Сергей Кузичкин - Наташа и менестрель
Первое покушение на совместную жизнь молодоженов внешне ничего не изменило в их жизни. Саша попытался что–то объяснить Наташе, начал было извиняться, но она его перебила, сказав тихо и коротко:
— Не надо… — и он замолчал.
Она его ни о чем не расспрашивала и в дальнейшем. От людей позже узнала, что маленькая дама была той самой подругой, о которой говорил в день знакомства художник: работала она преподавательницей эстетики в местном СПТУ и звали ее, как уже догадался читатель, Наташей. Не задавала жена мужу лишних вопросов и потом, когда он уезжал куда–то на сутки, двое или даже на неделю. Она волновалась, не спала ночами, переживая за художника, к которому, несмотря ни на что, все же питала чувства, а когда он возвращался, в душе радовалась и ждала близости. Через полгода после первого покушения на семейную жизнь произошло второе: наступало время родить преподавательнице СПТУ, и за неделю до того, как уйти в роддом, она пришла с вещами к ним на квартиру, заявив, что будет жить у них. И жила несколько дней, заняв маленькую комнатку.
О том, как складывались отношения двух Наташ и Саши, можно рассказывать несколько часов подряд или даже написать любовный роман страниц на семьсот. Но мы не будем делать этого. Ибо художник — далеко не главный герой нашего произведения. А главный находится за тысячу километров от райцентра, где живет теперь Наташа. Он живет пока своей интересной жизнью, не подозревая о нашей героине, не зная и не ведая, куда приведет его скоро судьба–судьбинушка. Скажем лишь, что через год, когда обе Наташи принесли по дочери, рыцарь холста и кисти не вынес такой нагрузки и бежал от обеих женщин. Официально его отъезд побегом не казался. Он уехал якобы учиться в художественное училище. И, говорят, действительно какое–то время там учился. Но уже через несколько месяцев люди, в числе которых была корреспондентка районной газеты, поведали обеим Наташкам, что видели Сашу на художественной выставке в сопровождении одной шикарной особы. А еще через некоторое время, когда на свет родилась Настя, Саша прислал Наташе длинное письмо, в котором просил дать ему развод в обмен на квартиру и обязанность регулярно выплачивать денежное пособие на содержание дочери. Наташа не стала препятствовать мужу. И тридцатилетний мужчина вскоре оформил третий официальный, не запрещенный законом брак, на этот раз в городе. Его избранницей стала молодая художница, дочь известного в крае культурного деятеля. Как ее звали, думаем, читатель догадался без нашей подсказки…
Вот так Наташа осталась жить одна в квартире в центре районного центра. Работала, воспитывала Настю, ездила в Казанцево к матери и сестре. Набравшее было вес в замужестве и беременности тело ее вновь выглядело похудавшим. Вот тогда и загуляло среди местных балагуров ее прозвище — Вобла. Да, она была худа, со слегка впалыми щеками, с плоской, ребристой, словно лист шифера, грудной клеткой, и могла бы, наверное, спрятаться за ручку швабры, но ни разу это сделать не пробовала, хотя имела дело с поломойным орудием труда почти ежедневно, потому что работала нянечкой в детском саду.
Вот что пока нужно знать читателю о Наташе. Все остальное он узнает из нашего дальнейшего повествования.
* * *Кличку Шуруп Андрею дали еще до службы в армии его друзья из вокально–инструментального ансамбля «Орфей». Было это лет семь–восемь назад, далековато от мест, о которых пойдет наш рассказ, — более суток езды на восток на поезде дальнего следования. В то время Андрей, окончив школу, учился тренькать на гитаре в ДК железнодорожников, но, быстро поняв, что виртуозом ни на шести, ни на семи струнах ему не стать, начал солировать голосом на танцевальных вечерах, ловко перебрасывая микрофон из правой руки в левую и обратно. Здесь он добился больших успехов, вскоре став любимцем молодежи. Особенно балдели семнадцатилетние девчонки, когда он пел на танцах:
А ты опять сегодня не пришла,
А я так ждал, надеялся и верил,
Что зазвонят опять колокола–а–а-а
И ты войдешь в распахнутые двери…
Или: «Ты придешь — сядешь в уголке, подберу музыку к тебе…»
Сделавшись популярным, Андрей стал ходить в черном костюме–троечке, с бабочкой и в черной шляпе. Верх шляпы, вбивая вовнутрь, он делал не пирожком, как положено по моде, а пилоткой и надвигал почти на глаза. Так и ходил повседневно, так и пел на эстраде, держась уверенно, без эмоций и модных ныне выкрутасов и дерганий. Был он небольшого роста, и если во время выступления кто–нибудь глянул бы сверху на солиста, то сходство с шурупом обнаружить, при определенной фантазии, мог. И обнаруживал.
