Владимир Кунин - Двухместное купе
Газета была на месте, под курткой. Свернута она была так, чтобы, не вынимая ее, можно было прочитать список лошадиных кличек...
Лешка осмотрелся.
Люди все прибывали, скамейки заполнялись.
На дорожках разноцветные наездники «разминали» лошадей короткими пробежками.
Завсегдатаи собирались кучками, что-то отмечали в программках сегодняшних заездов, шушукались...
Прибежал Гриша, принес Лешке картонную тарелочку с жареной колбаской и кетчупом и бумажный стаканчик с кофе.
С собой Гриша привел человека лет шестидесяти.
Сильно поношенный клубный пиджак с тускло-медными пуговицами, серые старенькие, но отглаженные брюки, не очень свежая рубашка с галстуком-бабочкой и почти новенькие кроссовки. Носков у господина не было.
— Знакомься, Леха! — радостно сказал Гриша. — Это Виталий Арутюнович Бойко. Можно просто Арутюныч. Уже девять лет здесь кантуется. С Москвы...
— Из Москвы, — поправил его Лешка.
— Нехай «из». А это, Арутюныч, заслуженный артист РэСэФэСээРа Алексей Самошников!
— Как же, как же! Очень наслышан!.. — тут же соврал Арутюныч. — Когда-то это был мой мир — ипподром на Беговой, Михал Михалыч Яншин, Николай Афанасьевич Крючков, Ванечка Переверзев...
— Никакой я не заслуженный, — смутился Лешка. — Здравствуйте.
Гришка наклонился над Лешкой, зашептал, оглядываясь по сторонам:
— Леха... У этого Арутюныча здесь все схвачено! Всякие там жокеи, конюхи... Он здесь свой человек и с этого живет! Мы счас врезали по пивку — я угощал, у него мелких не было, — так с им все здоровкались я не знаю как!.. А один хмырь сказал: «Арутюныч — легенда ипподрома». Чуешь?.. Он согласился нам помогать... То есть «наводить на верняк»! Он нам будет говорить — на кого ставить. И всего за десять процентов...
Арутюныч откашлялся, красиво наклонил голову:
— Я, если позволите, Алексей... Виноват, как по батюшке?
— Просто — Леша.
— Я, если позволите, Лешенька, легенда не только этого ипподрома, но и Московского. При виде меня лошади приветственно всхрапывали!..
Гриша выгреб из карманов массу красивых бумажек и буклетов:
— Вот... Арутюныч велел это держать в руках. Тут программка сегодняшних бегов...
Лешка невольно сквозь куртку пощупал — на месте ли его газетка.
—...информация о наездниках, про лошадей все сказано — чего, где, когда... Короче, мы — в порядке!
— Со мной, Алешенька, как за каменной стеной, — ласково заверил Арутюныч.
— Спасибо, Виталий Арутюнович, — твердо сказал Лешка хорошо поставленным голосом. — Сегодня — никаких советов. Мы будем играть так, как этого захочу я.
Арутюныч мгновенно произвел переоценку:
— Хорошо!.. Пусть не десять, пусть пять процентов! Для такого человека... Какие могут быть проблемы между интеллигентными людьми?!
— Да, — сказал Гриша.
— Стоп! — жестко прервал его Лешка. — Виталий Арутюнович! Сколько вы рассчитывали сегодня заработать на нас? Быстро и честно!
— Марок двадцать... — упавшим голосом тихо сказал Арутюныч.
— Гриша, дай Виталию Арутюновичу двадцать марок и поблагодари его за желание нам помочь, — непререкаемо произнес Лешка и принялся за жареную колбаску.
Гриша безропотно отдал двадцать марок старому ипподромному «жучку» в «бабочке» и кроссовках.
— А теперь, — продолжил Лешка ледяным тоном, запивая жареную колбаску остывшим кофе, — пойди, Гриша, в кассы и поставь в первом заезде на Дженифер сто марок.
Арутюныч в ужасе схватился за голову:
— Сто марок за эту клячу?! Что вы делаете?! Это же кошмарная профанация!..
— Леха... Сто марок — это сто марок... — Гриша был раздавлен. — Ты не забыл? Это же стольник!..
— Я тебе что сказал? Пойди и поставь на Дженифер сто марок, — жестко повторил Лешка.
А за всей этой сценой из верхних рядов тревожно наблюдал наш тринадцатилетний Ангел...
Потом маленький Ангел перевел гордый взгляд в сине-солнечное небо, словно хотел разглядеть там всех, кто сейчас наблюдал за ним и его экспериментом по добыванию денег для Лешкиного возвращения в Ленинград...
* * *Постепенно яркое небо стало медленно темнеть...
...и на нем слабо обозначился мчащийся в ночи поезд...
Мелькающие силуэты черных деревьев...
А в ипподромный людской гул и мягкий топот копыт разминающихся лошадей откуда ни возьмись стали...
