Наталья Нестерова - А в остальном, прекрасная маркиза...
Деньги капали в банк (надежный, государственный), а для Гриши каждый этап телефонных переговоров с дилером был волнительным и трепетным. Если бы Гриша или Марина лучше знали великую русскую литературу, в частности, творчество Льва Николаевича Толстого, они бы сравнили эти треволнения с первым балом молоденькой барышни-дворянки. С той разницей, конечно, что трепещущая барышня — это машина, а кавалер и возможный супруг — Гриша.
Столичный специалист, поначалу раздраженный Гришиными вопросами, придирками, нудными уточнениями, демонстрацией знаний технологических тонкостей, постепенно превратился в своего парня. Дилер сам загорелся: найду ли я человеку дотошному, разбирающемуся, задающему тысячи профессионально верных вопросов, нужное авто? Втюхивать дурням «утопленников» — автомобили, побывавшие в наводнении, у которых электрика сегодня действует, завтра откажет, — не велика премудрость. А толковому парню достойную тачку обеспечить? Другая статья!
Дилер и Гриша постепенно с обращения на «вы» перешли на «ты» — Гриша и Костя.
О том, что у Гриши есть свой человек в Москве, подбирающий ему машину, знали, естественно, все: и родня, и ребята из депо. Уважение росло. Приклеилось прозвище — Гриша-Мерседес. По аналогии с министром обороны в начале девяностых Павлом Грачевым, которого за глаза величали Паша-Мерседес. А что? Министру, может быть, обидно, а Грише — почетно.
Нашел-таки Костя машину! В Гамбурге. Показатели даже лучше, чем хотели. У немецкой пенсионерки муж тяжело и долго болел, его «Мерседес» простоял в закрытом теплом гараже пять лет, пробег шестьдесят тысяч километров, хозяин помер, машину вдова продает. Грише обойдется в пятнадцать тысяч долларов. Тык-впритык, что он собрал. Костя вызвался сам пригнать авто Грише, пора и познакомиться.
Событие, конечно, не городского масштаба, не выборы мэра, но многие были в курсе и с нетерпением ждали: что за красавца Гриша получит от немецкой вдовы? Цвет у будущего автомобиля не примитивный белый, синий или серебристый, а загадочный — «мокрый асфальт».
Забирать деньги из банка Гриша отправился в сопровождении двух приятелей из депо, рослых и грозных. Пачка долларов оказалась тоньше, чем он ожидал, во внутренний карман куртки поместилась и не оттопыривалась. Думал — рюкзак потребуется, с собой прихватил. Девять лет ломался за кучку бумажек. Спокойно! Кучка равняется сказочному «Мерседесу».
Гриша и охрана двигались по улице с грозными лицами — попробуй отними! Но никто на них не напал, благополучно до квартиры добрались. Ребята намекнули: надо обмыть. Гриша отказался, устоял: когда «мерс» в полную собственность перейдет, после оформления в ГИБДД. Там тоже свои люди имелись, обещали без очереди пропустить.
Ребята ушли, а Гриша с Мариной долго перебирали деньги, считали, сбивались, снова считали, разложив в кучки по тысяче. Пятнадцать стопок. Фантики. А сколько за ними трудов и нервов! Сколько власти и возможностей!
Им на работу во вторую смену идти. Куда деньги спрятать? Многие знают, что они на машину сняли, завтра покупают. Среди их приятелей уголовников нет, да чем черт не шутит.
Оторвать половицу, под пол? В банку с гречневой крупой? Среди детских вещей замаскировать? В швейную машину? Не годится! Соседка пенсию прятала в ножной швейной машине под педалью. Воры прямехонько к машине и направились, все унесли. Хотя, подозревал Гриша, не исключено, что грабителем был родной племянник соседки, непутевый парень и наркоман, по слухам.
Гриша и Марина крутили головами, подыскивали место для тайника, но ничто не казалось им надежным.
— В полиэтиленовый пакет положить, засунуть в тушку курицы и в морозильник? — предложила Марина.
Идея Грише понравилась. Но в окаменевших кур деньги не влезали. Просто оставить в морозильной камере? Не годится, так многие прячут, известное для воров место.
Гриша достал пакет молока, вылил остатки в стакан, аккуратно разорвал по шву, прополоскал пакет, вложил в него купюры и снова заклеил по шву надежным быстро сохнущим клеем. Выглядело натурально. Обычный пакет, с надрезанным уголком. Стоит себе за плошками у задней стенки холодильника. Разве догадаешься, что в нем капитал на «Мерседес»?
Ехали в автобусе, Марина ревниво шептала мужу на ухо:
— Ты ее больше меня любить будешь?
— Кого «ее»? — напрягся Гриша, потому что в этот момент за окном проплыл киоск, где он журналы приобретал.
— Машину, «Мерседес».
— А! Я вас по очереди любить буду, — довольно хохотнул он.
