Неистовый (СИ) - Манохин Павел
Мстислав Удатный оглянулся на ратников. Русичи смотрели на ряды монгольских всадников с мрачной решимостью. Опытные воины понимали - этот день переживут немногие.
- Дети мои!- Крикнул галицкий князь с такой силой, что соседние кони присели, а его жеребец взвился на дыбы.- Не посрамим земли русской! Не пощадим живота своего!!!
И над рядами табунщиков раскатились зычные голоса монгольских воевод. Хрипло взревели походные трубы. Лучники с обеих сторон оскалились, натягивая тугие луки. И через мгновение щелкнул бич божий - сеча началась.
Над полем раскатился страшный звук, разнесшийся на десятки верст, заставивший вздрогнуть в логовах хищников и подняться на крыло птицу. Так встретилось в бою русское оружие с монгольским. От ударов острых клинков не спасали крепкие латы, человеческие конечности и головы отскакивали от туловищ, словно были привязаны нитками. Смертельно раненые лошади с хрипом валились на землю.
Русские бились отчаянно. На каждого из русичей приходилось по десятку монголов. Субудай-богадур рассчитал верно, растянувшиеся по шляху русские дружины бились не единой ратью, а малыми отрядами.
С дружиной князя галицкого было покончено в несколько минут. Монголы опрокинули русских всадников и на плечах дрогнувших налетели на остатки дружин.
Подготовиться к обороне сумел только полк киевского князя. Ратники спешно ставили кругом повозки.
Первая волна монголов разбилась об их заслоны. С диким воем монголы вновь и вновь атаковали лагерь киевлян, но русичи бились умело и беспощадно.
Субудай-богадур отправил часть орды на истребление разбежавшихся по степи урусов и половцев, а другая часть продолжала атаковать князя киевского.
Монголы подожгли степь и принялись швырять в телеги урусов глиняные горшки с горючей смесью. В дыму и пламени пожара сечь продолжалась до вечера. Перед заходом солнца, когда бой сам собою пошел на убыль, Субудай-богадур послал к киевлянам толмача-бродника.
- Если не заставишь урусутов бросить оружие, я изрежу тебя на куски,- сказал он толмачу.
- Субудай-богатырь!- Толмач упал на колени.- Не я ли служил тебе верой и правдой? За что же ты меня на куски порезать грозишь?!
- Отправляйся к лагерю коназа Мастисляба, уговори его сдаться. Скажи: монголы позволят тебе вернуться домой...
- Да он же мне не поверят!
- Сделай так, чтобы поверил, урусутская лисица,- Субудай-богадур пристально смотрел на него уцелевшим глазом.
- Сделаю, Субудай-богатырь,- кивнул толмач.- Все сделаю!
- Я награжу тебя за службу,- Субудай-богадур проводил толмача недобрым взглядом.
Толмач с несколькими нукерами подъехал к лагерю киевлян на расстояние полета стрелы. Выкрикнул:
- Эй, святая Русь! Не стреляй!
- Кого там черти принесли?!- Донеслось от русских заслонов.
- Послы от Субудая-богатыря - татарского воеводы!
- С чем пожаловал?- Толмач услышал голос киевского князя.
- Субудай-богатырь предлагает тебе, Мстислав Романович, мировую! Ежели твои ратники оружие сложат и скарб татарам оставят, те им препятствий чинить не станут и с миром домой отпустят. Подумай, князь! Или вы здесь скопом головы сложите!
- Не верю ни тебе, ни татарину!- Отозвался Мстислав Романович.
- Я крест животворящий целую, слово даю!- Ответил толмач.
- Ты крест поцеловал, а твой татарин-богатырь сделает по-нашему?!
Конь под толмачом неожиданно взвился на дыбы.
- А какой ему прок от твоей смерти, князь?!- Крикнул толмач.- Ему в этом прока нет! Бросайте оружие и идите себе с миром!
На несколько минут повисла тишина.
Неожиданно повозки разъехались в стороны, и за кольцо заслонов вышел Мстислав Романович. Все поле перед киевским лагерем и за повозками было усеяно трупами.
От киевского полка осталась горстка израненных, покрытых копотью воинов. Они стояли под хоругвью, сжимая в руках мечи и копья. Многие держались из последних сил.
- Сим крест свой целую!- Выкрикнул толмач, выдирая из-под ворота нательный крест.
