Алексей Колышевский - Взятка. Роман о квадратных метрах
– Так и не оставайтесь. Должником быть грешно, – мило улыбнулась она. – Тысяча долларов за каждое срубленное дерево, и считайте, что и регламент и согласование проекта у вас в кармане.
«Тысяча долларов? Что-то больно дорого. Ты так не считаешь, чертова сука?!» – хотел сказать я, но вместо этого жалко улыбнулся и полез в карман за конвертом. Рубен четко знал все расценки, и сумма была мной заготовлена заранее. Тройка, семерка, пиковая дама. Чтоб ты подавилась, защитница природы Эвридика Гарпиевна.
5
Пока я суетился и бегал по инстанциям, а Блудов впаривал людям то, чего еще и в природе не было, то есть квадратные метры, нарисованные Сарой на бумаге, в «Центрпроекте» началась работа над моим проектом. Во время совещания, на котором присутствовали Рубен, я и почтенный Ник Ник, было решено не медлить и заниматься проектом еще до получения всякого рода отчетов, регламентов и прочей, простите за выражение, херни.
– Сейчас такое время, что каждый божий день система ЧМО, которая расшифровывается как «чудить, мудить, объебывать» и благодаря которой функционирует это государство, придумывает все новые и новые заморочки, чтобы все запутать, сделать жизнь строителя несносной, а свой карман набить как можно туже, – взял слово Ник Ник, – так что пока идут согласования на стадии предпроектной подготовки и начинается первый регламент, то самое время засесть за проект, чтобы к моменту выхода исходно-разрешительной документации из ведомства моего дружбана Кузькина, он был бы уже готов. Это поможет здорово сэкономить время.
– Я готов, – с энтузиазмом ответил я, – в том, что вы говорите, есть явный резон.
– Четыреста… – Ник Ник поманил пальцем Рубена, – ты сколько там насчитал?
– Четыреста пятьдесят по сметной стоимости, – с готовностью откликнулся Рубен и подал мне бумаги, – оплата поэтапная в течение двух-трех месяцев.
– Да, не больше, – подхватил Ник Ник, – проект достаточно несложный, поэтому так недорого.
– Недорого! – застонал я. – Это вы называете «недорого»?! Вокруг меня сплошь какие-то денежные вампиры! Я скоро буду как выжатый лимон, как использованный гондон, как… как, я не знаю кто, я скоро буду!
– Слава, вы инвестор, заказчик и хозяин, – дружески похлопал меня по руке Ник Ник. – Не забывайте о своем статусе. Вам перед такими, как мы, эмоции демонстрировать не солидно. Я старый, послушайте то, что я вам сейчас скажу. Достичь в этой жизни чего-то может практически каждый, у кого есть хоть немного мозгов, руки, ноги и так далее. А вот достичь очень многого, то есть того, чего хотите вы, можно, только крепко стиснув зубы, и идти надо до конца, чего бы это ни стоило. Вы должны быть волевым человеком и понимать, что вы ответственны не только за себя, но и за всех тех, кто вам верит, кто верит в вас. Вы влезли в очень затратный бизнес, где надо уметь сдерживаться в самом начале, и потом, когда золотой песок прибыли будет засыпать вам глаза, то постарайтесь не ослепнуть от счастья. Держитесь, Слава. И возьмите к себе смету на проект. Поверьте, мы не хапуги, мы простые архитекторы. Это система такая, не нами придуманная. Это мафия, Слава. Строительная мафия. И никогда ничего не изменится.
Что почем и блудни Блудова
1
Все кругом бурлило: пришла весна 95-го, а с ее приходом и в моей затее стало проявляться все больше ясности. Рубен, как мог, подогнал проект под те квартиры, что были уже проданы, а таковых, если верить сухим цифрам, оставалось непроданными ноль целых, ноль десятых процента. Блудову нечем стало заниматься, и я, готовый бесконечно благодарить его за то, что он сделал столь быстро и так профессионально, поставил его исполнять ту часть проектной суеты, где сам уже не успевал. Вопреки моим опасениям, Блудов выделываться не стал, а с видимым удовольствием колесил между инстанциями и, по его словам, «обрастал контактами», а в офисе он теперь появлялся мало. Количество чемоданов с деньгами (а я все еще предпочитал именно такой, нецивилизованный, но надежный способ хранения средств) не увеличивалось, но и не уменьшалось: потраченное на взятки компенсировалось проданными метрами. Мы прошли почти все этапы: согласование регламентов, исходно разрешительной документации, технических условий, то есть согласовали проект, получив резолюцию самого Кузькина, что являлось тогда неслыханным, да и по сей день является делом неслыханным. Обычно этот парень просто кивает головой, мол, «ну делайте, чего уж», а тут Ник Ник показал высший пилотаж и получил подпись такого уровня, перед которой все подчиненные чинуши, находящиеся на более низких уровнях, из всяких там районных управ, падали ниц, но взятки, тем не менее, при этом брать не переставали. Просто делали они это теперь более душевно, приподнимая передо мной полог, за которым находился их богатый внутренний мир, – один на всех, и мне часами приходилось выслушивать их стенания «за жизнь» и тому подобную ерунду. И сидел, и выслушивал, и делал вид, что сочувствую всеми фибрами, и вообще, я стал чуть ли не лучшим другом всех жуликов, составляющих строительную мафию, начиная от самого мелкого засранца из кадастрового комитета и заканчивая тем, чьей резолюции добился однажды Ник Ник. Это все еще был не самый высокий в мафиозной табели о рангах уровень, и не за горами был тот день, когда я должен был принять участие в градостроительной комиссии во главе с самим Кисиным и там с ним познакомиться.
