Владислав Булахтин - Девушка, которой нет
– Я не могу любить, – пыталась оправдываться Фея.
Кораблев подумал – именно такие слова становятся причиной цунами, землетрясений, истощающей неуверенности в прочности этого мира.
«Ведь это было так просто. Испытывать нежность. Дрожать от тревоги. Замирать от надежды. Быть уверенной, что происходящее с нами здесь и сейчас самое главное и в жизни, и после нее…»
– Мой цвет фиолетовый. У меня словно атрофировалось то, чем я раньше чувствовала. Железы какие-нибудь. Теперь почти любое ощущение я думаю, а не ощущаю. Представляю, что переживаю, сожалею, надеюсь… А на самом деле…
Фея не ответила ни на одно прикосновение Сани. Он стал ей неудобен. Отживший придаток несовершенной перестроившейся души.
– Плевать на любовь, – весело ответил Кораблев, продолжая внимательно высматривать в глазах Феи свою прежнюю Фею. – Давай сначала спасем этот мир.
Но оба думали только о том, как воскресить любовь, надеясь, что она не умерла вместе с их телами.
Bonnie Tyler: «Holding Out For A Hero»
Костя Шаман, вызвавшийся изложить План Спасения, более часа читал лекцию, меняя, как перчатки, богословские, паранормальные и другие темы. Звучавшие слова похмеляли лучше рассола:
– …должны происходить необъяснимые события, демонстрирующие ущербность любого постижения… как ни копай, у слов и явлений всегда отыщется тройное непостижимое дно… свое существование преступно связывать с обязательным объяснением происходящего вокруг… конструкция мира вторична, она зависит от способов реализации человеком своего права быть…
Костя остановился, обвел взглядом слипающиеся глаза присутствующих. Кораблев вскинул руки к потолку подвала:
– Шаманчик! Шаманушка! Мы опухли от твоих спичей. Попробуй без предисловий.
Шаман не обиделся. Он прошелся по комфортабельному бункеру мэрии, который сегодня стал их штабом. (После Пушкинского музея бригада ночевала сначала в ресторане «Седьмое небо» Останкинской телебашни, затем в диспетчерской ТЭЦ-21; теперь настал черед хором столичного градоначальника.)
– Подозреваю – теория вам неинтересна. К практике! – Шаман материализовал в руке посох и стал похож телом на побритого Ивана Грозного в исполнении Николая Черкасова, но с головой и улыбкой Михаила Жарова. Он стал отстукивать точки звучащих предложений: – Не действуют прежние механизмы смерти. Жизнь перестала быть совокупностью функций, оказывающих ей сопротивление. Люди разделились на тех, кто не исчезает, и тех, кто исчезает. Последних многократно больше. Население повсеместно сокращается. Рушатся социальные законы. Неразбериха в госуправлении. Экономика доживает последние дни. Раньше мы могли похвастаться удобной схемой: родился – помер – дальше тайна. Сейчас порог существования там, где мы забываем, кто мы есть. Все мы – и живые, и поимевшие индивидуальный опыт умирания – топчемся у этого порога в беспокойном ожидании, когда нас ужалит адекватная нам иллюзия… А пока мы демиурги, которые могут как угодно перекраивать эту реальность.
Пауза была долгой. Все усиленно думали, куда приложить собственное могущество.
– Слушай, а тебе не кажется, что такими заявлениями ты выступаешь против замыслов Господа нашего? – прервал шаманские фантазии Кораблев.
– Ну и что? Я свободен, как вошь в падающем лифте. С каждой секундой – все легче. Что хочу, то и делаю. Мне интересен сам процесс.
– Есть в нашей действительности что-нибудь незыблемое? – Кратер подозрительно оглядывал стены каземата.
– Есть. Ореховые вафли, шоколадный сыр и жареная картошка. Да, и еще – остров Искья, термальные источники Няньтань и горячие круассаны.
Шаман кивнул на край овального стола. Часть из того, что он перечислил, уже лежала там, словно заранее приготовленная.
Оля была более прагматична в своих расспросах:
– Не понимаю, как эти вещи появляются в реальном мире. Ну, воображу я комп. Из чего он возникнет? Из пустого места? Какой тайваньский производитель его состряпает?
Костя начал бурно размахивать руками:
– Фишка в том, что материя подчиняется человеку. Всегда подчинялась. Она хранит образ всех когда-либо созданных человеком вещей. Платона читали? – задал он вопрос и утихомирился, словно имя философа успокоило, как убойный транквилизатор. – При необходимости материя… – Шаман замер и мечтательно оглянулся; складывалось ощущение, что он повсюду видит материю, потревоженную столь горячими комментариями, – материя просто воплощает то, что максимально соответствует тому информационному коду, который промелькнул у демиурга в голове.
