Лебедев Andrew - Трамвай желанiй
Значит, правильно он их проклял – так ему тогда казалось. Бей врага его же оружием!
Однако теперь точку зрения пришлось поменять. Что ж, этим и отличается человек разумный от скотины – под воздействием серьезных аргументов он меняет эту самую точку зрения. И еще одно решение срочно пришлось поменять Антону. С Сохальским все-таки стоит увидеться. И не случайно этот проклятый счастливый вагон пустили на слом. Все не случайно, вот что. Теперь ему прямая дорожка в Москву, потому что (Антон восхищался собственной находчивостью) там тоже есть трамваи. Есть, несмотря на все козни столичного правительства. И с нужным ему номерком, наверняка, должен быть вагончик! Заодно можно будет встретиться с Сохальским.
Нет, не можно, а нужно… Чем больше Антоха размышлял, тем все больше утверждался в мысли, что одним трамваем дело не обойдется. Нужно не просто найти его – не перед трамваем же он провинился, не перед ним просить прощения. Перед товарищами – Витькой и Игорем. Рита… Рита далеко. Ничего не поделаешь, но этих двоих он обязан найти.
Что ни делается, все к лучшему… "Хорошо, что не нашел трамвай, – думал он – а то бы, глядишь, и успокоился. А трамвай сам по себе – полдела. Трамвай, это, конечно, хорошо, но сам по себе ничегошеньки он не решает".
В тот дождливый вечер, когда он окончательно понял, что предстоит поездка, когда все наконец встало на свои места, как грани проклятого кубика-рубика, который ему в детстве так и не удалось ни разу собрать – терпения не хватало. В этот вечер он поставил последнюю точку и в своей пьесе.
Действие третье
Картина седьмая
Он и она.
Она: Ты здесь?
Он: А ты?
Она: Я здесь…
Он: За каким столом?
Она: А ты угадай!
Он: У стойки бара? В красной джинсовой курточке что ли?
Она: Да ты чего! Она ж такая вульгарная зауряд-девица!
Он: Ага! Значит, тебе ее тоже видно. Сейчас я тебя вычислю…
Она: А ты – в очках и с плеером в ушах? У окна – второй монитор?
Он: Ну ты даешь! Это ж пацан какой-то – пойнт фидошный – Децл недососаный…
Она: Фу!
Он: Ну что, знакомиться в реале будем? Или глазки монитору будем строить?
Она: Я не знаю…
Он: Кофе хочешь?
Она: В постель вместе с круассанчиком горячим…
Он: Утром после первого утреннего минета…
Она: А что? И очень даже может быть! В том и любовь…
Он: Ага…
Она: Или ты возле дверей, который в черном пальто?
Он: Не-е-е… Это командированный какой то… Мэйл в министерство строчит…
Она: Я тебя засекла – ты на того мужика головой вертел!
Он: Ну и где я, разведчица хрЕнова, внучка Штирлица?
Она: Знаю, да не скажу!
Он: Ну, я пошел.
Она: Куда?
Он: Домой… Че время здесь зря терять? Кофе я и дома себе забацаю, а время сетевое здесь тоже в полтора раза дороже…
Она: А как же я?
Он: Так ты же сама не хочешь!
Она: Не хотела бы – не пришла.
Он: Ты пришла нервишки пощекотать – кьюриосити киллд зэ кэт!
Она: Мэй би – мэй би…
Он: Так а я тогда здесь при чем? Нервишки щекотать – закажи себе по рассылке массажер электрический…
Она: Да?
Он: И член искусственный заодно.
Она: Я так и знала, что будешь грубить… А я так романтически настроилась, так готовилась…
Он: А белье красивое надела?
Она: Самый красивый лифчик!
Он: Ты скатываешься в виртуал – ты уходишь!
Она: Мы ее теряем! Мы ее теряем!.. Это новый штамп из дешевых сериалов.
Он: А ты и не хотела знакомства в реале!
Она: Хотела…
Он: Хотела бы – давно бы рукой мне помахала… Ну, помаши!
Она: Ха-а-ай!
Он: Ну и где ты? Опять обманула!
Она: Мужчина должен быть смелее – встань сам, чтоб я тебя увидала!
Он: Встану сейчас и выйду… Не оборачиваясь… Ты, если хочешь, иди за мной…
Догоняй. А если не захочешь… В общем – смотри сама. Итс ап ту ю.
Картина восьмая
Он и Она.
Она: Я долго не писала, прости – была занята. Ты сердишься на меня? Я тогда не пошла за тобой поначалу. Сидела, как дура. А потом рванулась, но поздно – тебя на улице уже не было… Ты не сердись! Зато я тебя разглядела. Ты забавный. Мне понравился. В общем – ты в моем вкусе. И не сердись. Я исправлюсь. Честное слово!
Только не исчезай совсем! Хорошо?
Он: Дуреха ты! Тоже мне, Масяня – внучка Штирлица из кафе "Элефант"! Я тоже, чай, не дурак… Я тебя подглядел из магазина напротив – как ты влево-вправо глансы несчастные кидала, словно пуделя любимого потеряла… Тебе в черном пальто, кстати, очень клево – с твоими волосами и все такое – стильно, мне понравилось.
