролер.
– В каком смысле? – дернулся Яков.
– В прямом, – зло ответил Хантер, – вы говорили, что все под контролем. Что Панта под контролем, Зёма под контролем. А теперь Панты нет, Зёма под кайфом. А что будет, если я сорвусь?
– Не дури, я все контролирую, – ответил Яков.
– Да что вы контролируете? Уже и контролировать нечего! – взвился Хант.
– Прохор, – тихо сказал Яков, – давай без истерик. Я сегодня дочь потерял, но я держусь. Не истерю. И думаю в первую очередь о тебе, а не о себе. Приехал сюда, чтобы обезопасить тебя, Диму, Аллу… Думаешь, мне не хочется все это бросить? Думаешь, я железный? Я тоже человек, и мне тоже бывает плохо.
Яков поморщился и потер грудь.
– Простите, Яков Ильич, – сказал Хантер, – я не подумал.
– Давай, дружок, помоги мне, – попросил Яков, – ты у нас самый разумный, на тебя теперь вся надежда.
* * *Земекис пел в ванной.
– Остновиииииите! Остановиииииите!
Первые полчаса Алка с трудом выдержала, потом поняла, что еще немного – и она сойдет с ума. Ей срочно нужно было придумать себе какое-то занятие. Просто сидеть было невыносимо.
Алка покрутила головой и увидела ноутбук Панты.
– Вы пузырииии! Не пузыриииииите! – пел Зёма.
«Остановиииите, – заело в голове у Алки. – Остановиииите».
«Давно я не писала стихов», – подумала она. Открыла компьютер, и пальцы сами побежали по клавиатуре.
«Рано хоронить, рано…»[1]
Кто написал эти три слова? Неужели она сама?
В окно ударил мокрый снег.
Ветер сегодня.
«Ветер залечил раны…»
Она писала, не задумываясь, как будто под диктовку.
То, что получалось, сразу ложилось на ее внутреннюю музыку.
«Остановите…» – звенело в голове.
«Остановите меня, пока я на краю,
А лучше наоборот – подтолкните вперед.
Никто не знает, взлечу я или упаду.
Уже внизу с интересом толпится народ».
«Кажется, раз в жизни мне удастся написать что-то приличное», – подумала Алка.
Ей малость полегчало, чуть разжались тиски, которые мешали дышать, с тех пор как она узнала о том, что Вера в больнице.
Она писала, не успевая прочитать написанное. На одном дыхании придумала второй куплет.
«Надо бы сохранить», – подумала она и открыла страничку КаплиМрака. Первое, что бросилось в глаза, – ее переписка с Жестью.
Если бы не было КаплиМрака, она бы не познакомилась с Верой. Если бы не было КаплиМрака, ее бы не нашли Хантер и Панта.
Если бы не было КаплиМрака, она бы могла быть мертва. Если бы не было КаплиМрака, была бы давно мертва Вера.
Алка смотрела на аватарку. Она ее сама нарисовала. Давно. В другой жизни. Так давно, что казалось, это была не она.
Слишком много было связано с этой страничкой. Слишком много боли.
«Прощай, – мысленно сказала Алка и вошла в настройки. – “Вы можете удалить свою страницу”», – прочитала она внизу.
«Могу», – решила Алка и нажала на ссылку.
«Вот и я совершила самоубийство», – подумала она.
А потом вспомнила про стихи, которые собиралась сохранить. «Слишком глубоко для подростка», – вспомнила она мамины слова. Тяжело вздохнула. Подумала. Поняла, что ей уже ничего не страшно, и опубликовала их на своей, личной, странице.
Только после этого она заметила, что в квартире стоит гробовая тишина.
Алка кинулась к ванной. Послушала под дверью. Тихо. Открыла дверь. Мокрый как мышь Зёма спал на коврике, счастливо улыбаясь. Алка накрыла его огромным махровым полотенцем, опять приперла дверь и пошла гуглить – что бывает с наркоманом после того, как он проснется.
И, вернувшись, заметила, что Панта оставила открытым медиапроигрыватель. Что она недосмотрела? Или недослушала?
Алка нажала на «Воспроизведение».
* * *Хант вернулся с улицы, отряхнулся от мокрого снега.
– Я все выбросил! – крикнул он вглубь квартиры.
Сейчас ему было неудобно, что он набросился на Якова Ильича с упреками. Впрочем, Яков уже успокоился и подметал пол, весело насвистывая.
