В. Виджани - Мечта
Я вошла внутрь, нисколько не сомневаясь, что увижу небольшую экспозицию, принадлежащую кисти одного художника. Так и оказалось. Главным принципом этого автора, вероятно, был известный постулат Малевича «Цвет — сущность живописи». Лирические абстракции, почти галлюцинации, уводили в другие миры, полные тьмы и света, философии поиска и неожиданных находок. Полотна напоминали комиксы, в лучшем значении этого жанра. Главный герой являл собой образ Велиала — ангела небытия и разврата… Сюжетная линия превращала беса в праведника, и от этих трансформаций становилось жутко. В конце экспозиции заключенный в грубо сколоченную клетку Велиал порывался вырваться наружу. Увлекшись, я не заметила, как очутилась в небольшой комнатке, где висели всего лишь две картины — финальный аккорд экспозиции. Это был диптих, изображающий двух ангелов у открытых врат. Между картинами был небольшой интервал, в котором на невидимых лесках болталась деревянная табличка с название «Свобода». Вероятно, Велиал сумел обмануть адептов, и, обретя долгожданную свободу, зло восторжествовало. Картины несколько отличались от предыдущих. Одна из них была полна света. Впиваясь острыми шипами в зрачки, свет проникал внутрь, выжигая и истощая. Бес разрушения, перевоплотившись в мощную энергию, теперь убивал. Я стояла пораженная. В комнатку вошел пожилой мужчина, похожий на цыгана, с окладистой седой бородой и воловьими глазами. Он что-то пробормотал, обращаясь ко мне, и я на всякий случай кивнула в знак согласия. Потоптавшись несколько минут, бородач неохотно удалился, а я погрузилась в сюжет второго полотна диптиха. В нем сосуществовали два ангела. Случайно оказавшись в одном пространстве, они вынужденно терпели друг друга. Их объединял лишь свет, делая объемными и предельно реальными. На первом плане строгий седой юноша протягивал сломанные окровавленные крылья. Вне сомнения, это Прагматик; а другой — добрый бескрылый старик нищий, определенно Романтик, — просил подаяния у каменной стены храма. В пучке света, исходящего от первого полотна, летело темное покрывало. Казалось, как только траурная материя падет на голову старика, мир погрузится во тьму.
В здании погас свет, тихонько умерли звуки, и я осталась наедине со странными существами, которых нарекла демиургами.
Равнодушный арбатский фонарь, торчащий в оконном проеме, освещал мягким сиреневым светом аскетичный лик седого юноши, создавая некую фантасмагорию.
@
У нас не было и не могло быть обязательств друг перед другом. Да мы и не нуждались в обязательствах. Просто были… как в раю. Существовали каждый в своем реале, со своими проблемами, чувствами, переживаниями. Жили одной наполненной чашей, стараясь не расплескать содержимое. Но живое нельзя мумифицировать. Я хотела доказать ему, что уже существую в его жизни… что меня нельзя уложить в коробку и убрать на полку до лучших времен.
Я сделала его несвободным. Никто не может отнять право быть свободным в виртуальности. Это основное, зачем приходят сюда люди. А я втащила его в свой лабиринт. Зачем? Разве я что-то потеряла в вирте? Но прежде чем потерять, нужно приобрести! И что получала я? Ежедневный выброс допамина, вещества, которое определяет способность наслаждаться жизнью. Не более! У меня был длительный период дефицита этого вещества. Наше общение подняло отметку этого гормона выше нормы… и, может быть, именно этот факт заставил меня вспомнить, что я художник… Или я просто давно не рисовала и соскучилась?.. Конечно же соскучилась! И поэтому именно ТАК и с ТАКИМ желанием я написала образ своей Мечты. Соскучилась!.. Будь он изображением, наверное, это было бы лучшее, что я создавала до сих пор!
А может быть, я разочаровалась?.. Но в ком?.. Мне вдруг до чертиков захотелось поверить, что он болеет мною. И к этому «болеет» еще десяток вопросов… на которые нет ни одного ответа.
Я всего лишь умею читать! Складываю слова в предложения и читаю… Но все слова состоят из букв, а буквы одинаковы для всех. Эмоциональны лишь звуки. А я перестала слышать звуки. Утвердив себя в положении заложницы собственных иллюзий, я надарила воз ненужных «подарков» незнакомому человеку. Он оказался вежлив и принял этот дар, наверняка закинув его подальше… Это я во всем виновата. Глупая бедная Ева… Я убедила себя в существовании серьезных отношений в несуществующем мире!.. Какая непростительная ошибка. И это я подарила пустую красивую коробку, расписанную и упакованную в обертку hand make.
В каком храме отпоют мой грех?..