– То есть волшебная палочка – не сказка? – В отличие от других присутствующих Ольга не старалась быть язвительной.
– Скорее стилизованная действительность. Воссоздать то, что не существует в реальности, практически невозможно.
– Значит, дом Пашкова можно возвести на Юкатане или Дикси, а скатерть-самобранку – дудки?
– Значит. Наивные мои, сейчас происходит энергетический выброс такой силы, что мы можем сразиться с самим Господом Богом.
Adriano Celentano: «Aria Non Sei Piu Tu (Tita)»
Фея встала, вышла на середину мэрского бункера и торжественно заявила:
– Уважаемые мужчины и дама! Я окончательно разобралась в проблеме. Наша сложная задача решается на удивление элементарно. Как квалифицированный инфернальный боец я готова заключить договор, разработать техническое задание и помочь вам спасти человечество. Нужно лишь озаботиться соответствующим работе вознаграждением, что в складывающихся условиях довольно непросто.
Шаман вновь оживился:
– Вот именно так меня учили говорить на заседаниях Мосгордумы. Пылко, убедительно и – мимоходом – обязательно о деньгах. Обо всем сразу и предельно неконкретно…
Костя хоть и хохмил, но с любопытством наблюдал за девушкой.
Все вопросительно посмотрели на Фею. Она не растерялась:
– Людям необходим фетиш. Увлекательный и отпугивающий. Доступный и недостижимый. Только так можно отвлечь их от иллюзий, которые рано или поздно перемелют нас в пыль на свету.
– Ну и загадку ты загадала, красна девица… – буркнул Кратер.
– Ничуть. При наших возможностях это дело двух-трех дней.
По совету давно умершей и потому еще более великой актрисы она длила и длила паузу.
Глава 2
Составив индивидуальный ПЛАН СПАСЕНИЯ, приступай к его реализации
Крематорий: «Мусорный ветер»
Президент заставил себя читать сводку, проглатывая, но не воспринимая фразы, цепляясь за отдельные факты. Эпидемия прогрессировала. Самый суровый удар приняли арабские страны (уже свыше двух миллионов пропавших). Темпы исчезновения людей нарастают в Китае, Штатах, Южной Америке, России.
Лучше всех сопротивляются западноевропейские государства (особенно Германия и Швейцария, Англия чуть отстает), Индия и Япония.
Данные об Африке не обрабатывались.
Политические институты работают скорее по инерции.
Бегство от бумажных денег в полном разгаре. Люди ринулись забирать вклады, продавать ценные бумаги. Тысячи банков на грани банкротства. Десятки тысяч обанкротились.
Люди спешат тратить бумагу. Многие потребительские товары, особенно алкоголь, сразу превратились в дефицит.
Цена барреля нефти сначала взвилась до двухсот долларов, стоимость тройской унции золота – до тысячи ста долларов. Через несколько дней то и другое рухнуло ниже исторических минимумов.
Неизбежно сокращение потребления и дальнейшее падение котировок.
Промышленный спад – многие заводы в разы сократили время работы.
Техногенных катастроф пока не произошло, но уже обозначены слабые места в цепочке производства, которые необходимо консервировать, выводить из эксплуатации, иначе аварии неизбежны.
Цены на недвижимость в Лондоне и Нью-Йорке ставят новые рекорды – две тысячи долларов за квадратный метр, тысяча шестьсот, тысяча сто…
Москва пока держится. Не сдает ни цента.
«Скоро можно будет раздавать бесплатно», – подумал глава государства, удивляясь упертости родных, вновь испеченных латифундистов.
Биржи пустеют.
Люди хлынули на побережья. Троекратно возросло количество отдыхающих – и сразу всплеск эпидемии. Расслабившиеся люди оказываются недолговечны как бабочки.
Политики и врачи убеждают относиться к происходящему не как к апокалипсису, концу света, а как к серьезному испытанию для человечества. Голос их неслышим в буре стенаний, укоров и раскаяний. Мода на проповеди и проповедников, плакальщиц и торжественные панихиды.
В отличие от Парижа и Буэнос-Айреса, в России не фиксируется серьезных правонарушений. Однако напряжение растет. Имеют место и брожение умов, и отдельные хулиганские выходки.
МВД предлагает поторопиться с введением комендантского часа.
В Москве как грибы растут конторы, предлагающие спасение от ужасной напасти. Методы разные – от заучивания цифр и иглоукалывания до закаливания и гипноза.