– Спасибо, Прохор!
– Давайте я помогу! – Хантер дернулся отнять веник у Якова, но тот уже заметал остатки мусора в совок.
– Да я уже все, – улыбнулся Яков Ильич. – Давай лучше присядем и подумаем, как жить дальше.
Они присели. Хант пытался вспомнить, когда в последний раз он видел, чтобы все компьютеры в офисе были выключены. Кажется, никогда. Как их установили тут два года назад, врубили – и не выключали.
А теперь… Пустые коробки… Мертвые мониторы, даже индикаторы не светятся. Кладбище…
– Нам нужно уехать, – сказал Яков. – Сейчас поднимется такой шум… Если до нас доберутся, то повесят на нас всех собак. Ты же понимаешь, им нужен козел отпущения.
Хант согласно вздохнул.
– Поедем в Москву, – продолжил Яков Ильич. – Там и возможностей больше и знакомые у меня кое-какие есть…
– Ну мы-то легко сорвемся, – перебил его Хантер. – А Зёма? А Алка?
– Диму, думаю, нужно пока положить в лечебницу. Прочистить организм… А потом я его заберу.
Хант напрягся, хотел спросить, когда потом. А если его вычислят и сделают тем самым козлом отпущения? Но сдержался. Наверняка у Якова все продумано.
– Что касается Аллы, – Яков Ильич говорил вкрадчиво, – ты же сам понимаешь. Все, что произошло, – только ее вина. Нет, конечно, я тоже виноват, слишком серьезно ее воспринял… Но если бы Алла четко выполняла все мои указания, ничего бы не случилось. Я прав?
– Нет! – Резкий голос Алки по контрасту с воркованием Якова показался Ханту выстрелом. – Вы совсем не правы! Смотри, Хантер!
Она нажала клавишу на ноутбуке, который держала в руках. Из динамиков послышался чуть приглушенный голос Якова Ильича:
«Здравствуй…»
С кем он поздоровался, Хант не расслышал, потому что Яков неожиданно заорал:
– Как ты сюда попала! Прохор! Ты что, не закрыл дверь?
Алка поставила на паузу и ответила:
– Я у Земекиса ключ от офиса забрала. И не орите на меня! Мы все равно эту запись прослушаем! С самого начала!
Она провела пальцем по тачпаду, а затем снова запустила запись. Теперь Хантер расслышал четко:
«Здравствуй, Вера!»
И настороженный ответ Веры:
«Добрый вечер. Вы кто?»
«Я друг Аллы…»
Яков вскочил, хотел выдрать ноут из Алкиных рук, но Алла оказалась проворнее. Она захлопнула его и спрятала за спину.
– Я думаю, Панта что-то подозревала и навесила на Якова прослушку, – начала объяснять Ханту Алка, – и она узнала, что Яков ходил к Вере. Только он ходил вечером. А Панта, наверное, послушала все это утром и сразу побежала к Вере, даже запись не дослушала. И не успела, Веру дома уже не застала.
– Но зачем он туда ходил? – спросил Хант.
– Я… – начал Яков, но Алка его перебила.
– Молчать! – рявкнула она. – Ты убил ее!
Для наглядности Алка мотнула в сторону Якова головой. Руки с ноутбуком она держала за спиной.
– Вот только не надо громких слов! – сказал Яков.
– Да ты прямым текстом ей говоришь, что «время жизни вышло», что «главное, как в театре, уйти вовремя».
Хант потрясенно посмотрел на Якова.
– Не веришь? Послушай! – крикнула Алка. – А ведь он знал, что Вера в бифуркации и что любое слово… Он ей еще про семью втирал. Что дети, которые растут рядом с суицидниками, сами потом убиваются. Он знал, что она ради Нюши…
Тут Алка всхлипнула.
– Ааааа, – сказал Яков, – я знаю, что это за запись. Это наш разговор с Верой давным-давно, я ходил к ней, когда мы только познакомились.
– Врешь! – сказала Алка.
Но Яков проигнорировал ее.
– Прохор, возьми ноутбук, пошли ко мне в кабинет, я тебе сейчас все объясню.
– Он врет? – тихо спросил Хантер у Алки.
Алка кивнула.
Яков присел на стол и опять потер грудь.
– Прохор, дорогой, принеси мне таблетку, я на кухне забыл. И стакан водички. Запить.
