Михаил Барановский - Хомяк
Несмотря на то что Беллу Абрамовну распирало любопытство, она мужественно дождалась, пока Миша доест последнюю ложку ухи, и только тогда поинтересовалась:
– А как он узнал, что именно с сантехником? Тот что, оставил на кровати паклю? Или вантуз?
– Ма, ну откуда я знаю! Про такие вещи не спрашивают. Олег сказал, с сантехником. С грязным и вонючим.
– Ладно-ладно, ешь рибу и не разговаривай. Эти карпы такие же костлявые, как ты. – Белла Абрамовна была явно озадачена: – Может, он по запаху определил?
– Может, и по запаху. Я не интересовался. Как я могу не разговаривать, если ты все время задаешь дурацкие вопросы?
– Ладно, ты молчишь – я говорю. Слушай анекдот. Приходит утром ко мне наш Ашот, как бы за спичками. Сидит целый час, как египетская пирамида. Выпивает пять стаканов чаю и делает мне невры, потому что при нем я не могу делать рибу. Потом смотрит на эти весы… – Белла Абрамовна показала на трехкилограммовые весы, которые стояли на холодильнике: – …и говорит: «Мать родная, уже двенадцать часов! Я опоздал в собес!» Если б не эти весы, так он просидел бы еще час! – Белла Абрамовна перестала смеяться раньше Миши и абсолютно противоположным, чем минуту назад, тоном сказала: – Ему смешно! Ешь! Посмотри на себя! Ты стал похож на гладильную доску. Я тебе скажу, только ты не злись. Какое счастье, что эта Катя Форапонова в свое время не ответила тебе взаимностью. Хотя какая разница! Ты таки нашел другую – ничуть не лучше. Или ничуть не хуже? Я что-то совсем запуталась.
Ирина Владимировна и Александр сидели за столом, полностью погруженные в десятилетней давности прошлое. Они пили чай и автоматически ели бутерброды с сыром и колбасой.
– Да нет, не помню я Клару Степановну, – говорил Александр.
– Ну, как же, – настаивала Ирина Владимировна. – Она же историю у вас преподавала.
– А, ну да, с таким еще волевым подбородком.
– Точно.
– Да-да. Встретил ее как-то на улице. Идет мне навстречу, а у нее уже два волевых подбородка.
– У тебя какая-то мания считать чужие подбородки! – рассмеялась Ирина Владимировна.
– Я сделал вид, что ее не заметил. Она сделала вид, что не заметила меня. Так и разошлись, как корабли. А помните, со мной в классе учился… Хотя, что я говорю, если он в нашей школе учителем физики работает.
– Миша. Михаил Лазаревич. Он очень талантливый педагог… Какой кошмар! – спохватилась Ирина Владимировна. – Саша, я тебя умоляю.
– Ирина Владимировна, не волнуйтесь – могила! Конфиденциальность гарантируется!
– Почему ты этим занимаешься? – вдруг спросила Ирина Владимировна. – Ты же был таким способным мальчиком. Я помню, ты прекрасно рисовал.
– Ирина Владимировна!
– Что?
– Я с вас денег не возьму.
– Перестань, о чем ты говоришь?
– Но вы же зачем-то меня позвали?
– Тебя я не звала. Хочешь еще чаю?
– Какая разница? Так даже лучше, чем с незнакомым человеком.
– Да нет. Забудь! Сама не знаю, что на меня нашло. Просто как подумаю, что лягу в холодную постель, буду десять минут согревать ее теплом собственного тела… Вот если бы вдвоем – вышло бы в два раза быстрее. Такая арифметика. Хотя это и спорно. Вероятно, тут результат достигается не простым сложением тридцать шесть и шесть плюс тридцать шесть и шесть, а чем-то другим.
– Может, площадью тел, погруженных в кровать? – участливо предположил Александр.
– Физика – не твой конек, – засмеялась Ирина Владимировна.
Максим и Катя лежали в постели.
– Ты помнишь наше первое свидание? – спросил он.
– Еще бы! – сказала Катя.
Они учились тогда в седьмом классе. Максим пригласил Катю на свидание, а что делать дальше – не знал. Он сказал: «Давай пройдемся». И они пошли по бульвару. В сторону парка. Они молчали. Он не знал, о чем говорить. Она, видимо, тоже. У него в мозгу образовался вакуум. У нее, видимо, тоже. Ну просто ни одной подходящей темы для разговора. Шли, как глухонемые. Лишь искры потрескивали между их головами, как при опытах с электростатом на уроках физики. Дошли до парка. Около скамейки он сказал: «Посидим?» Она кивнула. Сели каменными изваяниями периода матриархата, выставленными у входа в краеведческий музей. Сколько так просидели – несколько минут или часов. «Пойдем», – сказал он, очнувшись. Она пожала плечами, и они пошли назад, будто персонажи из кино братьев Люмьер. Только без тапера. Они были похожи на бессловесных хордовых, только что вышедших из недр океана.