Проходя все взяточные инстанции, я в полной мере познал всю глубину человеческой алчности, подлости и страха. Ощутил все величие и глубину системы, которую можно сравнить разве что с Марианской впадиной: сколько ни пытайся, дна ты так и не увидишь. Все это лишь красивые образы, которые ни о чем не говорят. А я – человек, который, может, и кажется туповатым в силу своей строительной профессии и маленького, словно муравьиная пиписька, образования, но мое природное свойство – это любовь к конкретике, и я готов конкретно поведать о конкретных организациях и людях, входящих в строительную мафию. Причем только о тех, кого я знаю сам и не раз давал такому индивиду на лапу, чтобы он дал мне возможность двигаться дальше, поставив свою печать или закорючку.
Настало время подводить итоги, так как все затраты на подготовку к стройке были мною выполнены в полном объеме. В один из теплых уже апрельских вечеров я закрылся в своем кабинете, обложился документацией, в которой за всякой бумажкой стояла какая-нибудь сумма, выданная мною из собственного кармана, и принялся вспоминать и подсчитывать. Цифры я приводить не стану. Что в них толку, если они от времени только растут. То, что тогда казалось мне огромными деньгами, нынче кажется пустяком и позволяет думать о середине девяностых годов как о времени подлинной дешевизны. А вот люди везде остались прежними, и в точности так, как сказал Ник Ник: «ничего не изменилось и никогда не изменится».
Итак, проектный институт генплана Москвы и милейший Самуил Самуилыч. Вместо одного раза мне пришлось навестить его целых четыре, и не стоит думать, что всякий раз этот парень не заставлял меня раскошелиться.
К полковнику, похожему на маршала Буденного, я ходил трижды и всякий раз облегчался в его кабинете на кругленькую сумму в пару десятков тысяч американских денег, а то и больше.
Архитектурно-проектное управление округа. Здесь я вообще изучил все ходы и выходы, начиная с оформления участка, я побывал в этом оплоте жулья раз восемь, не считая визит-эффектов с подношением подарков к праздниками: часы, золотые авторучки, путевки и еще всякая мелочь стоимостью от тысячи долларов.
Районная управа… Маленький чиновничий раек с превосходной столовой, в которую надо зайти чуть раньше официального начала обеда и получить порцию геркулесовой каши с изюмом – это единственное, что было там в дефиците. У райуправцев от обильной и разнообразной пищи и возлияний желудки порой требовали отдыха, и каша, считавшаяся легким продуктом, разлеталась со скоростью неимоверной. Здесь же, «за кашей», решал я вопросы с главой этой управы, а вернее, «самоуправы» – надменным Гургеном Карапетовичем, тихо бесившим меня оттого, что он любил, напустив на себя вид озабоченный и занятой, «повникать» в документы, которые должен был подписывать, предварительно получив от меня бабло. Тактика у этого парня была такая: утромбабловечеромподпись. Это – фигурально, а на самом деле он выжидал сутки, а то и двое после «заноса», и только убедившись в том, что никто не приходит его арестовывать, он этак вот, совершенно публично, «за кашей», любил громко покритиковать какие-нибудь мелочи:
– Вот тут мне лично не очень нравится, Вячеслав Михайлович! У вас так, а надо бы чуть повыше (пониже, пошире, поглубже), но вы, я думаю, мои замечания учтете. Я свою визу поставлю, но вы, пожалуйста, учтите то, что я вам сейчас сказал…
Вот такой, мать его, «парень с армянского радио». Мог бы передачу вести – «Диалоги с кашей».
