Гюлюш Агамамедова - Город-призрак
— Помню, я очень хотел подойти к вам. Но не успел, вы растаяли, как облако.
— Я была не в духе и совершенно не расположена к разговорам. Но, как видите, я вас тоже заметила. Позвольте представиться, меня зовут Иветта.
— А дальше?
— Иветта Кётлинг.
— Какое у Вас необычное имя.
— Да, меня назвали в честь моей бабушки, а фамилию я взяла ее же, когда получала паспорт.
— Значит, вы похожи на бабушку, раз и фамилию ее взяли.
— В самом деле, похожа, только поняла я это, когда ее не стало. А в детстве, я была уверена, что ни на кого не похожа. Одна такая, уникальная, похожая на саму себя. Любимая балованная внучка. Я выросла с бабушкой. У мамы были свои проблемы. Ей было не до меня. Ну, Вам, наверное, неинтересно слушать про мое детство.
— Очень интересно. Не каждый день встречаешь летающих девушек. Про них все хочется знать. — Малик заварил душистый чай и осторожно разливал его по хрустальным стаканам.
— Как замечательно пахнет чай. Забытый аромат, — Иветта поднесла к лицу стакан и с видимым удовольствием сделала глоток обжигающего чая, — Летать я научилась из крайней необходимости. Я очень скучала, а другого транспортного средства оттуда, где я сейчас нахожусь, нет. Меня отговаривали. Боялись, что разобьюсь. Но ничего, кажется, получилось. И по-моему не плохо? А вы как считаете? — она застенчиво посмотрела на него.
— Замечательно, просто замечательно, — Малик широко улыбнулся и подумал, что она совсем не такая задавака, как ему показалось.
— Расскажите, пожалуйста, как вы живете. Мне очень, очень интересно. Знаете, как странно получилось со мной. Когда я жила здесь, и все вдруг сразу и ужасно переменилось, я думала, что если попаду в другое место, в новое, незнакомое место, то не буду больше переживать о прошлом. Конечно, я знала, что такое ностальгия, но мне казалось, что я сумею справиться с ней. Я сумела справиться, — она тихонько засмеялась.
Малик не дал ей досказать:
— Я знаю, вы научились летать.
— Да, именно так. И теперь хотя бы раз в месяц я прилетаю сюда, чтобы посмотреть, на вас на всех. На тех, кто еще не уехал.
— И как? — Малик затаил дыхание. Ему вдруг стало необыкновенно важно, что ответит почти незнакомая девушка. Как будто от ее ответа могло что-то поменяться в его жизни.
Она помолчала, отвела глаза, попила чаю:
— Вы же знаете все сами. Мы встретились с вами там, у разрушенного дома. Я ничего не могу с собой поделать. Мазохистка. Наблюдаю за тем, как все превращается в прах, прямо у меня на глазах. Страдаю, и не могу уйти совсем и оставить это в прошлом в красивом ностальгическом флере.
— Как вы изысканно выражаетесь.
— Это только с вами, я научилась уже по-другому тоже. Хотите послушать?
Малик в испуге отрицательно завертел головой.
— Нет, нет ни в коем случае.
В дверь позвонили. Малик вздрогнул. Он тихо на цыпочках подошел к двери, ему не хотелось принимать незваных гостей. За дверью Мустафа вытирал красную потную физиономию. Малик ни за что не хотел открывать дверь. Ему так хотелось продолжить беседу с Иветтой, а Мустафа настойчиво нажимал на кнопку звонка. Малик осторожно вернулся в кухню, чтобы попросить Иветту не производить лишнего шума некоторое время и с разочарованием обнаружил, что девушка исчезла. В этом не было ничего удивительного. Малик знал совершенно точно, как ей удалось уйти. Она просто выпорхнула в раскрытое окошко, оставив на столе стакан с недопитым чаем.
* * *Мустафа продолжал звонить в дверь. Звонки получались резкие настойчивые, совершенно непохожие на те, к которым привыкла входная дверь Малика Гафура. Обычно немногочисленные знакомые и друзья Малика звонили очень деликатно и не более двух раз. Если хозяин не открывал двери, значит его нет дома, или по каким-то причинам он не желает принимать гостей, и самое разумное в этом случае не настаивать, а удалиться. Мустафе подобные мысли прийти в голову не могли. Да и просто мысли как таковые его посещали не так часто, лишь в экстремальных случаях. Не выдержал испытания Малик Гафур. Его тонкая нервная организация могла переносить серьезные нагрузки, но только при положительных эмоциях. Мустафа вызывал у Малика отрицательную реакцию. Гафур даже не пытался анализировать свои чувства по отношению к этому человеку. Малик распахнул дверь и встал на пороге, загораживая вход в квартиру. Мустафа попытался протиснуться в небольшое пространство, между Маликом и косяком двери, но не тут то было. Забыв о своей обычной деликатности, Малик решительно оттолкнул Мустафу. Тот покраснел, насупился. Малик прочитав как в раскрытой книге все, что творилось в душе у Мустафы насмешливо спросил:
— А что дорогой, ты пришел, чтобы пообщаться со своим телефонным другом? Соскучился?