Выключив дребезжащий телефон, я обернулась к седому аскету. Он продолжал печалиться, по-прежнему предлагая принять свой дар. Какая-то сила дернула меня заговорить:
— Послушай! — Мой голос зазвенел в тишине, отдаваясь эхом в пустой комнате. Представив себя ведьмой, я расхохоталась. — Ты так и собираешься там торчать? Чего ты ждешь? Куда приятнее, имея крылья, летать.
Он пристально рассматривал меня, чуть склонив голову. Господи, как же все знакомо.
— А знаешь, — продолжила я терроризировать несчастное изображение, так неудачно оказавшееся в поле моего зрения, — у меня тоже были крылья! Не поверишь, настоящие.
— Знаю! И еще у тебя была Мечта. А теперь у тебя ничего не осталось. Ты потеряла крылья и перестала верить… Я знаю все, — ангел равнодушно пожал плечами, — не такая уж и запутанная у тебя ситуация.
Он плавно переместился на подоконник оставляя за собой едва заметный след. Нужно было, хотя бы ради приличия, испугаться, но страха не было. Наоборот, меня тянуло к нему.
— А ты можешь вернуть мои крылья?
— Конечно! — Ангел отрешенно уставился в окно. — Крылья — это свобода, а у тебя другая проблема: все дело в твоем лабиринте, созданном тобой собственноручно. И теперь, запутавшись, ты прячешь голову в песок.
— Я, кажется, знаю, что делать. Нужно вернуть свободу Андрею и перестать думать о нем. Он мне никто. И я ему — аналогично.
— Уверена? — Ангел улыбнулся глазами.
— Я не могу больше терять. И я слишком многого хочу от человека, который ко мне равнодушен.
— Глупости! Ты сама-то веришь в свои слова? — Он рассуждал о моей трагедии настолько обыденно, как будто речь шла о погоде. — Ты не наделяла его «свободой», чтобы лишать!.. И уж если быть откровенным до конца, сначала не мешало бы спросить у него, хочет ли он получить эту «свободу». А может быть, он сам тебе ее подарит?
— Я уже все для себя решила! — упрямо заявила я.
— Все решила… — задумчиво повторил ангел. — Она все для себя решила… — Кажется, он издевался. — А хочешь, я подарю тебе свободу? Лови! — Он резко швырнул свои крылья к моим ногам.
От неожиданности я шагнула назад, в темноту, испуганно хватая ртом воздух.
— Бери, бери! Я же от всей души. Пользуйся на здоровье. Лети, куда хочешь! Все просто как в раю! — Его лицо исказилось гримасой боли и отчаяния.
— Но… мне не нужны чужие крылья! — прошептала я. — Мне не нужен такой рай!
— А это пока все, что ты заслужила. Забавно, но ты даже не знаешь, что именно тебе нужно. Смешная…
— Не хочу быть сильной. — Я беспомощно оглянулась.
— Ну тогда определись, что тебе нужно!
— Хочу быть просто женщиной, хочу любить и быть любимой каждый день, каждую ночь, каждую минуту — ЭТО мой рай!!! — Я заплакала.
— Фи, как примитивно. — Ангел был откровенно разочарован.
Спрыгнув с подоконника на пол, он буднично подобрал свои крылья и небрежно стряхнул с них невидимую пыль.
Взгляд невольно упал на старика романтика. Тот расстроенно качал головой.
— Мне с тобой скучно, — зевнул седовласый, и я перестала узнавать его. — Разбирайся сама. — Теперь от него исходил холодный свет. — Ты действительно думаешь, что, немного пострадав, можешь посмотреть на часы и решить — пора бы моей Мечте сбыться? Захотела, и Мечта у тебя в долгу. А может быть, попробовать ее разжалобить, ну, чтобы побыстрее исполнилась? — Его лицо превратилось в размазанную маску. — Очень интересная позиция. А может, ты испугалась своего влечения к другому мужчине?
— Это неправда!
— Да ну? В Пекине это выглядело вполне реально.
— Я не была в Пекине.
— Ну какая разница? Пекин это или Марсель.
— Я никогда не была в Пекине. Это важно.
— Ах, ну да… Прости… Как раз это совсем не важно, где ты была. Важно то, что тебя влекло к другому, и ты, испугавшись, сбежала оттуда… впрочем, ты всегда так делаешь. Только сейчас этот номер не пройдет. Прими или откажись… все просто… выход налево и прямо по коридору.
Маска исчезла. Седовласый снова взирал на меня с картины, так же протягивая зрителю сломанные крылья. Всем, кроме меня. Нищий старик с лучистыми глазами безучастно смотрел в сторону. Врата за ними закрылись. Под диптихом теперь висела золоченая табличка с названием «Выход».
Почувствовав, что все случится именно так, как предсказал юный адепт, я провалилась в пустоту…