– С тех пор, – сказал Максим, – когда я впервые встречаюсь с девушкой, рот у меня не закрывается. Вероятно, они считают меня излишне болтливым. Но уж лучше так.
– Уж лучше так, – согласилась Катя. – Какие все-таки мы были смешные.
– Да. Что у тебя с Олегом?
– Уже ничего, – сказала Катя. – А почему ты спрашиваешь?
– Так.
– А что у тебя с женой?
– Теперь уже тоже ничего. Только сын. Я обещал ему купить хомячка. Как думаешь, вещи уже высохли?
– Думаю, им надо дать еще немного подсохнуть, – сказала Катя и обняла Максима.
– Мне нужно позвонить.
– Звони, – она разжала объятья.
Максим взял телефон с тумбочки рядом с кроватью.
– У тебя попа красивая, – сказала Катя между прочим.
– Спасибо. У тебя тоже.
Пока Максим набирал номер, Катя целовала его в шею, грудь, спускаясь все ниже.
– Здравствуй, дорогой, – сказал Максим в трубку. – Да. Хомячка еще не купил, но куплю обязательно. Скоро, зайчик. Дай, пожалуйста, маме трубку. Алло. Марина? У меня тут проблемы. Да, большие проблемы. Потом расскажу. Не кричи на меня, – Максим нажал на отбой.
– У, какие большие проблемы! – донеслось из-под одеяла.
– Слушай, я так не могу, извини.
– У меня идея, – сказала Катя, вынырнув Максиму на грудь. – Кажется, я знаю, где нам раздобыть хомяка.
– В противочумном институте? – скептически поинтересовался Максим.
Катя вскочила с постели:
– Поехали! Мишка в нашей школе работает, физику преподает.
– При чем тут физика?
– Физика тут абсолютно ни при чем.
Когда они вышли из подъезда, на улице уже смеркалось, и было прохладно. В воздухе остывало лето, а на сухой ветке тополя распятьем повис видавший виды презерватив.
В машине Катя спросила:
– Почему ты разводишься?
– А ты?
– Я любила всех вас: Олега, Мишку, Саньку, тебя…
– По очереди, – сказал Максим.
– Не было никакой очереди.
– Была, – настаивал Максим. – Первым был Сашка. Потом я. Потом Мишка. Потом Олег.
– А выбирать-то пришлось одного, – с досадой сетовала Катя. – Это несправедливо. Одного мне мало. Я ж натура широкая. Ну, вы тоже хороши! Разругались из-за бабы.
– Ладно, – сказал Максим.
– Знаешь, я все время пытаюсь представить, как бы было, если бы я вышла замуж не за Олега, а за тебя, или за Сашку, или за Мишку.
– Ну, и что?
– Думаю, может, я ошиблась тогда?
– А ты меньше думай. Как говорит один мой знакомый хирург, «хорошо связанному анестезия не нужна».
– А я уже отвязанная, – сказала Катя с вызовом. – Ты разве не заметил? Приехали.
Они вошли во двор. Здесь, в этом районе, уже отчетливо слышен был запах реки. Тусклые голые лампочки суицидально свисали над длинными балконами.
– Я не был здесь десять лет, – сказал Максим, озираясь по сторонам.
– Я тоже, – отозвалась Катя. – Тут, похоже, ничего не изменилось.
– Только люди, наверное.
– Люди не меняются, – сказала Катя. – Они просто стареют. Помнишь, где Мишкина квартира?
– Конечно.
Они поднимались по ржавой металлической лестнице. «Наверное, такие лестницы и должны вести в прошлое», – подумал Максим.
Катя сказала:
– Так и живут с мамами. Мишка был женат, а Сашка так и нет.
На третьем этаже Катя нажала кнопку звонка. Долго никто не открывал потрескавшуюся, с облупившейся коричневой краской дверь.
– Что они там – спят уже?
Наконец на пороге появился Михаил:
– Ничего себе! Что случилось? Привет! Встреча выпускников завтра, – выпалил он.
– Привет! – сказала Катя. – Нам нужно попасть в школу, в зооуголок, и взять там хомячка.
Михаил надолго задумался. Потом сказал:
– А, в зооуголок! Хомячка! Конечно! Как же я сам не догадался! – Он хлопнул себя по лбу. – А потом в прятки поиграем. Я знаю, где мама спрятала варенье. Но я сейчас не могу, ребята, я уроки еще не сделал. Давайте чуть позже, хорошо?
С этими словами Михаил захлопнул перед ними дверь. Максим недоуменно посмотрел на Катю:
– Почему ты не сказала, что он стал сумасшедшим?
В этот момент дверь снова открылась.
– Вы что, с ума сошли? – серьезно спросил Михаил. – Где ты его откопала? – кивнул он в сторону Максима.
– Он на меня наехал, – сказала Катя.
– В каком смысле? – не понял Михаил.
– В прямом.
– Мне с тобой надо поговорить, – сказал Михаил, обращаясь к Кате, и, посмотрев на Максима, добавил: – Интимно.
– Я в машине подожду, – сказал Максим и спустился по лестнице.