Как известно, правда, весьма узкому кругу, слава — девка не только капризная, но иногда и колючая. И вот однажды в самом начале очередного молодежного вечера в зале кто–то выкрикнул:
— Шуруп, давай «Колокола»!
И пошло–поехало.
Как мы знаем, случилось это несколько лет назад в тысяче километров на восток от описываемого населенного пункта. А в этом населенном пункте, о котором пойдет речь, о кличке Андрея никто не знал, как не знал никто и его самого.
С того самого дня, когда Андрей однажды вечером получил кличку Шуруп, до другого, когда объявился в районном центре, где проживала Наташа — Вобла, прошло лет семь, от силы восемь. Где только не пришлось побывать за эти годы Андрею… Во–первых, в армии. А во–вторых…
После того как не смог он покорить сердца членов приемной комиссии в театральном училище и Мельпомена отвернулась от него, загребли Андрюшеньку в вооруженные силы. Служил в музыкальном взводе, выучился играть на баяне и продолжал петь в армейском ансамбле. За два года к боевому оружию прикасался только один раз — когда принимал воинскую присягу. В общем, как говорил о нем впоследствии отчим, «пропел два года». Андрюша о годах, проведенных на службе, не жалел и не считал их потерянными, как некоторые из его однополчан–музыкантов: на мир посмотрел, на людей, жизненный опыт приобрел.
После армии вернулся он в родной свой ДК железнодорожников, поступил заочно в культурно–просветительное училище, сколотил новую музгруппу из молодых ребят, назвав ее «Паровоз», и с головой окунулся в работу. Дав несколько концертов на танцевальных вечерах и в стенах ДК, он вдруг ощутил репертуарный дефицит. Недостатка в песнях, которые он принимал и понимал и которые исполняли известные певцы, у него не было, но хотелось что–то свое, новое, необычное, и он, подключив к работе слепого от рождения музыканта Геру, сорокапятилетнего мужика, работающего в Доме культуры и иногда подыгрывающего «Паровозу» на танцах, принялся творить, выдумывать и пробовать. Творческий процесс происходил следующим образом: Андрей сочинял стихотворение и пытался его напеть Георгию, тот улавливал мотив, наигрывал мелодию на рояле. Если, по мнению обоих, получалось, Гера дорабатывал, доводил сочинение до ума, и в тот же день музыканты начинали репетировать новую песню. Нередко премьера проходила уже в ближайший выходной, под одобрительные крики кайфующей под музыку молодежи.
Через год–полтора после прихода Андрея из армии и образования ВИА состоялся областной конкурс вокально–инструментальных ансамблей, на котором «Паровоз», управляемый Шурупом, на всех парах подкатил к первой премии и, выпустив пар, вернулся домой с триумфом. Пятеро парней–музыкантов и слепой Гера, переживавший за ребят дома, после успеха стали национальными героями городка. Их групповой портрет напечатала городская газета, фотографии «паровозников» были вывешены в фойе Дома культуры, в их честь устроили прием в городском отделе культуры и горисполкоме. Имел с ними беседу даже первый секретарь горкома партии, который, как бы между прочим, посоветовал название «Паровоз» сменить хотя бы на «Локомотив», на что Андрей заметил, что паровоз — чугунно–стальная машина пролетариата, который они имеют честь представлять на эстраде, и напел:
— Наш паровоз, вперед лети — в коммуне остановка!
Было видно, что секретарь несколько смутился в ответ на эту реплику, но ничего не сказал, лишь слегка покашлял, еще раз поздравил с удачей, пожелал успехов в творчестве и поспешно попрощался.
А «Паровоз» стал готовиться к поездке на зональный российский конкурс ВИА. Андрей был уверен в успехе: он включил в репертуар группы уже забытую песню Валерия Ободзинского «Льет ли теплый дождь», которая на ура прошла на последнем концерте в ДК. Работа кипела, ребята горели, начальство и власти денег не жалели, пообещав в случае успеха в конкурсе каждому из участников ансамбля, включая слепого Геру, предоставить по трехкомнатной благоустроенной квартире в лучшем районе города, а также обновить музыкальные инструменты на все сто процентов. Группа, особенно Андрей, жила предвкушением успеха, и чувствовалось, что успех этот неизбежен, «Паровоз» не пройдет мимо станции с названием «Победа».
