Мария Свешникова - Небо № 7

Понедельник наступил согласно правилу, что «пиздец (как и все хорошее, что со мной случается) подкрался незаметно».

И был таков.

Телефон звонил не переставая. Это же понедельник — а это значит, что диалогисты внесли свои поправки по сценарию, а в издательстве уже выбрали редактора. Все хотели успеть запустить свои механизмы до праздников. Потому что в новогодние праздники город вымирает.

Москоу-мамонт.

Звонили знакомые номера, и не только. Не переставая. Хотя как моему телефону перестать звонить, если кнопка «выключить» не работала и отрубить его можно было, только вынув блок питания. Мои руки слишком дрожали, чтобы произвести данную процедуру без ущерба для окружающей среды.

Звонили не те люди.

Мне нужен был один.

Позвонит до 15.00 — не зайду в этот кабинет. Я загадала на его звонок, Макс должен позвонить, он обязательно почувствует и позвонит.

Без пяти минут судное время.

Дурацкое это слово — аборт.

Как в песне про волны, которые бушуют и плещут, и по неясным причинам «бьются о борт корабля». При чем тут дети, аисты и мужчины?

Я слышала о статистике абортов с тринадцати лет, но почему-то никогда не вписывала себя в группу риска…

За час до судного времени я все же решила сказать маме о том, что собираюсь сделать, не аргументируя, просто тихо прошептала, что мне было очень страшно. Она кричала в трубку, что кинула машину в центре и бежит ко мне на метро, просила перенести на час и еще подумать.

Мне казалось, что если очень сильно думать, то он обязательно перезвонит.

Выключен или недоступен. Потом автоответчик.

Рядом на столе лежал «Коммерсант» — в нем статья про отца моего ребенка.

Моего. Твоего.

Он ничей.

Его не будет.

Я повернула ручку кабинета.

Стоит ли рассказывать, с какой скоростью проносится жизненная история в такие моменты? Сколько-сколько воспоминаний в секунду?

На днях Новый год.

Елки не будет, и ребенка… Ребенка тоже не будет.

Мама внеслась в клинику с криками, что отнимет у них лецензию и перестреляет всех врачей.

Я улыбнулась и засмеялась.

Зашла в кабинет ко врачу и тихо сказала:

— Я буду рожать! Скажите мне, как себя вести, что есть и чего не делать!

— Вы уверены?

— Разрыв с мужчиной моей мечты — еще не повод лишать маму внуков.

Но если родится девочка, Эмиль с ней будет гулять только в моем присутствии.

— Ну это надо было так вляпаться, — жаловалась я маме за обедом в «Гоголь-моголе»!

— А я так рада!

Мама улыбалась, гладила меня по плечу и волосам, подливала чая в чашку… Мы в кои-то веки нашли тот тактильный контакт, который потеряли еще в детстве.

— Я рада, что у нас появится новый член семьи! Неужели мы втроем не воспитаем из ребенка человека?

Я сразу подумала над характерами меня, мамы и Эмиля, ужаснулась, поморщилась и поняла, что предстоит много веселого, упоительного, страстного.

— Мам, мне же будет очень тяжело устроиться по жизни!

— Твой отец когда-то сказал, что чем в более сложную ситуацию попадает человек, тем больше человеческих качеств приобретает и тем большего добивается. Кто знает? Зато теперь ты знаешь, что не имеешь права сдаваться. Ты хотела быть сильной — тебе придется.

— Как назовем?

— Если мальчик, то давай как папу. Ему будет приятно!

— Вечно ты со своим небожительством!

Мама позвонила Эмилю и обрадовала его хорошей новостью. Тот кричал, что практически удвоил библейский результат. Ведь он станет дедом, не будучи отцом (как думает мама и как знаю я).

— А в Лондон слетай, поживи там пару месяцев — я к тебе вылечу в ближайшее время. Тебе нужно сменить атмосферу.

— Знаешь, что я на днях поняла?

— Ау.

— Что плачу под русский гимн.

— Ты мне лучше скажи, ты зачем билет взяла на новогоднюю ночь?

— Он дешевле и потом не хочу встречать Новый год без Макса. В праздники начинаешь чувствовать себя особенно одинокой.

— Ты уже не одинока.

Об этом я не подумала. Однако прикинула, что до 2026 г. я полностью буду прикована к несовершеннолетнему чуду. Но мне нравилась подобная занятость, она не подразумевала неприкаянного слоняния по задворкам мира.

— Давай елку нарядим!

Весь вечер мы наряжали елку, вешая на нее старинные фамильные игрушки, рассматривали папины фотографии и рассказывали о нем Эмилю.