Это был знак. Монгольские всадники пронеслись мимо киевского лагеря, пуская на скаку стрелы и истребляя доверившихся на слово.
Все было кончено в несколько минут. Тех из русичей, кто пытался еще бежать, нукеры настигали и рубили наотмашь.
После расправы над киевлянами Субудай-богадур подъехал к их лагерю и долго с неодобрением смотрел, как монголы ищут убитых товарищей. Потери монголов исчислялись сотнями.
- Покажи мне коназа Мастисляба,- приказал Субудай-богадур толмачу.
Среди убитых отыскали нескольких.
- Это киевские князья,- объяснял толмач монгольскому полководцу.- А вот этот и есть Мстислав Романович.
Субудай-богадур без любопытства посмотрел на киевского князя и произнес:
- Многие еще живы, заберите их, я накажу урусов за упрямство...- И спросил нукера:- Были вести от Джебе?
- Джебе-нойон преследует Мастисляба Удалого,- ответил тот.
- Посмотрим, принесет он его золотой шлем или нет?- Усмехнулся Субудай-богадур и посмотрел вслед откатившейся сече.
7. А сборный полк, в котором ехали бояре Булатовы был на расстоянии двух переходов от Калки.
Солнце село за горизонт, в травах звенели птахи. Далеко впереди словно ворочалась гроза. Пока ратники были на марше, они ее не слышали.
- А ведь это битва идет,- неожиданно сказал Алеша Попович.- Други, не время разводить костры! Русские люди гибнут!
И словно подтверждая его слова, выскочили из степи всадники.
Ратники приготовились дать отпор, но оказалось, что это бегут половцы.
- Что с русскими князьями?!- Крикнул им вслед Попович.
- Убиты все!- Отозвались половцы.- А татар в степи видимо невидимо. Спасайтесь! Спасайтесь!!!
- Вот и все,- прошептал Попович.
Все что теснилось в сердце русского богатыря, все тягостные предчувствия оборотились явью. Он сердцем чуял, что из этого похода не вернется. И пронеслась перед его глазами стремительная вереница ярких картин: ликующий ростовский народ возле ворот города; жена его красавица - Варварушка с сынишкой на руках; старик-отец - мощный и кряжистый как дуб, державший заставу на Диком поле еще с Ильей Муромцем.
И навернулась на глаза богатыря нечаянная слеза, а лицо словно закаменело. Алеша Попович вскочил на гнедого и выкрикнул оглушительно на всю степь: - Вот и подошел наш смертный час! Подошел час земли русской! Час нашей славы!!! Вперед, русичи!!!
И пустил коня во весь опор.
Витязи вслед за ним оседлали коней, и по ночной степи разнесся гулкий топот русской конницы.
8. Забрезжила кровавая заря. Нукеры Джебе-нойона со смехом вскакивали на отдохнувших за ночь лошадок. Всадникам вновь предстояла вчерашняя потеха - ловить по степи разбежавшихся урусутов и кипчаков.
Джебе-нойон сумрачно наблюдал за сборами воинов, он снова напоминал языческого идола, вытесанного из окаменевшего от времени, потемневшего дерева.
Внезапно его конь насторожился. Джебе-нойон прислушался и отпустил повод. Его горячий, злобный жеребец стремительно взобрался на ближний курган.
Увиденное заставило монгольского полководца крепче сжать челюсти.
Из тумана призраками вырастали урусутские всадники.
Джебе-нойон спустился с кургана и подозвал нукера:
- Скачи к Субудай-богадуру. Скажи ему: Джебе готовится к битве с урусами. Пусть спешит ко мне. Скажи: сброд, приставший к нам по дороге, рассыпался по степи как горох. Скажи: монголы ждут монголов. Скачи!
Нукер сверкнул глазами и хлестнул коня.
- Труби сбор, поднимай бунчук!- Приказал Джебе-нойон другому нукеру.
Хрипло и яростно взревели походные трубы. Над курганом взметнулся бунчук Джебе-нойона. Со всех сторон к нему скакали тысячники. Нукеры спешно бросали в переметные сумки скарб и готовились к битве.
- За курганы, за курганы!- Кричали сотники.- Готовьтесь к бою! Урусы за курганами!!!
Джебе-нойон вновь поднялся на курган. Утренний туман уже растаял, рать урусов была как на ладони.
