Дмитрий Леонтьев - Охотники за удачей
Он вышел на улицу, едва не столкнувшись в дверях со стремительно вбегавшим в зал журналистом Филимошиным. Мерзавчик на бегу буркнул что-то извиняющееся и, подскочив к стоящему на стойке гардероба телефону, полуспросил — полуконстатировал:
— Я позвоню, — и завертел диск. — Алло, Семен Павлович, это Филимошин беспокоит… У меня сенсация наклевывается… Да, самая настоящая, не «утка»… Нужно срочно снять номер в «Палас-отеле», причем постараться заполучить тот, который рядом с номером певицы Александрины… Я знаю, что это трудно, но это того стоит, — он украдкой огляделся и, прикрыв трубку рукой, шепотом сообщил: — Я только что наблюдал, как она разговаривала с Врублевским… Да, с тем самым Врублевским, одним из главарей «березкинской» группировки. Они знакомы, Семен Павлович! Я наблюдал за ними через окно, пока они сидели в баре, и уже сделал пару снимков. Представляете, какой можно сделать репортаж! «Мафия покупает искусство», «Преступность контролирует шоу-бизнес», «Мафию рекламируют со сцены»… Да, я уже набросал примерную схему, но для правдоподобности нужны детали. Так сказать — оттенки, правильно расставленные ударения. Это будет сенсация районного масштаба! Мы поднимем тираж вдвое! Да что там вдвое, втрое! В десять раз… Да, я буду у себя. Начну собирать вещи и готовиться к переселению в гостиницу…
Он положил трубку и с подозрением покосился на гардеробщика, читающего возле окна какой-то детектив. Не найдя в его поведении ничего подозрительного, успокоился и вышел из бара. Гардеробщик тотчас же поднялся и занял место у освободившегося телефона.
— Здравствуйте, господин Шерстнев. Это вас Радченко беспокоит, гардеробщик из бара «Фаворит». У меня для вас хорошие новости. Березкин завтра уезжает и вернется очень не скоро… если вообще вернется. Он сумел получить место директора петербургского «Комета-банка», точнее, стал одним из его совладельцев… Нет, дела он оставил не Врублевскому, а Кондратьеву. Но есть и не слишком радостная весть. Врублевский планирует перехватить пакет акций универмага «Прибрежный». Если им это удастся, у них будет фактически полный контроль над городом, и тогда они могут предпринять против вас соответствующие меры. Вам нужно попытаться их опередить. Сейчас очень благоприятный момент для того, чтобы нанести упреждающий удар. Березкина нет. Кондратьев ничего не смыслит в организации и руководстве, а Врублевский… Врублевскому скоро будет не до этого… Да, я знаю это наверняка. У него начинаются личные проблемы… Хорошо. Номер моего счета вы знаете. Всего доброго.
Он нажал на рычаг телефона и тут же набрал еще один номер.
— Александр Аркадьевич?.. Здравствуйте… Да, все прошло хорошо. Группировка Березкина получила информацию об аукционе, а группировке Шерстнева эту информацию передал лично я… Так точно, момент наиболее благоприятный для комбинации. Я решил, что тянуть дальше нельзя — после получения контрольного пакета акций универмага «березкинцы» будут уже недосягаемы для «шерстневцев». Сам Березкин с помощью компромата получил место в совете директоров «Комета-банка». Подробный отчет я вам сегодня предоставлю. Нужно решать, что выгоднее — использовать эту информацию самим, или подарить питерским коллегам… А по группировкам Березкина и Шерстнева будет достаточно добавить еще пару штрихов, и они сцепятся между собой… О-о, Александр Аркадьевич, вы-то знаете, сколько всего может знать обычный гардеробщик… Тем более, если он уже свыше десяти лет — офицер ФСБ…
Положив трубку телефона, Шерстнев надолго задумался, вычерчивая на лежащем перед ним листе бумаги какие-то значки. В последнее время дела группировки заметно пошатнулись. Шерстнев делал отчаянные попытки удержаться на плаву, не брезгуя даже самыми незначительными «темами», но их территория все сужалась, доходы падали, а «бойцы» разбегались, переходя либо в команду Березкина, либо в охранное предприятие, что по сути было одно и то же. В результате — на весь город у Шерстнева остались только три бригады, руководители которых и сидели сейчас перед ним в кабинете. У каждого из них было в подчинении по десять-пятнадцать человек. Юра Смокотин — снайпер, прошел хорошую школу боевых действий в «горячих точках». На него Шерстнев мог положиться, как на самого себя — слишком многим они были связаны. Гриша Миронов — гориллообразный бугай, вечно угрюмый и молчаливый. Из Афганистана вернулся не много не в себе, иногда может неподвижно сидеть часами, уставившись в одну точку, и вспоминать что-то, навеки въевшееся в его память. Не слишком сообразителен, даже заторможен, но вполне надежен и предан. Хотя иногда и выкидывал бесившие Шерстнева фокусы — наотрез отказывался «наезжать» на парней, проходивших службу в Афганистане. Даже на «стрелках» упорно избегал конфликтных ситуаций, если в числе «парламентариев» с противоположной стороны был хоть один «афганец». Но во всем остальном был исполнителен и нетребователен. К большим деньгам и к власти не рвался, а от одного его вида коммерсанты впадали в столбняк. Он действовал на них, как удав на кроликов — парализуя и завораживая. И наконец, третий, Витя Сокольников — низкорослый крепыш с круглой головой и такими же круглыми «совиными» глазами, заменял Шерстневу телохранителя. Он отлично стрелял, водил машину и катер, а так же был бесподобен в рукопашной схватке. Правда, в последнее время потребность в телохранителе у Шерстнева отпала — «березкинцы» презрительно игнорировали его присутствие в городе… Эти трое и было все то, что осталось у него от когда-то огромной империи. А ведь когда-то одних бригадиров у него было не меньше дюжины, и при необходимости он мог «поставить под ружье» человек семьдесят.
