Александр Косарев - Сокровища Кенигсберга
Майор кивнул и принялся собирать разбросанные по столу бумаги.
«Ну, наизусть это вряд ли получится, – подумал он, – а отдохнуть недельку в библиотечной тиши, будет даже приятно».
– И в-третьих, Илья Федорович, – продолжил Крайнев, – будете сейчас проходить мимо отдела доставки, попросите там кого-нибудь из девушек принести мне присланные карты Калининграда и Кенигсберга. Их уже должны были оформить.
– Слушаюсь, – щелкнул каблуками майор и покинул его кабинет.
Когда дверь за ним закрылась, Владимир Степанович вновь уселся за свой стол, еле слышно пробормотал:
– Пора, теперь уже пора и мне позвонить нашему драгоценному Юрию Александровичу, а то, поди, он заждался уже. – Он стряхнул в пепельницу наросший на папиросе пепел и философски добавил: – Если мы сами не управляем событиями, то они начинают управлять нами.
Вечером того же дня в квартире Сорокиных зазвонил телефон. Трубку сняла Валентина Львовна:
– Кто это? – спросила она, услышав в трещащей трубке мужской голос, – Виталий, это ты? – Она ждала звонка от племянника Виталия, который подрядился сделать им для дачи железную подставку под водяной насос.
– Нет, это не Виталий, – отвечал несколько озадаченный Владимир Степанович, – я попросил бы к телефону Юрия Александровича.
– Виталий, тебя плохо слышно, – продолжала кричать в трубку Юрина мама, – перезвони!
Раздосадованный таким поворотом событий, подполковник нажал кнопку отбоя и положил трубку.
– Какие-то помехи на линии, – решил он, – перезвоню попозже.
Включив электрочайник, он достал из изящного стенного шкафчика высокую, старинной работы китайскую кружку с крышкой, всыпал в нее мерку зеленого чая марки «GUN POWDER» и застыл около чайного столика, ожидая, когда закипит вода. Ждать долго не пришлось. Через несколько секунд предохранитель чайника щелкнул, и Крайнев, сняв его с подставки, начал осторожно заливать горку зеленых гранул на дне своей любимой кружки. По кухне разнесся тонкий пряный аромат. Владимир Степанович закрыл кружку крышкой и отнес ее на обеденный стол, поближе к телефону. Вновь набрав номер телефона Сорокина, он стал ожидать ответа, держа палец на пусковой клавише диктофона. На этот раз трубку снял сам Юрий.
– Слушаю Вас, – невольно повысил он голос, ибо в телефонной трубке стоял непрерывный скрежет и писк.
Поняв, что у Сорокиных действительно испорчен телефон, Крайнев сделал попытку перекричать помехи.
– Это я, Владимир Степанович, – завопил он во всю силу своих легких, Вы слышите меня? Я Вам по поводу карты звоню!
На кухне, привлеченная необычным шумом, появилась, кутаясь в махровый турецкий халат, жена Крайнева, Марина.
– Ты что тут кричишь, – накинулась она на него, – неужели на работе не накричался? Ты мне всех моих подруг распугаешь, развопился тут, как блудливый носорог!
Пытаясь разобрать хоть что-нибудь в скрежете и завываниях, Крайнев только досадливо отмахнулся от нее:
– Не мешай, пожалуйста, – повернулся он к ней, – я работаю!
– Как зарплату вовремя принести, так его нет, а как дома орать, так он сразу работает, – огрызнулась та и вышла, громко хлопнув дверью.
Крайнев, не делая более попыток связаться с Сорокиными, осуществил следующий звонок в группу экстренной связи, несущей круглосуточное и неусыпное дежурство в неприметном сером здании на Сретенке. Объяснив дежурному создавшуюся ситуацию, он положил трубку и стал терпеливо ожидать результата, прихлебывая во время этого вынужденного безделья, уже вполне созревший напиток. Откладывать звонок «Толмачу» далее он уже не мог. Примерно через пятнадцать минут, его телефон зазвонил сам.
– Крайнев слушает, – сказал в микрофон подполковник.
– Третий коммутатор, – отозвалась трубка скрипучим «учительским» голосом, – двадцать два, ноль три, оператор Зубова. Ваша линия готова!
Подполковник открыл было рот, чтобы попросить телефонистку соединить его с квартирой «Толмача», но та, видимо, уже сделала все необходимые для этого манипуляции. В трубке Крайнева уже звучали сигналы вызова. На третьем звонке трубку на другом конце провода подняли.
– Я Вас слушаю, – услышал Крайнев усталый голос Юрия.
– Вас приветствует Владимир Степанович, – жизнерадостно пропел в микрофон подполковник, приятно удивляясь тому, какая же, оказывается, бывает в Москве качественная телефонная связь.
– Степанович? – недоуменно пробормотал Юрий Александрович, явно пребывая в данную минуту не в лучшем расположении духа.