Он понимал, что ему придется стать дедом. Может, поэтому с тех пор он отращивает бороду…

— А вы сами где будете отмечать Новый год?

— Видимо, на пути из Шереметьево-2 домой. Вечером только с Брушевскими в ресторане посидим. Пойдешь с нами?

— Нет, не хочу видеть ничего, что напоминает о Максе.

— Как знаешь!

Ладно, мне следует паковать чемоданы. Главное, по ошибке не положить туда прошлое. Таких перегрузок не выдержит ни один самолет.

Солнце

Пусть всегда будет

Широкий простор для мечты и для жизни,

Грядущие нам открывают года.

Нам силу дает наша верность Отчизне.

Так было, так есть и так будет всегда!

Мне нужно было выходить через сорок минут из дома. Самолет ждать меня отказывался, как и аэропорт работать по особому расписанию.

На лестничной клетке пахло оливье. На балконе — петардами.

Фима уныло спал на кожаном диване, понимая, что из-за салютных перестрелок ему предстоит бессонная ночь. Он пообещал мне больше не блевать на ковер.

Я упаковала чемодан. Покидала я Москву налегке — я понимала, что скоро начну набирать килограммчики и придется обновлять гардероб, честно говоря, пополнять гардероб всегда приятно.

— Машка, у нас неприятности, — молвила мама.

Что еще можно было ждать от вечернего звонка родителей в новогоднюю ночь?

— Что случилось?

— Водитель, который должен был нас отвезти из Абрамцево в Москву, не приехал, будь он неладен, мы не знаем, как выбраться! Дома есть запасной комплект ключей от машины, ты езжай и оставь ее на стоянке — только место запомни, мы скажем, что парковочную карту потеряли и завтра заберем.

— Ладно, с Новым годом, мам!

— А вещи не бери, чтобы не таскать! Только самое необходимое! Я тебе DHL вышлю самое необходимое, а остальное сама привезу через несколько дней.

Мама отменила все встречи и поездки по регионам до февраля и решила посвятить время мне. Точнее уже нам.

Я решила, что ноутбука и денег будет вполне достаточно, добавила ко всему паспорт, трусы и домашний костюм. Поцеловала Фиму и поехала спешащей навстречу шампанскому в аэропорт.

Была сильнейшая метель.

Это самая снежная зима из всех, что я помню. Казалось, небо хочет превратить нас в пломбир. Из Сахары слепит вафельный рожок. Мне захотелось съесть целый мир, он казался мне очень аппетитным.

Это еще одно сомнительное приложение к беременности.

На выезде из Москвы меня остановили.

— Можно, пожалуйста, ваши документы! — Меня окружили сразу несколько сотрудников правоохранительных органов.

Я была уверена, что сейчас они заставят меня подуть в трубочку — они, мне кажется, перед Новым годом берут кредиты и потом досрочно гасят их из средств, заработанных в новогоднюю ночь.

Это такая ночь, что алкоголя в крови нет только у беременных.

— Выйдите, пожалуйста, из машины, руки за голову! Эта машина несколько часов назад была заявлена в угон.

— Да вы что, издеваетесь! Возьмите документы и проверьте. Это недоразумение какое-то. Ей-богу, посмотрите, у меня в сумке билет на самолет — я опаздываю, отпустите меня, пожалуйста.

Второй сотрудник взял с заднего сиденья мою сумку. Улыбнулся, увидев имя в паспорте.

— Ну что, поехали в отделение, будете давать показания!

Как в американских боевиках мне был разрешен только один звонок — оперуполномоченный Орлов отобрал у меня мобильный еще в милицейской «Тойоте». Странно, я думала, что они в основном на «Фордах» разъезжают.

У меня есть один звонок.

Кому позвонить?

Ответ, который напрашивался сам собой, — семь цифр Макса. И быть ему обязанной до конца дней? Пустить псу под хвост те слезы и стенания, одинокий Новый год и бытье стаканов об пол от боли?

Нет, уж лучше за решетку.

Друг из Бронкса? Я не могу — у них и так сейчас слишком много проблем. Да и после того, что случилось — у меня нет моральных сил ему звонить. Однако я пересилила себя и позвонила. Длинные гудки. Еще длиннее. Тогда, когда он нужен больше всех на свете — он просто не слышит, считая, что я звоню по мелочам.

Мама? Нет, маму я люблю, ей я звонить не буду.

И когда я решилась позвонить Максу, я ударила себя по рукам… Одумалась.

— Прости, что звоню в такое время — тут такая история… — Я собранно и сдержанно обрисовала ему ситуацию. — Ну сам посуди, как может наша машина быть в угоне???