— Вот что, ребята… Вроде как, наклевывается у нас работа, — сказал Шерстнев. — И работа серьезная. От нее будет зависеть очень многое. Может быть, даже само наше существование. И уж тем более наше благополучие. Есть шанс поставить Березкина на место. Готовы вы к этому?
Сидевшие в кабинете лишь молча кивнули.
— Слабо верится? — понимающе усмехнулся Шерстнев. — Да, силы неравны. Их вдвое больше, и они успели набрать изрядное влияние. Но момент действительно очень благоприятный. Только действовать нужно очень быстро и решительно. Любая оплошность будет стоить нам головы. Вскоре нам с вами предстоит произвести маленький «переворот», разом вернув наши позиции. Или пан, или пропал. Через четыре дня будет проводится аукцион по продаже акций универмага «Прибрежный». Тогда и начнем действовать. Если «березкинцы» получат контрольный пакет акций, то наши дни будут сочтены. Нас просто прихлопнут за ненадобностью. Поэтому драка будет не на жизнь, а на смерть.
— Война? — наконец догадался Миронов.
— Нет, скорее все же «переворот», — сказал Шерстнев. — «Валить» придется человек пять — не больше. Остальные, оставшись без руководства, сначала растеряются, а потом подтянутся к нам… Ты, Юра, лично — повторяю! — лично берешь на себя Кондратьева. Сделаешь это в день аукциона. Ты, Гриша, берешь на себя Врублевского…
— Он был в Афгане, — глухо сказал Миронов. — Вы знаете, Олег Борисович.
— Опять ты за свое! — взбесился Шерстнев. — Речь уже не о «бабках» идет, а о наших с тобой шкурах, ты это понимаешь, нет? Он бы в тебе дырок без раздумий понаделал — в этом можешь не сомневаться…
— Я разговаривал с ним года три назад, в кафе, — сказал Миронов, — он меня тогда не узнал. Я до контузии иначе выглядел… Был он в Афгане. Офицером он был. Не крысой штабной, которая за спины солдат прячется, а настоящим офицером. Ребят на себе из-под огня выносил…
— Ну и что?!
— И меня бы вынес… Даже сейчас вынес…
— Тебя вынесешь, — невольно усмехнулся Шерстнев, оглядывая его стокилограммовую фигуру, — Тебя и пяти метров не пронесешь…
— И все равно бы вынес, — упрямо повторил Миронов.
— Черт с тобой! — в сердцах махнул рукой Шерстнев. — Засунь ты свои идеалы куда подальше, идиот недоразвитый!.. Сокольников! Врублевским займешься ты. В день аукциона он должен быть твердым и холодным… А ты, гуманный наш, — повернулся он к Миронову, — займешься Абрамовым. Помнишь такого? Какой обещающий бизнесмен раньше был! Врублевский изрядно разорил его, добиваясь покорности, затем засунул в концерн к Бородинскому. Абрамов — талантливый предприниматель, и Бородинский с удовольствием принял его на службу. Вероятно, через такую комбинацию Врублевский рассчитывал прибрать Бородинского к рукам. Но воспользуемся этим мы. Делай с ним, что хочешь, но он должен работать на нас. Акции он должен перекупить на себя. Врублевский тоже будет пытаться купить эти акции, но мы дадим знать об этом Бородинскому. Пусть подтягивает ментов. Если проведение аукциона будет охранять милиция, то людям Врублевского там будет нечего делать… Юра, — обратился он к Смокотину, — Бородинским займешься ты. Лучше обойтись без помощников — дело слишком серьезное. Лишние свидетели ни к чему. Справишься?