Они вернулись с работы поздно ночью. Открыли дверь и первое, что увидели — большой зад Мамы Веры. Она швабры не признавала, возила тряпкой, согнувшись пополам.
«Корма у тещи нешуточная, — подумал Гриша. — Примчалась. Как же такое событие пропустить!»
— Ноги вытирайте, — разогнулась Мама Вера. — Три часа убираю, развели грязи.
Маринка скривилась: дома у нее было чисто, просто мама любит строить из себя самую аккуратную и незаменимую.
— Деньги сняли? — спросила теща. — Куда спрятали?
— А ты уже порыскала! — усмехнулся Гриша. — Нашла? То-то же!
Они вместе вошли на кухню. Гриша открыл холодильник.
Пакета не было.
Марина ахнула, присела, стала быстро передвигать миски, плошки, свертки. Пакета не было.
— Где? — прохрипел Гриша. — Где пакет с молоком?
— Оно уже пропало, — спокойно ответила Мама Вера. — Я холодильник размораживала, мыла. Хотите молочка? Свеженького привезла. Налить?
— Мама! — взвизгнула Марина. — Где пакет?
— Да говорю же тебе! Скисло. Коробку потрясла, оно уж тарахтело как песок, такое и на блины не годится. Выкинула.
Марина кинулась к мусорному ведру под мойкой. Пусто. Ведро изнутри покрывает старый пакет. Пусто! Она вынесла мусор!
Гриша не ругался. Безумно выкатил глаза, стоял с открытым ртом, из которого неслось утробное курлыканье.
— Мама! Что ты наделала! — тряслась Марина. — В пакете были деньги, все наши доллары на машину!
— Ой, ё! — рухнула на стул теща.
Но долго Маме Вере сидеть не пришлось. Гриша схватил ее за руку и потащил на выход. Следом бежала и причитала Марина.
Контейнеры для мусора представляли собой большие металлические кузова, как у грузовиков. Всего контейнеров было три, в них бросали отходы жители нескольких домов.
— Куда? — тряханул Гриша тещу. — В какой ты бросила?
— В этот, — показала она. — Или в этот? Может, в тот! Ой, я не помню! Ой, горе какое!
Гриша подпрыгнул, схватился за борт контейнера, подтянулся и перевалился внутрь. Приземлился на мягкую, отвратительно пахнущую массу.
Ночь была темной, хоть глаз выколи. Ни луны, ни звезд. Двор у мусорки не освещался. Гриша пытался при помощи огонька от зажигалки рассмотреть содержимое контейнера.
— Какого цвета был пакет? — донесся его глухой голос.
— Что? — хором спросили жена и теща.
— Спрашиваю: какой пакет с нашим мусором?
— Черный, — ответила теща, — или белый, как из магазина. Ой, не помню!
От страха у нее отшибло память. Но и Марина не могла вспомнить, какой утром был пакет в мусорном ведре.
Гриша вылез из контейнера и побежал к дому. Мама Вера и Марина за ним.
В квартире Гриша принялся лихорадочно рыться в кладовке, сбрасывая на пол вещи с полок.
— Что ты ищешь? — робко спросила Марина.
— Фонарик. Куда он делся?
— Мы его на дачу отвезли, — вспомнила теща.
— Фу, Гриша, — сморщилась жена, — от тебя так пахнет!
— Отвезли? Пахнет?! — развернулся Гриша.
И тут он взорвался. Кричал во весь голос и страшно матерился. И при этом почему-то не тещу проклинал, а свою загубленную судьбу. Пятнадцать лет объедки свиньям на дачу возил, горбатился на грядках, травился первачом, копейки считал, с ребятами пива выпить — ни-ни, в парикмахерской ни разу не был, Маринка стригла, в кино последний раз ходил… когда? Я вас спрашиваю, когда? До свадьбы! У него галстук один единственный. В котором женился. Ради чего? Такая-растакая его нечастная жизнь.
Проснулись и прибежали испуганные дети.
— Мама, что с папой? Бабушка?
Бабушка как ненормальная раскачивалась из стороны в сторону и твердила:
— Лучше бы я умерла! Лучше бы я умерла!
— Она деньги на папин «Мерседес» нечаянно на помойку выбросила, — пояснила мама. — Гриша, не ругайся при детях! Я тебе куплю галстук.
Он запнулся. Не потому, что внял просьбе жены, а потому, что ему пришла в голову страшная мысль: вдруг контейнеры ночью увезут?
Рванул с вешалки куртку и выскочил за дверь.
Он сторожил контейнеры до утра. Марина тоже не спала, выходила к мужу. Вынесла ему табуретку, потом горячего чаю. В пять утра взяла вторую табуретку и присоединилась к мужу. Они не разговаривали, сидели тесно, Марина прижималась к Грише: боялась крыс, в контейнерах что-то возилось и шелестело. Незаметно задремали. Очнулись, когда рассвет забрезжил.
