Лиза Уэлш - Берлинский фокус
– Я думал, мы на одной стороне.
Я взял револьвер и открыл барабан. Он был пуст. Я вдруг осознал, насколько искусно Сильви умеет врать. Ее искусство спасло мне жизнь. Я обнял свою спасительницу и поцеловал в щеку, твердо решив никогда ей не доверять.
* * *Я проснулся от ощущения, что по моей руке бежит что-то мелкое и быстрое. Я ударил по простыне, пытаясь убить насекомое или вытряхнуть его из постели, хотя не был уверен, не приснилось ли оно мне, затем откинулся на подушку и уставился в потолок. День клонился к вечеру. Скоро придется встать и заглянуть в глаза старому врагу – миру. Совсем скоро. Где-то в коридоре хлопнула дверь. Сильви или Дикс, а может, какой-нибудь еще незнакомый мне местный житель. В конце концов, жизнь полна сюрпризов.
Надо придумать, как добраться на родину. Моя кредитка давно сдохла, а бумажник почти пуст. Придется клянчить на билет у Рича, или британского консула, или у матери, хотя не уверен, что у нее есть деньги. Интересно, станет ли отель требовать с меня возмещение ущерба, и еще ведь счета неоплаченные… Возможно, меня тормознут в аэропорту. Протягиваю паспорт, а на меня подозрительно смотрят и говорят: «Сэр, подождите, пожалуйста». Даже если я доберусь домой, будет сложно выкрутиться без денег. Я съехал с квартиры в Илинге. Новые взносы и ренту я не потяну. Я бездомный безработный нищий, застрявший в чужой стране. Я провел руками по телу, ощупывая синяки. Боль иногда утешает. Шлепок по заднице иногда возвращает к жизни, говаривал отец.
Я забивал себе голову, чтобы не думать о конверте, который отправил на хранение матери в Камбернолд. Догадается ли Монтгомери? Он опытный полицейский. Умный, обходительный, безжалостный. Мать с улыбкой откроет ему дверь. Монтгомери потреплет пса, шагнет за порог – а дальше?
Я вскочил с постели. Одежда грудой валялась на полу. На двери висел халат Сильви с цветочками. Я надел его. Поздно думать о достоинстве.
Из гостиной доносился приглушенный серьезный голос Сильви. Дикс сказал что-то тихо и настойчиво. Сильви резко ответила, и Дикс сдержанно возразил. Они о чем-то спорили, но я не мог разобрать слов. Я задержал дыхание, вслушиваясь в беседу, и понял, что они говорят по-немецки. Я постоял, не зная, должен ли постучать, толкнул дверь и, кашлянув, вошел.
Сильви в джинсах и старой футболке свернулась на диване, повернувшись к своему якобы дяде, который сидел в любимом кресле. Дикс так же трепал изоленту на подлокотнике, но больше не походил на замызганного наркомана из той первой длинной ночи. Вместо тренировочных штанов и растянутой кофты на пуговицах – черные брюки и белоснежная рубашка. Лицо чисто выбрито. Он, кажется, даже похудел. Ему идет, только под воспаленными глазами появились круги. Как будто он слишком много работал и слишком мало спал. Я думал, Сильви посмеется над моим нарядом, но не увидел и тени улыбки.
– Как дела, Уильям?
– Херово.
– Еще бы.
Я взглянул на Дикса, пытаясь понять, насколько он в курсе наших приключений и не винит ли меня за то, что втравил Сильви в историю. Он кивнул на диван:
– Пусти его к огню.
Сильви подвинулась, и я влез между ней и камином.
– Ты весь дрожишь, – сказала она мягко, хотя лицо оставалось строгим. Она растерла мне руку. – Простуда или белая горячка?
– С моим счастьем, скорее всего, чума.
Дикс посмотрел на Сильви:
– Чашка кофе не помешает.
Я думал, она огрызнется, но она оставила мою руку и встала с дивана.
Я плотнее завернулся в халат и спросил:
– Что-нибудь покрепче есть?
– С тебя хватит кофе, – отрезал Дикс.
Сильви наконец улыбнулась:
– Берегись, он и твоим дядей станет.
Она напоследок сжала мне руку и вышла, закрыв за собой дверь. Мы сидели молча.
– Все еще холодно? – спросил он.
– Немного.
Он взял со своего кресла плед и бросил мне.
– Последствия шока.
– Спасибо. – Я накинул плед на плечи. – Наверное, спросишь, во что я вляпался?
– Я уже говорил. Я не лезу в чужие дела.
Сильви вошла с тремя чашками кофе и поставила их на столик.
– А я лезу.
Дикс взял кофе, не сказав спасибо.
– Но ты тоже не любишь о себе рассказывать.
– А кто любит? Уж точно не ты.
Очевидно, они возвращались к какому-то незаконченному спору, и я вставил давно припасенную фразу:
– Скажем, я должен денег. Много денег.
Сильви поднесла к губам чашку и посмотрела на меня, вздернув брови.