Лицо Мустафы из пунцово-красного стало бледным. Он вспомнил железную руку, свой страх и мгновенно поменял тактику. Из напористого малого, он вновь превратился в приторно льстивого раба.
— Я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Может лекарство нужно какое? Ты скажи. Мы поможем.
— Самое лучшее для меня лекарство — это не видеть ваши физиономии. Твою и твоего начальника.
— А начальник тебе привет передает, — голос Мустафы звучал вкрадчиво. — Просил тебя прийти к нему.
— Куда к нему? В Вашу жлобскую контору? — Малик сам удивился вырвавшему слову.
Мустафа не стал переспрашивать, он и так не понимал больше половины из того, что говорил Малик Гафур.
— Нет, дорогой, он тебя приглашает в кафе рядом с твоим домом. Сегодня в три часа. Хочет поговорить.
— Хорошо, передай ему, что я приду.
Малик с облегчением закрыл за Мустафой дверь, невольно прислушиваясь к удаляющимся тяжелым шагам. Прошел в комнату. Опустился в старое продавленное кресло и погрузился в невеселые мысли. «И почему я задержался здесь, почему не последовал примеру стольких своих знакомых и друзей, твердивших в один голос, что необходимо уехать, оставить все, хорошее и плохое в прошлом, в этом городе и начать все заново где-нибудь подальше отсюда. Почему я цепляюсь, как за старые изношенные, но такие любимые штаны, за свою ушедшую в небытие жизнь. Нужно что-то менять. Продолжать бороться с ветряными мельницами глупо и небезопасно». Малик встал размялся, стряхнув с себя оцепенение и взглянул на часы, стоявшие на буфете. Стрелки медленно продвигались вперед и через каких-нибудь пятнадцать минут достигнут срока, назначенного начальником Мустафы. Малик оделся, пригладил рукой еще густую шевелюру и напоследок взглянул в зеркало. Как всегда остался недоволен свой долговязой и как ему казалось, нескладной фигурой.
На улице весна вступила в свои права. У Малика немного кружилась голова, как это с ним происходило каждую весну, и он постоял прежде чем подойти к кафе в, котором майор назначил ему свидание. Простенькое кафе, приобретшее в последнее время облик, схожий в чем-то с новым характером города. Название кафе говорило само за себя: латинскими буквами было написано искаженное французское слово «Papilon». И рядом мерцающее изображение бабочки, чтобы люди не говорящие на иностранных языках, либо не сумевшие расшифровать неузнаваемое слово, смогли догадаться, о значении вывески. Несмотря на время суток, не располагающее к шумному веселью, из кафе доносились громкие звуки музыки. Майор в одиночестве стоял под вывеской и внимательно изучал обстановку. Как только Гафур появился в поле его зрения, он моментально заметил его и широко улыбнулся.
— А вот и наш дорогой Малик Гафур. Я надеюсь, вы не забыли взять с собой ваш уникальный мобильник. Я думаю в республике можно по пальцем пересчитать людей, у кого есть такой же. Я не удивлюсь, если окажется, что подобный телефон есть только у вас.
Малик потер лоб, сетуя на свою забывчивость. Идя на назначенную встречу, он не подумал о главной причине пристального внимания к своей особе. Он оставил телефон на столе.
— Извините, я рассеян, и забыл о том, что мой телефон вызвал у вас такой интерес.
— Не только у меня, дорогой Малик, но и у моего подчиненного Мустафы. Он до сих пор не может прийти в себя.
Малик улыбнулся. Когда-то Малик серьезно занимался психологией. Эта область очень интересовала его, и он даже подумывал о том, чтобы стать профессиональным психологом, но жизнь сложилась совсем не так, как он предполагал, и психология стала его увлечением. По тому, как майор оглядел его, взял под руку и увлек за собой в кафе, Малик сделал вывод, что майор хочет расположить его к себе. Малику стало смешно, потому что никакой информацией, сколько-нибудь интересной майору, он не владел. Войдя в кафе, майор зорко оглядел небольшой зал, оставил Гафура и прошел вперед с явным намерением найти служебный выход. Малик непроизвольно вспомнил, что волки в незнакомой обстановке, в закрытой норе обязательно будут искать второй выход, чтобы воспользоваться им в случае опасности. Удивительно, как люди определенной профессии повторяют повадки волков. Майор выбрал укромный столик, спрятанный за густой растительностью, и широким жестом пригласил Гафура. Потом он поманил пальцем официанта, мгновенно отозвавшегося на зов.