– Да-да, именно Владимир Степанович, – тупо повторил Крайнев! – Вы, наверное, уже и позабыли обо мне, а я вот нет. – Тут он вспомнил, что забыл включить диктофон, и торопливо нажал на клавишу. – Хотел вот Вас обрадовать, но сколько сегодня ни звонил, никак не мог с Вами связаться.
– Обрадовать? – невпопад удивился Юрий. Он все еще не мог понять, с кем и по какому поводу разговаривает.
Крайнев тоже догадался, что «Толмач» никак не сообразит, о чем идет речь, и решил сразу поставить все точки над «и».
– Это я по поводу карты Калининграда звоню, – произнес он и замер. Ему было очень важно услышать, как сейчас отреагирует «Толмач» на это сообщение, ведь от этого зависело, каким образом ему предстоит выстраивать весь последующий разговор.
– А-а-а, это Вы, – все так же равнодушно отозвался «Толмач», – ну как, удалось Вам что-либо сделать в этом направлении?
Юрий всего полчаса как вернулся с дачи, где весь день посвятил вскапыванию грядок, уборке мусора и починке забора. Он так вымотался, что никакие разговоры, ни о каких картах уже не могли вдохновить его. Измученное его тело требовало сначала поесть, а потом поспать или наоборот.
– Ну а как же! – с наигранным оптимизмом заявил Крайнев, – я же сразу предупреждал, что Вы можете считать, что она у вас в кармане!
– Вот и замечательно, – потухшим голосом отозвался Юрий, – и когда же мы сможем встретиться по поводу этого?
– Да хоть завтра, – предложил подполковник, – часов в двенадцать Вас устроит?
– Да, конечно, – еле слышно пробормотал Юрий, у которого уже слипались глаза.
– Вас устроит место у памятника «Героям Плевны»? А, Юрий Александрович? – предложил свое любимое, «насиженное» место Крайнев. (Кроме трех стационарных точек скрытой съемки, специальное подразделение КГБ в свое время установило там заодно и более пятнадцати направленных микрофонов, скрытых в деревьях, строениях и элементах декора как самого памятника, так и прилегающего к нему небольшого парка.)
– Вполне, – кратко отозвался тот, – а как я Вас узнаю?
– Я буду в серой замшевой куртке, – начал обрисовывать свой обычный прогулочный наряд Владимир Степанович, – кремовые брюки, ну и такого, знаете ли, темно-коричневого цвета кейс-атташе.
– Запомнил, – ответил Юрий, – а я такой высокий, черноволосый, ношу усы.
– Да я знаю, – чуть было не ляпнул подполковник, но вовремя спохватился и прикусил себе язык. Ведь он его «официально» еще не ВИДЕЛ!
– Куртка у меня коричневая, а ботинки черные, – вещал, засыпая, Юрий, уже слабо контролируя то, что говорит.
Чувствуя, что разговор сейчас оборвется, Крайнев поспешил еще раз повторить своему собеседнику время и место встречи.
– Что же, Юрий Александрович, я, пожалуй, попрощаюсь. Итак, завтра в двенадцать у памятника «Героям Плевны». Спокойной Вам ночи!
– Погодите, погодите, Владимир Степанович, вдруг несколько оживился Юрий.
Владимир Степанович весь обратился в слух.
– Сколько мне денег-то с собой принести, Вы мне так и не сказали.
Подполковник смешался. Получив карты абсолютно бесплатно и не имея ни малейшего понятия о ценах на подобную продукцию, он мгновенно сообразил, что и сам прокололся на ровном, можно сказать, месте. Запрашивать слишком много было опасно, а вдруг «Толмач» откажется по причине непомерной дороговизны, и, напротив, запросить слишком низкую цену означало вызвать его подозрение в том, а что, собственно, движет им как продавцом, ведь он должен, по идее, еще что-то и заработать ! Эти мысли свистящим вихрем пронеслись в голове подполковника.
«Вот и я на «паузу лжеца» попался, – подумал он, – а это совсем некстати».
Тянуть с ответом было уже нельзя, еще секунда, почувствовал он, и у Сорокина может зарониться искра сомнения.
– Допустим пятьдесят долларов, чтобы Вас не обидеть, – выпалил он в микрофон и, сжавшись, стал ждать ответа.
– Все понял, – донесся до него абсолютно равнодушный ответ. – До завтра.
В трубке уже несколько секунд пищали гудки отбоя, а Владимир Степанович так и сидел, держа в одной руке телефонную трубку и утирая ладонью другой струящийся по щекам пот:
«А не слабо, – подумал он, – совсем не слабо. От такой ерунды и все могло в одночасье погореть. Сорвался бы сейчас «Толмач» с крючка, лег бы на «дно», и все, глуши мотор, сливай воду». Он распахнул дверцу двухкамерного холодильника «SIMENS», вынул полулитровую банку пива, содрал с нее заглушку и сделал несколько жадных глотков живительного напитка. – Э-э, не-е-т, с этим «Толмачом» ухо надо востро держать, ох, не простой это парень, ох, и непростой.