...вплетаться звуки, которые можно услышать только лишь на железной дороге, — свистки локомотивов и электровозов...
... звонкие стуки вагонных буферов...
... пулеметный грохот рельсовых стыков под проносящимися по ним колесами...
И вот уже исчез солнечный ипподром тринадцатилетней давности!
А вместо него на экране, по сегодняшнему ночному расписанию, мчится «Красная стрела» из Москвы в Петербург...
КУПЕ АНГЕЛА И В.В.
— Тогда я впервые увидел Лешку таким уверенным в себе и непреклонным... Ах, как я им гордился! Да, я нарушил Кодекс ангелов-хранителей. Что-то среднее между Уголовным кодексом и Уставом внутренней службы... Я не имел права создавать завтрашнюю газету со списком будущих победителей... Я не должен был провоцировать дачу взятки должностному лицу — тому дипломату из Бонна... Но моя «завтрашняя газета» спасла Лешку за две минуты до его гибели! Но взятка обещала вернуть его домой — в Ленинград... Что-то мне тогда подсказывало, что цепь несчастий семьи Самошниковых до конца еще не размоталась... Что-то еще должно было произойти. И хорошо, если бы Лешка к этому времени уже оказался дома... А ради этого можно было и наплевать на Кодекс! — гордо сказал взрослый Ангел.
конец седьмой серии
Восьмая серия
ЗАПАДНОГЕРМАНСКИЙ ИППОДРОМ. СОЛНЦЕ. ДЕНЬ
... Все места на трибуне ипподрома — и дорогие, и дешевые — были уже заполнены.
В первом заезде участвовали двенадцать лошадей.
Несколько мощных динамиков объявили на весь ипподром, что первый заезд состоится на дистанцию в полторы мили — на две тысячи четыреста метров, и в нем участвуют...
...дальше шел перечень фамилий наездников и кличек лошадей.
Дженифер шла под номером одиннадцать.
— В кассе сказали, что мы могли бы поставить и меньше, — прошептал Гриша на ухо Лешке. — Там, оказывается, принимают ставки не ниже двадцати марок, но и не больше пяти тысяч... Хотел бы я посмотреть на чудака, который поставит пять штук!.. — И Гриша захихикал.
— Погоди, Гришаня, — сказал ему Лешка. — Может, еще и увидишь.
Как только наездники выстроили лошадей перед стартовой линейкой, шум на трибунах сразу затих, а разносчики программок, пива, лимонада, булочек, сосисок и сладостей перестали суетиться и бегать по рядам.
Ипподром замер...
Но вот раздался удар корабельного колокола и...
...все двенадцать наездников сорвали своих лошадей со старта!
А уже через двадцать — тридцать секунд ипподром неистовствовал. Каждый подбадривал и подгонял лошадь, на которую он поставил!..
На верхней ступеньке «дешевого» сектора стоял Арутюныч с двумя ипподромными «жучками» и с мягкой иронией указывал им на сидящих ниже Лешку и Гришу...
Увидев, как стартовала Дженифер, Гриша опустил голову на руки и больше даже не поднимал глаза на дорожку ипподрома...
Лешка сидел прямо, напряженно следя за забегом. Одной рукой он вцепился в деревянную скамейку, другой — сквозь куртку прижимал к груди газету, которая должна была быть напечатана лишь после шести часов вечера...
Маленький Ангел сидел со своим рюкзачком на самом краю навеса над трибунами, на высоте метров двадцати над землей, и тревожно поглядывал вниз на Лешку.
Сначала на середине круга пара лошадей перешли на галоп и была сняты с заезда...
И тут же на повороте сцепились осями сразу три качалки, одна лошадь упала, потащила за собой вторую, а третья вылетела за бровку беговой дорожки и помчалась поперек зеленого поля...
Дженифер, тащившаяся то последней, то предпоследней, нечаянно обошла пару качалок и в образовавшейся толкотне и сумятице финишировала... первой!!!
От восторга маленький Ангел чуть не свалился с края навеса! И для того чтобы действительно не упасть вниз, ему даже пришлось мгновенно выпростать свои ангельские крылья из рюкзака и пару раз взмахнуть ими, возвращаясь на свое уже насиженное место...
Но этого, кроме нас, никто не видел.
Ипподром взревел удивленными голосами, а диктор объявил победителя заезда, назвал имя наездника и кличку лошади — Дженифер!!!
— Ты, «грек с-под Одессы»! Пойди в кассу и получи бабки. — Сдерживая волнение, Лешка толкнул локтем Гришу в бок.
— Что-о-о?!
— Что слышал. Посмотри на табло, вали в кассу и немедленно дуй обратно!..
Огромное световое табло возвещало о победе Дженифер.
Гриша взглянул на табло, ахнул, чмокнул Лешку в макушку и помчался в кассы...
Лешка остался сидеть и шевелить губами, повторяя про себя кличку победителя во втором заезде, который еще не состоялся.