– Твой приятель говорил что-то о сантиментах.
Дикс принялся теребить ленту.
– К деньгам можно испытывать сентиментальные чувства. – Он приклеил полоску и посмотрел на меня. – Я знаю, как решить твои проблемы. Как заработать денег.
Сильви положила руку мне на колено и уставилась своими глазищами.
– Чертовски много денег.
Дикс наклонился ко мне, его покрасневшие глаза возбужденно горели.
– Помнишь, мы втроем были в клубе? – Я кивнул. Такое не забудешь. – Тогда я сказал, что найдутся люди, готовые заплатить большие деньги, чтобы ты сыграл в русскую рулетку с живой женщиной.
– Это не русская рулетка. Рулетка – игра наудачу. А я создаю хорошо продуманную иллюзию.
– Конечно. – Дикс нетерпеливо кивнул. – Мы знаем, но их заставим думать иначе.
– И каким же образом?
Дикс улыбнулся:
– Есть способы. В таком деле у каждого своя роль. Ты жмешь на курок, Сильви работает мишенью, а я убеждаю их, что они видят то, что хотят увидеть.
Знакомая философия, первооснова любой иллюзии, любой аферы – но я колебался.
– Не знаю, слишком все странно. Что это за люди?
– Странно по сравнению с тем, что ты обычно делаешь? – вкрадчиво сказал Дикс, и я вдруг поверил, что он продаст фокус. – Какая разница, кто они? Иногда лучше не знать деталей. На кону большие деньги. Ты махом решишь все проблемы. Мы уже говорили с Сильви. Она согласна, я тоже, но для успеха нам нужен ты. – Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Что скажешь, Уильям?
В ванной по-прежнему холодно, и полотенце все такое же серое, но вода горячая и пенится ароматными пузырьками. Я медленно погрузился в тепло, морщась от прикосновения воды к царапинам, закрыл глаза и нырнул с головой. Тишина шумно влилась мне в уши, и вдруг я услышал, как открывается дверь. Я вынырнул, убирая волосы с глаз, и увидел Сильви со стопкой одежды в руках.
– Дикс сказал, ты можешь надеть это.
– Как мило.
– Ну. – Сильви прижала одежду к груди и криво улыбнулась. – Ты действительно ему нужен.
Она положила одежду на крышку унитаза, присела на край ванны и опустила руку в воду, проверяя температуру.
– Нужен?
– Не ты один живешь в долг.
Сильви нахмурилась. Я так и не понял, почему ее заботят нужды Дикса, но улыбнулся, чтобы разрядить обстановку.
– Он же не собирается присоединиться к нам?
– Нет, – засмеялась Сильви. – А что? Тебе одиноко?
– Так девочки на улице Андерсон цепляют клиентов.
Она брызнула водой мне в лицо.
– Понятия не имею, где улица Андерсон, но, по-моему, ты снова назвал меня шлюхой.
Атака была шуточной, но в словах явственно звучала обида. Я поймал ее за руку:
– Нет, Сильви, извини. Ты лучше всех.
Я взял ее маленькую ручку и положил себе на грудь. Она зачерпнула немного пены и втерла мне в кожу, поглаживая синяки. Я почувствовал и боль, и грусть, и блаженство одновременно. Сильви посмотрела сквозь тающую пену на мой твердеющий член. Она игриво потянула волосы на моей груди и взяла полотенце.
– Ты сам не знаешь, чего хочешь, да, Уильям? Шлюху, мадонну или просто хорошего траха.
– А чего хочешь ты, Сильви?
– Ничего. – Она отвернулась. – Просто жить.
– Твое желание исполнено.
Она покачала головой:
– Назови величайшего человека на земле.
– Я не знаю.
– Кого-нибудь. Первого, кто придет в голову.
– Эйнштейн.
– Он умер.
– Я знаю.
Она снова уронила руку в воду.
– Я просто хочу жить, пока жива. – Она усмехнулась. – Даже если умру в процессе.
– Сгореть быстро, но ярко?
– Точно.
Она опустила руку глубже и нежно провела по члену. Я схватил ее запястье и отвел руку. Наши глаза встретились.
– Мне не нужен секс, чтобы быть тебе другом.
– Нет?
– Нет.
Я отпустил руку, почувствовал, как ее пальцы обхватили меня, закрыл глаза и отдался ритму ее движений и теплым волнам, бившим мне в грудь.
Сильви сполоснула в воде руку. Я поймал ее пальцы и поднес к губам.
– Спасибо, Сильви.
Она покачала головой.
– Расслабься, Уильям, ты прямо как учитель литературы в младших классах, которому только что подрочил любимый ученик.
Вода остыла. Я оттолкнул плававшую на поверхности сперму и встал.
– Надеюсь, это было не воспоминание из детства.
Сильви пожала плечами и пересела на унитаз. Я хотел остаться один, но после случившегося не стал возражать. Она положила вещи Дикса на колени и протянула мне полотенце.
– Хоть одна твоя живая мишень погибла? – тихо спросила она.