Она: А чего не подошел?
Он: Рассердила ты меня.
Она: К женщине снисходительнее надо быть.
Он: Я тоже исправлюсь… Если хочешь.
Она: Хочу.
Он: Уверена?
Она: Почти.
Он: Вот когда будешь совсем – тогда приходи.
Она: К тебе домой?
Он: В мой монитор.
Она: В твой монитор? А как же горячий кофе и круассан в постель после первого утреннего минета?
Он: Ты захоти сильней.
Она: Сильней – это как?
Он: А так, чтобы определиться – я или он…
Она: А сам ты определился?
Он: В любом движенье нужен локомотив.
Она: И этим локомотивом должна быть женщина – опять!
Он: Или змей с яблоком.
Она: Билл Гейтс.
Он: Маст дай.
Она: Тогда давай адрес.
Он: Ромео сорок восемь собака майл ру Она: Дурило – почтовый адрес квартиры своей давай и готовь стоху рублей – частнику, которого я поймаю…
Звонок…
Deus ex machina: И они жили долго-долго… И Он каждое утро подавал ей в постель горячий кофе с теплым круассаном.
Глава пятая
Удушение желаний Сохальскому повезло, он родился в Ленинграде и учился в одной из так называемых "английских школ". Вся фарца питерская вышла из этих заведений. Мало того что там вполне прилично учили языку, так и делегации разные иностранные – учителей, студентов, школьников из Англии, Штатов и Канады – были чуть ли не каждый день.
И что смешно – если в стране контакты с иностранцами, мягко говоря, не очень-то приветствовались тогда, когда дети еще носили пионерские галстуки и в классах над доской висели портреты бородатого дедушки Ленина, то у Игоря в школе во время бесконечных визитов интересующихся "фирмачей" детей буквально заставляли подходить к ним, общаться, задавать вопросы. Практиковаться в разговорной речи.
И допрактиковались. Больше половины Игоревых одноклассниц уехало на Запад сразу, как только начались все эти интернетные знакомства.
С Витькой Семиным они потом из-за английского и сдружились.
– Давай, братан, чейндж сделаем, – сказал как-то Витька после второй или третьей пары практических занятий по переводу экономических текстов, – ты мне тысячи переводить будешь на зачет по иностранному, а я тебе аккорды стану показывать.
Выучиться играть на гитаре, как играл Витька Семин, Сохальский не сподобился…
Но он помнил жаркое питерское лето восемьдесят пятого. Семин сидел в своей комнате в одних черных сатиновых трусах, что в народе всегда именовались "семейными".
Была ночь. Московский проспект шумел из окна нескончаемым потоком "Волг"-такси, запоздалых троллейбусов и парил удушливым жаром остывающего асфальта. В огромной комнате добротной "сталинки" был обычный для Семина беспорядок – какие-то журналы про автогонки, книжки про ремонт и восстановление автомобилей "Москвич" и "Жигули", безжалостно раскрытые и перевернутые текстом вниз, что бы не закрывались в нужных, найденных местах… Семин сидел раскарячась на высоком табурете против концертного пюпитра, на котором лежала книга с нотами битловских песен.
Моряк один знакомый привез, – говорил Семин.
На коленях у него была дорогая акустическая гитара с нейлоновыми струнами…
Bright are the stars that shine
Dark is the sky
I know the love of mine
Will never die
And I love her
Пел Витька очень хорошо…
А Сохальский так и не научился так же петь и играть.
И ведь столько тысяч знаков по экономическому переводу сделал для Семина – и не сосчитать! И все втуне.
Ну, не научился так же, как Витька петь, а Ритку у него все равно увел.
Вот так-то!
Значит, не самое главное для девичьих ушей все эти Bright are the stars that shine Dark is the sky I know the love of mine Will never die And I love her.
Хоть и говорят, что женщины, мол, любят ушами, видать, не в каждые уши годится сладкая музычка, а для некоторых ушек важнее что-то иное. Умные речи… Глубокий смысл…
В конце концов Сохальский, так и не выучив сложные для его пальцев "барэ" и совершенно немыслимый "ми-септ", мог попросту ставить на проигрыватель диск Роберта Фриппа. Когда приводил свою… Свою Ритку к себе в увешанную плакатами Леннона и Че Гевары комнату.
В одной американской газете Семин как-то прочитал, что, если бы фиксировать, сколько девиц рассталось со своей невинностью под ту или иную мелодию, то чемпионом пятидесятых стала бы "Love Me Tender" великого короля поп-музыки Элвиса Пресли. "И кабы каждая дефлорация сопровождалась выстрелом, то во время исполнения по радио песни Элвиса "Don"t Be Cruel", в Америке стояла бы такая же канонада, как во время высадки союзников в Нормандии" Да… А Ритка рассталась с невинностью под "Скорпионз"… под тягучую песенку "Still Lovin You"…
